Усатый провел их по узким коридорам и лестницам через несколько дверей, в которых даже Тиру пришлось склонять голову, на второй этаж, в просторную, с низкими потолками комнату. Из мебели там был длинный стол да несколько табуретов. На них усатый и кивнул: садитесь, мол, где удобно. Сам уселся во главе стола и задумчиво уставился опять-таки на Тира. Определенно, сероволосый красавчик был в этом мире ненормально популярен.
— Интересные творятся дела, — заявил усатый, наглядевшись.
Казимир сумел сохранить лицо, а вот Тир, услышав русский язык, вздрогнул и воззрился на усатого, как на говорящую обезьяну.
— Мне доложили, — продолжил тот, — что Медведь встретил в лесу двух чужеземцев, один из которых здорово похож на степняцкого ведуна. С той лишь разницей, что большинство степняков умеют говорить на радзимском или на галадском. А кто не говорит, те хотя бы понимают. Доложили мне, что ведун назвался непонятным прозвищем, а имя его спутника выдает чужеземца, обитателя каких-то очень дальних краев. И что, возможно, степной мудрец подобрал где-то иномирянина, которого и ведет сейчас к хану, в обход радзимских властей, притворяясь, будто не знает здешнего языка. Притворяясь, будто он не знает про добрую договоренность между нами о том, что на чьей земле иномирянин нашелся, того он и будет.
— Что вы имеете в виду? — уточнил Казимир.
— Я имею в виду, — хмуро ответствовал усатый, который, похоже, просто сделал паузу в речи и был недоволен тем, что его перебили, — что первым побеседовать с пришельцем из иного мира имеет право владыка той земли, где пришелец был найден. Но что же я вижу? — Он склонил голову и в упор уставился на Тира. — Вижу я, что залетела к нам интересная птица. Уж до того интересная… дивная птица, никем не званная. Зачем ты явился сюда, Черный?
К удивлению Казимира, Тир подобным обращением нисколько не возмутился. Лишь вздохнул:
— Я же ничего не сделал.
— Сделаешь, — уверенно заявил усатый, — если только я не поступлю с тобой так, как должно.
— И что я должен сделать? — спросил Тир.
Спросил, на взгляд Казимира, абсолютно невпопад, однако усатый прекрасно его понял и кивнул уже с некоторой благосклонностью:
— Что ж, возможно, я не замечу то, что так бросается в глаза. Или замечу не сразу. Кто этот человек с тобой?
— Он не со мной, — Тир мотнул головой, — мы встретились уже здесь. Случайно. Он ни при чем, даже не знает, кто я.
— Мое имя Казимир Мелецкий, — встрял Казимир. — Я иномирянин, — и хотел бы побеседовать с правителем этой земли, раз ты говоришь, что таков установленный порядок.
Светлые внимательные глаза оглядели его с головы до пояса. Поднялись и опустились усы.
— Рад, что мы поняли друг друга, Казимир Мелецкий. Меня зовут Пардус, думаю, великому князю будет интересно встретиться с тобой. Я прикажу завтра же доставить тебя в столицу. А пока будь гостем в Драгане.
Неясно было, что он сделал, нажал ли на потайную кнопку, или воспользовался каким-нибудь заклинанием, однако в узких дверях возник с поклоном мальчик лет десяти.
— Он проводит тебя в гостевые покои, Казимир Мелецкий, — сообщил Пардус.
Мальчик поклонился вновь.
Пардус выжидающе взглянул на Казимира…
— Я хотел бы, — спокойно произнес тот, — присутствовать при вашей беседе с Тиром.
Он выдержал хмурый взгляд светлых глаз. Чуть улыбнулся в ответ на удивление в глазах черных. Князь Мелецкий не бросит спутника в беде, а человек его спутник или демон — не имеет ни малейшего значения.
— Я не понимаю, зачем тебе это, — заметил Пардус, — но если желаешь, слушай. — Он взмахнул рукой, и мальчик, в третий раз поклонившись, исчез за дверью. — Ты, — Пардус вновь повернулся к Тиру, — знаешь не хуже меня, что пребывать среди людей не имеешь права. Однако ты явился к нам и уже не сможешь убраться туда, откуда пришел, потому что в наш мир можно только войти. Выйти отсюда нельзя.
«Вот как?» — Казимир сделал в памяти пометку, намереваясь, как только представится возможность, побольше разузнать об этом суеверии.
— Я не злодей, — продолжил между тем Пардус, — и понимаю, что даже таким, как ты, Черный, хочется жить. Поэтому я предлагаю тебе заключить сделку с этим миром. Купить себе место здесь. Жизнь в обмен на жизнь. Что скажешь?
— Договорились. — Поза Тира изменилась, он расслабился, повел плечами, как будто не на табурете сидел, а в любимом кресле. Он чуть улыбался — этой улыбки Казимир еще не видел. — Когда? Кого? Где?
— Как только будешь готов, — щедро позволил Пардус, — тебе нужно побольше узнать о мире, так что осваивайся, привыкай. Карты; книги и толмач — все в твоем распоряжении. Скажу сразу, что убить ты должен колдуна, знающегося с навью, способного взывать к злым духам и поднимать мертвецов. Там, откуда ты явился, давно хотят заполучить его душу. А живет он на берегу Акульего моря, в Измитских землях. Это далеко от Радзимы, другой край материка, однако на шлиссдарке[3], по воздуху, ты доберешься туда за несколько дней.
— Чем ты готов платить за его смерть?
Услышав об оплате, Пардус недовольно встопорщил усы, однако Тир проигнорировал недовольство.
— Ты знаешь не хуже меня, — слово в слово процитировал он, — что я ничего не делаю бесплатно.
— Тебе недостаточно жизни? — неубедительно спросил Пардус.
Тир смотрел на него молча, и улыбка его полна была глубокого сочувствия.
— Мы еще не заключили сделки, — наконец сказал он, растягивая слова, — но на твоем месте, Пардус, я бы не шел на попятную. Ты обещал мне жизнь, это хорошо, но жизнь мне отдаст тот колдун, а чем заплатишь ты? — Он выдержал паузу, улыбаясь, не разжимая губ, отчего лицо его приобрело выражение крайне неприятное, и сообщил с легким вздохом: — Ладно, Пардус, ты действительно оказываешь мне услугу, так что я согласен принять плату деньгами. Это символическая оплата, поэтому не обязательно расплачиваться слитками, я возьму и монеты. Две тысячи олов меня вполне устроят. Половину я хочу получить заранее. Такие, как я, — он мечтательно прикрыл свои красивые глаза, — любят не только кровь, но и золото. Об этом ты, безусловно, знаешь тоже.
— Так кто ты все-таки? — спросил Казимир, закуривая и старательно выдыхая дым подальше от Тира. О том, что загадочный его приятель не любит запаха табака, он уже знал.
Радзимское гостеприимство оказалось утомительным для аристократической души князя Мелецкого. Он слегка потерялся в суматохе, поднявшейся вокруг них с Тиром, когда, закончив переговоры с Пардусом, они попали в лапы здешней прислуги. События стали сменять друг друга с головокружительной быстротой: баня, поначалу Казимира напугавшая, затем обед не менее чем с пятнадцатью сменой блюд — за пятнадцать светлый князь был уверен, а потом сбился со счета, под извинения