«Только стоит ли оно того?» — мелькнула в голове преступная мысль. Поежившись, я плотнее закуталась в свою накидку. Бессмысленно думать об этом. Если бы не Дан…

«Это его вина, — сердилась я. — Теплый, сильный. Красивый. Вот зачем он полез со своими глупостями? Сбежать».

Когда-то давно я и правда хотела сбежать — и даже пыталась. Но ни разу я не смогла пересилить себя и решить свои проблемы одним махом. Просто прикоснуться к кому-нибудь, и все. После последнего побега отец разрешил мне покидать замок в любое время дня и ночи. Он просто посмотрел на меня и сказал: «Если бы ты хотела, ты бы нашла способ стать непригодной к исполнению своих обязанностей. А так я вижу лишь любопытную девочку, которую стесняют родные стены. Иди, Лиа, гуляй. Смотри и наблюдай — все эти люди под нашей с тобой опекой. Главное, не забывай возвращаться домой».

Конечно, ко мне были приставлены соглядатаи, но в них не было особой нужды. Жители Онхельстера и сами были готовы защищать меня.

Закрывшись в своих покоях, я влезла на подоконник и приникла к стеклу. Осталось совсем немного. Осталось совсем чуть-чуть.

Дробный стук в дверь, и, не дожидаясь позволения, в комнату влетает Риетта.

— Он приехал. — Бледная, встрепанная, она заметалась по моей комнате.

— Он приехал несколько дней назад, — напомнила я сестре. — Остановился где-то в Онхельстере.

— Теперь он приехал официально, — с нажимом произнесла сестра. — Его разместили в покоях нашего покойного брата. Лучшие покои в замке, если не говорить о спальне отца или матери.

— Хранитель Теней — один из трех правителей Севера, — я пожала плечами, — логично разместить его в лучшей комнате.

— Он жуткий, — Риетта опустилась на низенькую софу. — Ты же знаешь, я ухватила от матери крошку эмпатического дара. Он холодный, как будто скованный морозом. Как будто и не человек вовсе.

— Может, ты просто перенервничала? — предположила я. — Все же прости, но ты ухватила именно крошку таланта квэнни Даллеро-Нортон.

Анриетта вспыхнула, сердито засопела, но тут же выдохнула:

— Не знаю. Не знаю. Сегодня я ночую у тебя.

— Если отец позволит, то я смогу навестить тебя, — улыбнулась я. — Через пару лет. Даже Хранительницы Знаний имеют право путешествовать.

Сестра криво улыбнулась и кивнула. А после маленький ураганчик смел меня с подоконника и дотолкал до замковой кухни. Ну конечно. Шоколадное печенье.

— Вот чего мне будет не хватать, — вздохнула Ри и запила печенье молоком. — Замковая кухня, сестра, печенье и молоко. Тепло и тихо. Так больно все это потерять.

— Почему потерять? — удивилась я.

— Потому что, — неожиданно серьезно посмотрела на меня сестра. — Потому что потерять. Я эгоистка, Лиарет. Страшная эгоистка. Не такая жертвенная, как ты.

— Жертвенная? — оторопела я.

— Я бы перетрогала всех людей в Онхельстере, — буркнула Риетта. — Отец держится за свои тайны, а платить за это — нам. В столице производство Хранительниц Знаний поставлено на поток. Каждая из них отрабатывает десять-пятнадцать лет — и все, уходит в новую счастливую жизнь. С круглым счетом в банке и собственным домиком в провинции. А то и в столице. И все, все на добровольных началах.

— Это уже ничего не значит, — покачала я головой.

— Твоя Наставница ничего не видела, кроме Онхельстера, — продолжала гнуть свою линию Риетта. — Она кормила собой проклятые книги… Сколько? Ей было двадцать, как и тебе. А сейчас ей уже восемьдесят. И она похожа на старую развалину. Маги живут до двухсот-трехсот лет, а она протянет еще лет пять-десять.

— Хватит!

Анриетта кивнула и взяла последнее печенье:

— Ты и сама понимаешь все то, о чем я сейчас сказала. Но хватит так хватит я не хочу ссориться с тобой. Идем к тебе? Знаешь, я бы хотела, чтобы ты помогла расчесать мне волосы. А потом я бы расчесала тебя.

— Да, и выдернула бы половину моего богатства, — фыркнула я. — У тебя собственную кошку не получилось вычесать!

— Она сопротивлялась, — пожала плечами Ри. — Ты знаешь, что я тебя люблю?

От такого резкого перехода мне даже подурнело:

— И я тебя люблю, мышка. О чего вдруг такие глупости?

— Просто так. — Она пожала плечами. — Хочу, чтобы ты знала.

Вернувшись в мою комнату, мы удобно устроились на постели. И до самого позднего вечера просто болтали ни о чем. И только за час до заката Ри тихо спросила:

— А если бы я захотела сбежать, ты бы помогла мне?

Мне стало страшно, но…

— Да. Я бы помогла.

— Тогда клянись молчать девять раз по девять дней, — хрипло выдохнула Анриетта.

— Я никогда не предам тебя, — серьезно сказала я. — Но если тебе так проще…

Подняв руку, я выдернула из косы один волосок и, намотав его на запястье, произнесла:

— Анриетта Даллеро, я клянусь сохранить в тайне все. что ты мне скажешь. Клянусь молчать девять раз по девять дней.

Волос раскалился и, сверкнув золотом, исчез. А на моей руке появился тонкий шрам. Теперь он исчезнет лишь через восемьдесят один день.

— Я сделаю нам чай. — Риетта вылезла из-под теплого одеяла. — Это тяжелый разговор.

Пожав плечами, я осталась сидеть в постели. Мне нравилось наблюдать за тем, как хозяйничает сестра. Вокруг нее кружилась ее стихия — воздух. Маленькие ураганчики подносили к ее рукам посуду, банку с чаем и чашки.

— Сделаешь воду? — полуобернулась ко мне сестра.

Кивнув, я прищелкнула пальцами, и наш старый чайничек доверху заполнился водой. Квэнни Даллеро-Нортон не терпела, когда мы пили чай в моей комнате или в комнате Анриетты. Но устраивать обыск… Это было ниже достоинства благородной квэнни, а потому она предпочла просто раз в неделю усаживать нас за толстенную книгу. «Основы этикета для благородных квэнти». В такие моменты я эгоистично радовалась, что мое будущее никак не связано с кучей глупых правил.

— Если бы квэнни Даллеро-Нортон увидела эти чашки, — хихикнула Риетта, — она бы заставила нас переписывать «Основы этикета».

Я только фыркнула. Да, именно эти чашки — большие, ярко-желтые, с орнаментом из сочно-голубых грибочков — квэнни не видела. Зато она уже три года боролась с чашкой нашего отца — глухо-черной, с каймой из белоснежных косточек. Но, увы, алвориг Даллеро-Нортон — сильный маг и защитил любимую чашку так, как не защищают не каждое драгоценное украшение.

— Держи. С травами.

— Спасибо. Опять экспериментируешь? — Я выгнула бровь. — Напомнить ли тебе, что благородной квэнти не положено возиться в зельеварне?

— Благородной квэнти много чего не положено, — криво улыбнулась Анриетта. — Но когда это нас останавливало?

Я только улыбнулась и сделала еще несколько глотков терпкого травяного напитка. Риетта права. Иногда мы с ней выбирались из замка и ставили Онхельстер на уши, пользуясь тем, что жители всегда нас прикрывали. Да и не делали мы ничего плохого. Подумаешь, один раз зачаровали городской фонтан, чтобы он повторял все сочные словечки, сказанные вблизи воды. Или перекрасили бродячих собак в цвета Даллеро-Нортон. Отец, кстати, только посмеялся и, невзирая