Она остановилась. Тормоза скрипнули, дверца приоткрылась, и мужской голос проговорил:

– Девушка, вам что, жить надоело?

Марину слепили фары, поэтому она плохо видела машину и водителя. Зато ясно разглядела на опушке своего страшного преследователя.

– Увезите меня, пожалуйста, – взмолилась она. – За мной гонится какой-то ненормальный!

– Где? – удивился водитель.

Марина снова взглянула туда, где только что видела бродягу, но там уже никого не было, только покачивались потревоженные ветки деревьев. А может, это ветер качал их.

– Он там, – бормотала Марина, вглядываясь в темноту, – он спрятался, но как только вы уедете…

– Так садитесь в машину, – кивнул шофер, – я подвезу.

– Господи, спасибо, спасибо вам! – Марина плюхнулась на переднее сиденье и прикрыла глаза.

Перед ней тут же возникло страшное лицо: вывернутые губы, маленькие заплывшие глаза, косматая борода…

Она со стоном открыла глаза.

Машина тронулась, набрала скорость.

– Вам куда нужно? – спросил водитель, не поворачивая головы. – Я вообще-то в город, так что могу высадить у метро.

– Спасибо! – со слезами в голосе воскликнула Марина. – Большое вам спасибо! Вы меня спасли, нет, на самом деле спасли! Вы просто не представляете, до чего я перепугалась.

Теперь, когда опасность была позади, ей вдруг захотелось выговориться.

– Представляете: иду через лес, вокруг ни души, и вдруг из чащи выходит такой ужасный тип. Просто чудовище!

– Что же вы поздно вечером, одна, через лес? – не то спросил, не то осудил водитель, по-прежнему не поворачивая головы.

Марина не видела его лица, зато видела руки, лежащие на руле, – большие, сильные, умелые руки уверенного в себе человека.

– Да так уж получилось, – проговорила она смущенно. – Поссорилась, понимаете, со своим парнем, нет, не подумайте, что по ерунде. Он такой мерзавец!.. Нет, конечно, если бы я знала, что там какой-то маньяк бродит по лесу, я бы как-нибудь дождалась утра…

Водитель хмыкнул. Марина вдруг подумала, что, наверное, выглядит ужасно. Неслась по лесу, падала – вон руки какие грязные. Но что это?

В руке ее оказалась зажата большая пуговица из серой пластмассы.

– Какая гадость! – Она отбросила пуговицу, как будто это была дохлая мышь. – Это я у того типа оторвала, когда он меня чуть не поймал.

– Теперь все позади, – сказал водитель. – Вы успокойтесь, после такого стресса, конечно, нелегко. Возьмите там сзади термос с чаем, это поможет.

Марина пригладила волосы и обтерла руки салфеткой, которую нашла в сумке. Вот интересно, как она сумку не потеряла от страха.

– Чайку попейте, потом губы подкрасите, – улыбнулся водитель.

– И то верно! – повеселела Марина.

Чай был крепким, очень сладким и пах как-то необычно. Марина выпила стаканчик и глубоко вздохнула. По всему телу разлилась приятная истома, голова слегка кружилась. Все позади, она вернется домой и выбросит из головы и того сумасшедшего из леса, и подлеца Витальку. Все к лучшему, как говорит мама. Может, судьба сделала ей неожиданный подарок в лице вот этого мужчины с такими сильными руками.

В салоне темно, она не видит его лица, но наверняка это совсем не такой человек, как Виталька. Машина дорогая, вон какой мягкий ход, в салоне просторно. Определенно, ей повезло встретить его на дороге.

Марина открыла глаза и огляделась.

– Я что, заснула?

– Покемарила полчасика, – усмехнулся водитель. – Ничего, зато успокоилась.

Марина прислушалась к себе. Покой и слабость – вот все, что она чувствовала сейчас. Машину тряхнуло, по стеклу стукнули ветки.

– А куда мы едем? – удивилась Марина. – Это, кажется, не шоссе.

– Объезд, – не поворачивая головы, ответил он, – там авария. Срезаем, чтобы не ждать.

Он вдруг затормозил и съехал на обочину.

– Кажется, колесо спустило.

Колесо так колесо. Марина удобнее устроилась на сиденье.

Водитель вышел из машины, обошел вокруг, присвистнул и протянул смущенно:

– Вы мне не поможете? Здесь нужно легонько кое-что подержать.

– Да, конечно. – Марина нехотя выскользнула, подошла к нему. Он стоял вполоборота, так что она по-прежнему не видела его лица.

– Что подержать? – спросила она с готовностью.

– Вот это. – Он повернулся к ней, но она так и не увидела его лица, потому что смотрела на руки.

Эти руки жили теперь отдельной жизнью, как будто были самостоятельным существом.

Опасным и хищным.

Сильные, большие, они потянулись к Марининому горлу.

– Что?.. Что вы?.. – забормотала она, не сводя глаз с его рук. – Зачем? За что?..

– За что, – переспросил он свистящим шепотом, – ты еще спрашиваешь? Все вы, бабы, одинаковые. Передавить вас всех!..

Марина отшатнулась. Она хотела снова бежать, как тогда через лес, но ноги больше не слушались, стали ватными, и она упала бы на дорогу, если бы сильные руки водителя не схватили. Вот эти руки уже на ее горле, вот они медленно неотвратимо сжимаются. Она извивалась в его руках, они вдвоем продвигались вдоль борта машины, и вот оба уже в свете включенных фар. Марина наконец увидела его лицо, лицо своего убийцы. Оно так и застыло в ее глазах.

Он еще долго сжимал ее горло, пока не убедился, что жизнь окончательно ушла из тела жертвы. Потом опустил ее на землю, достал из багажника простой дерюжный мешок и кое-как замотал труп. Перехватил тяжелый тюк и понес куда-то в глубину леса. Вернулся быстро, уже налегке. Включил сильный фонарь, тщательно осмотрел салон, сумку жертвы сунул в багажник под запаску. Вылил все, что оставалось в термосе, на землю, минут пять посидел в полной тишине, слушая шелест деревьев и далекий гудок электрички. Потом вздохнул и задним ходом выбрался с лесной дороги на шоссе.

Машина неслась по шоссе. В окнах мелькали удивительно красивые краснеющие клены, медно-желтые дубы, золотые березы. По мере удаления от города красного становилось все меньше: клены уступали место березам и осинам. Дальше пошли вечнозеленые ели и сосны, березы попадались все реже, да и те стояли почти совсем голые – как-никак машина двигалась на север.

– Роняет лес багряный свой убор, – рассеянно произнесла Надежда. Пояснила удивленно покосившемуся на нее водителю: – Пушкин. Александр Сергеевич!

– Ага, – хмыкнул тот и отвернулся.

Надежда вздохнула и подумала, что пора приступать к своим обязанностям.

– Мы не слишком быстро едем? – поинтересовалась она противным скрипучим голосом.

– Нормально, – пробурчал водитель, – сами же просили поторопиться.

– Я торопиться не просила! – возмутилась Надежда. – Я вообще тебя ни о чем никогда не просила. Мне тебя просить – нож острый! А только если уговаривались прибыть к двенадцати, опаздывать нехорошо. Люди подумают, что мы необязательные и безответственные, доверия нам не будет.

Водитель повернулся к ней, посмотрел выразительно: дескать, ни к чему здесь это «мы», каждый сам по себе, а если уж тебе взбрело в голову тащиться черт знает куда, я точно ни при чем, я свой выходной употребил бы с большей пользой.

– На дорогу смотри! – взвизгнула Надежда. – Кто на дорогу не смотрел и скорость превышал, вон где лежат! – Она кивнула на камень у дороги, накрытый старым выгоревшим венком.

– Типун вам на язык! – разозлился водитель. – Разве можно такое человеку за рулем говорить?

Надежда и сама