– Что такое? – повторила Лариса, подойдя к нему.
– Да вот эта стенка… странно как-то. – Лапоть показал пальцем на стенку перед собой.
– Что в ней странного? – Лариса взглянула на эту стенку – хлипкая, подгнившая дощатая стена в заплатках, оставшихся от многолетнего напластования старых газет и обоев. На одной из газетных заплаток просматривался выцветший заголовок – «Исторические решения съезда партии – в жизнь».
– Так что тебя смущает в этой стенке? – повторила она. – По-моему, такая же, как все остальные. Такая же, как все в этой квартире. Ветхая, старая, гнилая, никчемная…
– Такая, да не такая, – рассудительно проговорил Лапоть. Из-за гвоздей во рту он шепелявил больше, чем обычно. – Шмотри, на кухне от штены до штены два с половиной метра, а здесь – полтора, точнее, метр шестьдесят…
– Что? – удивленно переспросила Лариса. – Ничего не понимаю. Какие полтора метра? О чем ты вообще говоришь?
– Я говорю, что здесь в штене какая-то пуштота, – прошепелявил Лапоть. Потом он выплюнул гвозди на пол и повторил более четко и членораздельно: – В стене какая-то пустота.
– Пустота? – переспросила Лариса.
– Ага. – Лицо у Лаптя стало загадочное и мечтательное. – А иногда в старых домах находят клады… представляешь – вдруг у тебя там клад? Например, шкатулка с драгоценностями. Или котелок со старинными золотыми монетами.
– Слабо верится, – вздохнула Лариса. – Я от жизни никаких приятных сюрпризов не жду. Одни гадости.
– Лермонтов, – проворчал Лапоть.
– Что? Какой Лермонтов?
– Михаил Юрьевич. «Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне прошлого ничуть».
И Лариса вдруг вспомнила, как молчаливый, туповатый с виду Лапоть в девятом классе на уроке литературы вдруг прочитал наизусть всю первую главу «Евгения Онегина».
Он бы и дальше читал, но опомнившаяся литераторша его своевременно прервала, чтобы вернуться к программе. А поначалу-то они все, включая грымзу-литераторшу, просто онемели от удивления. Уж очень не подходил Лапоть к классической литературе. Точнее, она к нему не подходила.
Лариса взглянула на Лаптя внимательно, и он тотчас отвернулся и покраснел, даже уши стали малиновыми.
– Да ну тебя! – рассмеялась Лариса. – Короче, что конкретно ты предлагаешь?
– Предлагаю ее сломать. Даже если там нет никакого клада, мы выиграем целый метр пространства. А жизненное пространство всегда ценно. В этой нише можно душ сделать, тогда в санузле стиралку небольшую поставить…
– Раз ты так считаешь – ломай, – неуверенно согласилась Лариса. – А при этом потолок не рухнет? Эта стена не несущая? Или как там это называется…
Лариса ничего не понимала в строительном деле, но насчет несущей стены где-то слышала.
– Эта? – Лапоть фыркнул и постучал по стене костяшками пальцев. – Да она и так держится на честном слове… ее пальцем проткнуть можно. Да на нее дохнешь – она рухнет. До сих пор она держалась на обоях, а теперь неизвестно на чем. Если бы она была несущая – все давно бы уже рухнуло. Так что, ломаем?
– Ломай, – вздохнула Лариса.
– Только ты на всякий случай отойди.
Лапоть взял топор и замахнулся.
– Эх, ломать – не строить!
Лариса вернулась в комнату.
С каждым днем оптимизм, внушенный Лаптем и Машкой, заметно таял. Квартира, которая и прежде-то была непригодной для жилья, теперь превратилась уже в полную руину. Теперь здесь разве что можно было снимать фильм о гражданской войне где-нибудь на Ближнем Востоке или в Центральной Африке.
Из коридора раздался треск, грохот, а потом снова прозвучал голос Лаптя:
– Лиса, ты только погляди!
На этот раз в его голосе была такая интонация, что Лариса не раздумывая устремилась в коридор.
Лапоть стоял посреди груды трухлявых ломаных досок и смотрел туда, где раньше была смутившая его стенка. Теперь на месте этой стенки зиял темный провал, в котором смутно виднелись какие-то непонятные предметы.
– Что здесь у тебя? – проворчала Лариса, подходя к приятелю. – Неужели и правда клад?
– Знаешь, как говорят – скелет в шкафу! – отозвался тот, протянув руку к пролому в стене.
– Что, правда скелет? – испуганно переспросила Лариса. Она готова была поверить в любую неприятность.
– Да нет, насчет скелета – это я так, для красного словца! Чтобы ты не скучала. Здесь оказался просто стенной шкаф, а в нем – какое-то старое барахло…
Глаза Ларисы привыкли к полутьме, и она действительно разглядела за разломанной стеной деревянные полки стенного шкафа, на которых стояли и лежали разные коробки, пакеты и свертки. Еще там было довольно много старых книг в потертых, выгоревших переплетах, а внизу, там, где не было полок, притулились детский трехколесный велосипед и деревянная лошадь на колесиках. Лошадь когда-то была ярко раскрашена, но от времени краски выцвели и потускнели, а один глаз вообще превратился в блеклое пятно.
Рядом с лошадью стоял черный стул с прорванным сиденьем и отломанной ножкой. Правда, спинка у стула была очень красивая, в сложной затейливой резьбе.
– Да, вот тебе и клад! – вздохнула Лариса. – Все это нужно прямиком отправлять на помойку.
Она почувствовала разочарование и раздражение. Нельзя сказать, чтобы она и вправду надеялась найти в этой квартире клад – но все же в этом было какое-то издевательство. Квартира как будто смеялась над ней, подсовывая под видом клада никчемное барахло. И ей захотелось отплатить этой квартире той же монетой – выбросить все, что можно, оставить голые стены, чтобы никаких воспоминаний о прошлом, чтобы можно было начать жизнь с чистого листа…
– Ты подожди! – возразил Лапоть. – Может, здесь и правда есть что-то ценное. Вот этот стул, например…
– Ты шутишь, что ли? Это не стул, это одни обломки! Кому они нужны?
– Не скажи! У меня есть знакомый мужик, он такую старую мебель собирает и реставрирует, он этот стул у тебя купит. Деньги, между прочим, заплатит. Может, конечно, и небольшие, но все же… тебе что – деньги не нужны?
– Еще как нужны… сам, что ли, не знаешь, – горестно вздохнула Лариса.
– Вот видишь! Да и кроме стула – вон сколько там всяких коробок! Прежде чем выбрасывать, нужно их проверить, вдруг в них что-то интересное…
– Вряд ли здесь есть что-то стоящее. – Лариса протянула руку и наугад взяла с полки первую попавшуюся книгу. На обложке было напечатано название: «Краткий нормативный справочник промышленных терморегуляторов».
– Вот тебе и клад! – проговорила она и бросила книгу на пол. – Все это нужно выбросить…
Следом за книгой она взяла картонную коробку – скорее всего, из-под обуви.
В этой коробке обнаружились хрупкие елочные игрушки – позолоченные шары, еловые шишки в блестках, белка с орехом в лапках, нарядный домик с яркими наличниками и ставнями, гирлянда из разноцветной мишуры.
– Вот это выбрасывать жалко, – пропыхтел Лапоть, который заглянул в коробку через плечо Ларисы. – Это наверняка редкость, твоим детям будет интересно.
– Детям! – фыркнула Лариса. – Детей у меня нет и в обозримом будущем не предвидится!
Однако что-то у нее в душе изменилось. Ей уже не хотелось