Сначала-то пыталась с Мариной заговорить. Скучно ей, никого здесь не знает, а с Верой Рябоконь у нее точно общих тем не найдется. Некрасива Верочка, что и говорить. Может, науку и двигает, а за собой совсем не следит. Волосики жиденькие в хвост едва скреплены, очки вроде бы дорогие, а совсем ей не идут. Ни в салон красоты не ходит, ни на фитнес, ни в СПА, какие могут быть у этой Леночки с ней темы для разговора? Сидит Ряба, что-то на салфетке рисует, не иначе умные мысли записывает, чтобы не забыть. Даже странно видеть ее без мужа, вечно эти Рябокони вдвоем, как близнецы, неразлейвода.
А вот и вторая половина Верочкина появилась. Костя возник в дверях и огляделся. В зале народу мало, только их компания шумная. Камилла ненатурально громко смеется, мужчины ей вторят, Леночка эта подошла, хихикает. А Рябоконь встал в дверях и ни с места. Уставился на этих четверых, точнее на Камиллу, она всегда все взгляды притягивает. И в глазах его стоит самая настоящая тоска. Причем лютая, от такой тоски люди вешаются.
Вот как. И тут Камилла умудрилась отметиться. Марина скосила глаза на Веру. Та что-то писала на салфетке, склонившись низко над столом. Все-таки эти ученые чокнутые!
Зал был просторный, но душновато, мощности кондиционера не хватало на такое большое помещение. Марина взяла стакан с водой и вышла подышать на террасу. Вечер тихий и теплый, на террасе было бы неплохо, если бы побольше растений и скамеек. Теперь же на единственной лавочке уже кто-то сидел. Она подошла ближе и с радостью увидела, что это муж Камиллы Георгий. На ловца, как известно, и зверь бежит.
– Присаживайся! – улыбнулся Георгий. – Здесь не так душно.
Марина поставила свой стакан рядом с его, тоже с водой, и присела рядом.
– Нравится тут? – спросил он.
– Не очень, – честно ответила Марина, – скучновато как-то.
– Угу, – он кивнул, соглашаясь.
– Все собираюсь спросить, – решилась Марина, – тебя как вообще уменьшительно звать? Знаю, что имя Жора тебе не нравится.
– Ага, и Гоша тоже, – усмехнулся он и стал серьезным, – мама Герой называла. И в школе тоже… – он поморщился, и Марина совершенно правильно поняла, что он не собирается вдаваться сейчас в воспоминания. И так хватает здесь школьных друзей.
«Знал бы он, – подумала Марина, – а может, он знает?»
Она искоса взглянула на своего собеседника. Спокойный такой, приятный мужчина. Вежливый, скромный, обходительный. Казалось бы, что у них с Камиллой может быть общего? А вот, поди ж ты…
– Твои родители живут в Петербурге? – спросила она для продолжения разговора.
– Они умерли, – он отвернулся, – погибли в автокатастрофе, когда мне двенадцать лет было.
– Прости…– непроизвольно она погладила его по руке, – я не знала… А как же ты потом?
– Я с дедом жил, – он оживился, – дед у меня академиком был. Академик Георгий Андреевич Успенский, не слыхала? Учебник у него есть, все студенты по нему учатся.
– Извини, – она опустила глаза, – не слыхала.
Тут Георгий вспомнил, что жена этого нагловатого мужика Антона вроде бы вообще без образования. Работает не то секретаршей, не то продавщицей. А он тут начал дедом-академиком хвастаться. Противно, прямо как эти, Камилкины друзья, только и знают, что выпендриваться, меряться достижениями.
– Мы с дедом неплохо жили, – заговорил он задумчиво, – летом он меня в экспедиции брал. Он ведь историк и археолог, пока помоложе был, все время ездил, как они говорят, в поле. Потом уж, как болеть начал, тогда перестал. Но работал много, писал, исследования какие-то проводил. Учеников у него было множество, все собирались, из других городов приезжали, почти все время у нас кто-то жил. Квартира большая, одну комнату так и выделили для гостей.
Марина начала кое-что понимать. Пару раз были они дома у Камиллы. Огромная квартира на Мойке, балкон с кариатидами, эркер с видом на реку и комнат не то четыре, не то пять. Ремонта вроде бы толком нет, но старинная мебель и картины производят впечатление.
– Это та квартира, где мы как-то были? – спросила она как можно равнодушнее.
– Ну да, с детства я там жил, – ответил Георгий, не почувствовав в ее словах подвоха, – с ребятами в прятки играли, места много. Один раз кариатидам этим, что на балконе, усы масляной краской пририсовал, чуть вниз не сорвался. Дед тогда здорово разозлился, в основном за меня испугался, но виду, конечно, не подал.
Георгий усмехнулся и добавил:
– А кариатиды эти очень похожи были на двух сестер, что у нас в подъезде жили на первом этаже, так дед их так и звал: Полина Ивановна, та, что справа, и Галина Ивановна, по другую сторону.
– Забавно, – улыбнулась Марина и, чтобы беседа не иссякла, задала следующий вопрос: – А где ты побывал с экспедициями?
– Ох, много где! Дед ведь изучал древнюю шумеро-аккадскую культуру. Следы ее находят на территории Ирака. Или еще были мы на Дильмуне, это остров такой в Персидском заливе.
– Интересно…
Открылась дверь, и на террасу выкатилась шумная компания школьных друзей. Но прежде чем Камилла обратила свой взгляд на Георгия, Марина успела встать со скамейки и отойти на приличное расстояние. Так, на всякий случай, чтобы никто их вместе не видел. Антон-то ничего не заметит, да и все мужики тоже, они только на Камиллу пялятся, а вот у этой глаз острый, она все видит.
Но нет, и не посмотрела в сторону мужа, а ее, Марину, вообще не заметила. Нельзя быть такой самонадеянной, это чревато серьезными последствиями.
В дверях туалета Марина столкнулась с Верой. Та прошла мимо, не сказав ни слова, не кивнув даже. Эта тоже ее не замечает, скажите пожалуйста, какие мы все из себя высокомерные! Хоть бы губы накрасила. Впрочем, ей это не поможет.
Марина вымыла руки, а когда выбрасывала бумажное полотенце, заметила в корзинке скомканную салфетку из ресторана – по краям хоровод из веселых красненьких перчиков. И вспомнила, как эта Ряба старательно что-то на ней записывала, не иначе формулы химические. Или доказательство теоремы. А теперь вот выбросила за ненадобностью. Не получилось, значит, доказательства. Мозгов не хватило.
Преодолевая брезгливость, Марина вытащила из корзинки салфетку и развернула. И от неожиданности выронила ее из рук. Потому что на всем поле было много раз записано твердой рукой: «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»
«Все ясно, – думала она, ведя машину по пустому городу, – ясно, что Камилла в своем муже нашла: огромную квартиру в центре. И даже ремонт толком не сделала, ничего не вложила. А вот он, неужели