Ивар налил себе еще чая, устроился на диване, подложив под голову подушку поудобней. Угрозы жены его не сильно беспокоили, с ней будет разбираться его адвокат. А вот Инге надо было помочь выкарабкаться из того положения, в котором она оказалась. Для начала, надо узнать кто она и откуда и, может быть, восстановить документы, а в этих вопросах опять таки невозможно обойтись без помощи представителя закона. Решив заехать в адвокатскую контору завтра первым делом, он вспомнил о медальоне и снова вынул его из кармана.

Искусно сделанная вещица приятно лежала в руке, а в мягком свете торшера, казалось, что изображение птицы переливается живыми медовыми искрами, и от него исходит ощутимое тепло. Не в силах оторвать завороженный взгляд, Ивар поднес медальон поближе, и ему показалось, что сокол оживает под его пальцами. Явственно шевельнулись его острые крылья, высвобождаясь из тягучей янтарной смолы. Через мгновенье он уже взмахнул ими, уносясь в стремительный полет, тишина рассыпалась осколками от звонкого соколиного клича в вышине, а внизу раскинулось бесконечное колышущееся море Вечнозеленого Леса. В лицо со свистом ударил морозный ветер, так что захватило дух от неожиданности.

С высоты птичьего полета все было видно как на ладони. Земля кое-где уже припорошена снегом, немного в стороне рыскала стая матерых волков в поисках добычи. С потоком воздуха он поднялся на новую высоту, откуда виднелась граница вечнозеленого леса, где темные кроны сосен сменялись осенним золотом вековых дубов. Именно туда лежал его путь. Через некоторое время деревья расступились внизу, открывая выжженную до тла пустошь, где, то тут, то там валялись выбеленные ветром скелеты лошадей и людей. В центре виднелся обуглившийся остов когда-то большого храма, дорога к которому теперь зарастала бурьяном. Запустение и смерть витали над этим проклятым местом, люди обходили его стороной, боясь даже отдать последнюю дань своим мертвым, и только маленький родник, едва пробивавшийся из расколотого надвое жертвенного камня, немного оживлял общую печальную картину.  Над пожарищем кружили стаи воронов, будто сторожа больше никому не нужные останки. Впереди виднелись башни городской ратуши с развевающимися зелеными знаменами, на которых алым огнем горел знак двойного коловорота.

На городской площади было необыкновенно шумно. Огромная толпа жителей собралась там послушать последние указы градоправителя. Люди волновались, обсуждая наступившие перемены, и сверху было прекрасно видно, что они расколоты на два враждебных друг другу лагеря.

Сокол снизил высоту, сужая круги, и вскоре никем незамеченный спланировал на ветку в кроне векового дуба у городской ратуши. Помост, где стояла трибуна, был окружен стеной щитов, но выступающих еще не было. Страсти в толпе между тем все накалялись.

- Мы свободная просвященная  страна! - гудели одни. - Нас эльфы за своих скоро считать начнут. Не любо нам под Кощеевой тиранией жить!

- Да, кому вы там в Валиноре нужны За своих рабов вас там считают! - зло отвечали на это другие. - А мы всю жизнь c 39-м царством дружбу водили, и при Константине завсегда лучше жили!

- Ну, да, конечно! - всплеснула руками одна из торговок. - Лучше, как же! Вона по дворам волки, да упыри по ночам теперя шныряют. Надысь корову у соседей зарезали, а вчерась я барана в овчарне не досчиталась. Это что! Грабежи сплошные и беспредел! А Константин ваш, вона храм на пустоши пожег, и носа сюда не кажет.

- Смотреть за баранами своими лучше надо, - недобро усмехнулся на это дюжий мужик, стоящий поблизости.

Нехорошая у него получилась ухмылка, обнажившая невзначай острые белые клыки, так что крикливая баба от него отшатнулась в ужасе.

- Люди добрый, эвона гляньте! Упыри уже и середь бела дня шастать стали!

Вокруг мужика моментально образовалось свободное пространство. Люди расступились в страхе, а кто-то схватился за вилы. Тут протрубили глашатаи у трибун, возвещая прибытие градоправителя и нового регента. В момент все внимание переключилось в другом направлении, и наглец незаметно растворился в толпе, пока его не хватились снова.

На трибуну степенно взошел седовласый солидный мужчина в дорогом, подбитым соболиным мехом кафтане и почтительно подал руку своей спутнице в черном, расшитым серебром плаще. Оказавшись у всех на виду, она стянула с головы капюшон, закрывавший ее лицо, и по толпе прокатился зловещий рокот. Необыкновенно красивая молодая женщина была бледна от волнения и с тревогой смотрела в глаза людей, будто ища поддержки и сочувствия. Волосы ее покрывал жемчужно-серый платок, а чело украшала серебряная диадема в виде двух летящих воронов, держащих в клювах сверкающий самоцвет голубой как осколок неба.

- Ведьма! - с ненавистью выкрикнул кто-то из толпы.

- Бесстыжая тварь! Храм сожгла и хватило наглости снова здесь показаться!

- Это из-за нее у нас теперь сплошные беды происходят!

В трибуну полетели яйца и гнилые помидоры, отчего часть солдат из оцепления переместилась ближе к выступающим, чтобы заслонить их щитами. Мужчина же тем временем начал читать указ о назначении нового регента, толпа замерла как перед бурей. Люди вслушивались в каждое слово, стараясь ничего не пропустить. В завершение градоправитель приказал поднять флаг новой власти над площадью и дал слово новоявленной королеве.

- Полукровка! Предательница! - Ивар вздрогнул от неожиданности, услышав полный ненависти шепот у себя прямо над ухом.

С удивлением он обнаружил себя теперь стоящим на балконе рядом со статным воином в зеленом плаще, подбитым волчьим мехом. Его красивое безмятежное лицо не выдавало никаких эмоций, и только голубые как лед глаза сверкали лютой ненавистью.

- Говорят, ублюдок отдал ей свое бессмертное сердце, - продолжил незнакомец. - Не пришла ли пора проверить так ли это

С этими словами он снял с плеча мощный эльфийский лук, вложил стрелу, быстрым движением натянув тетиву, хладнокровно прицелился в грудь королевы и, затаив дыхание, стал выжидать удобный для выстрела момент. В толпе кто-то крикнул снова

- Долой ведьму! Не любо нам в 39м царстве жить! Вольницы хотим!

На этот раз в