— Спасибо, но я все же откажусь, — тихо отвечаю. Романов выдыхает, тянет руку и берет широкий браслет с россыпью мелких камушков. Сильная рука обхватывает мое запястье и надевает браслет. Он поднимает мою руку к свету, прокручивает ее, играя камнями.
— Красиво, — произносит мне в волосы и меня шатает уже не от алкоголя, а от его запаха и сексуального хриплого голоса. Романов не отпускает моей руки, начиная поглаживать подушечкой пальца запястье, словно пытается нащупать пульс. А я откидываю голову на его плечо и прикрываю глаза.
— Такие подарки обязывают женщину рассчитываться за них, — сглатывая произношу я.
— Определенно, да, Стефания, — хамская усмешка, от которой меня кидает в жар. Боже, между нами ещё ничего не было, а мне кажется, что меня уже имеют. — Поехали, Стефания. — Глеб подхватывает меня за талию и ведёт на выход.
* * *Романов открывает дверь своей квартиры в новом жилом комплексе, пропускает меня вперёд и запирает дверь. В прихожей загорается свет, и Глеб галантно помогает мне снять пальто, сам скидывает куртку, кидает ключи от машины на тумбу и взмахивает рукой в сторону гостиной.
— Прошу, Стефания Эдуардовна. Располагайся, у меня срочный звонок, — Глеб поднимается на верхний этаж пентхауса, а я остаюсь осматривать огромную гостиную. Бежевые стены, высокий потолок с причудливыми круглыми светильниками, панорамные окна. Здесь царит минимализм. Черные кожаные диваны, пара кресел между ними, столик из темного дерева. Бар, плазма несколько хромированных полок и это все. Комната кажется огромной и пустой, ничего лишнего. Либо Глеб Александрович — педант, либо очень мало живёт в этой квартире. Здесь нет безделушек, случайно оставленных вещей, как в любой квартире. Хотя, Глеб — холостяк…
На столике между диванами уже стоит мое шампанское, в ведерке со льдом — пара бокалов и коробочка клубники в шоколаде. Беру одну ягоду, сажусь на диван, закидываю ногу на ногу и съедаю клубнику, прикрывая от удовольствия глаза. Кажется, вместо опьянения по телу разливается легкий будоражащий страх и предвкушение чего-то горячего. Страшно, наверное, от того что, какой бы я раскованной не казалась, в моей жизни был только один мужчина.
Слышу позади шаги, и сердце немного сбивается с ритма. Романов проходит мимо, намеренно проводя пальцами по спинке дивана позади меня. Он берет шампанское, начиная его открывать, но смотрит на меня довольным победным взглядом. Раздается хлопок, и Глеб наполняет мой бокал.
— Шикарное платье, тебе идет белый цвет, — произносит он, идет к бару и наливает себе коньяка.
— Ты здесь не живёшь?
— С чего ты взяла? — он возвращается ко мне. Садится напротив, широко расставляя ноги.
— Здесь как-то пусто, неуютно, словно квартира необжитая.
— Это не единственная принадлежащая мне недвижимость, но здесь я бываю довольно часто. Все необходимое здесь есть, больше мне не нужно, — Глеб салютует мне бокалом и отпивает немного коньяка. Следую его примеру, пью любимое шампанское, наслаждаясь послевкусием.
— Тебе сорок, ты довольно состоятельный и привлекательный мужчина, у которого должна быть жена и дети, — я шучу, но Глебу не смешно, с его лица спадает ленивая ухмылка.
— А кто сказал, что у меня никого нет? — выгибая брови спрашивает Глеб.
— Я не предъявляю, мне просто интересно, — Владимир тоже был разведен и имел сына. Я прекрасно понимаю, что у взрослого мужика есть прошлое.
— У меня есть сын, Дмитрий, десять лет, — голос ровный, лицо непроницаемое, никаких эмоций. И это странно. У меня нет детей, но когда Владимир рассказывает о своем сыне, он меняется, в голосе появляется теплота, гордость. Вижу, что Романов неохотно отвечает, словно ему неприятно, но все равно спрашиваю:
— Ты в разводе?
— Нет, я никогда не был официально женат. Считаю, что бумажка с печатью ничего не решает, — между нами пропадает лёгкость и возникает напряжение. Я легко воспринимаю прошлое мужчин. Гораздо хуже, если у взрослого мужика никогда никого не было, но Романову явно не нравится общаться на эту тему. Возможно, я ворошу какие-то неприятные воспоминания, поэтому я замолкаю, допивая шампанское.
— Сколько сексуальных партнёров у тебя было? — Романов меняет тему и на его лице опять появляется наглая ухмылка.
— Это важно? — выгибаю бровь, откусываю клубнику, намеренно пачкая губы шоколадом, чтобы облизать их.
— Да, Стефания, это важно. Так сколько?! — уже настойчиво спрашивает он.
— Всего один, — честно отвечаю я и, судя по улыбке, ему нравится мой ответ. Романов красиво улыбается, такая мужская, немного скупая улыбка с налетом цинизма.
— Как долго длились ваши отношения?
— Довольно долго, — допиваю ещё бокал шампанского и понимаю, что мне достаточно.
— Почему вы расстались? — Романов почти не пьет, больше играет с напитком в бокале и постоянно скользит взглядом по моему телу.
— Потому что пришло время, — уклончиво отвечаю я.
— Пропала страсть, желание, ты прекратила получать удовольствие, все держалось на привязанности и привычке? — Романов угадывает, все так и было, за исключением того, что в наших отношениях вообще не было страсти.
— Нет, он мне изменил! — заявляю я. Хотя измена Владимира — всего лишь следствие, а причину Романов только что озвучил.
— Ты получала с ним удовольствие? — Глеб игнорирует мой ответ.
— Ммм, — задумчиво тяну я, покручивая бокал.
— Ясно, — усмехается он. Хочу спросить, что ему ясно, но Глеб поднимается с дивана, берет наши бокалы и отставляет их на пол, сдвигает ведерко с шампанским и клубнику в сторону.
— Снимай свое прелестное платье и иди сюда, — хлопает по столику рядом с собой. Медлю, чувствуя, как по телу идёт волна возбуждения.
— Тебе дорого это платье?
— Да, оно мне нравится.
— Тогда сними его сама и иди сюда! — уже без усмешек приказным тоном говорит он.
ГЛАВА 6
Стефания
Завожу руки за спину и медленно расстегиваю замок. Взгляд Романова меняется, глаза темнеют и приобретают похотливый блеск. Спускаю платье с плеч, оголяя грудь, Глеб шумно втягивает воздух и садится в кресло, широко расставляя ноги, а в глазах у него — обещание меня сожрать. Стягиваю платье вниз, и оно само падает к моим ногам. Преступаю через него и замираю, тяжело дыша.
— Иди сюда, — его голос становится низким и немного хриплым и меня покидает разум, остаются только инстинкты. Это какая-то будоражащая, возбуждающая игра, правил которой я не знаю. Владимир был консервативен, а Глеб управляет мной, поэтому я не боюсь того, что не знаю правил.
Подхожу к Романову и встаю возле его расставленных ног. Его жажда во взгляде должна меня пугать, но я возбуждаюсь. Именно такой остроты мне всегда не хватало.
— Сядь! — Глеб отдает команду и слегка сжимает подлокотники кожаного кресла. Сажусь на низкий столик, упираясь руками в столешницу и вздрагиваю от прикосновения разгоряченной кожи к холодной столешнице. Его блуждающий, оценивающий взгляд по моему телу подобен наркотику, который проникает в кровь и вызывает экстаз.
— Шикарное тело, — его голос