Татьяна обставила свой маленький кабинет на собственные средства. Вернее, она взяла деньги у мужа. Удобный диван с мягкой обивкой служил ей ложем любви. С таким расчетом она его и покупала.

Она приподнялась на локте и с умилением смотрела на голый торс и красивое лицо любовника. Ямочка на его подбородке вызвала у нее прилив нежности.

– Я опаздываю на репетицию, – сказал он.

Движение его губ пробудило в Татьяне новую волну желания. Сегодня она не получила удовлетворения. Ее зрелая чувственность требовала долгих ласк, которые утомляли парня. Но он не смел в этом признаться.

– Останься еще на минутку, – прошептала она, любуясь выпуклыми мышцами на его груди.

– Сюда могут прийти!

– Я закрыла дверь изнутри. А ключ только у меня!

– Как же уборщица наводит здесь порядок?

– В моей двери – два замка. Один для меня, другой для всех остальных. Когда я ухожу, запираю на верхний, а когда хочу, чтобы никто не вошел, – на нижний.

– Никто этого не замечает?

– Люди жутко ненаблюдательны.

Она потянулась к любовнику, но тот отстранился и сел, натягивая джинсы. Не мешало бы помыться перед тем, как выйти на сцену. На первом этаже есть маленькая душевая. Правда, он уже не успеет привести себя в порядок.

Татьяна продолжала лежать, с сожалением глядя, как он одевается и приглаживает волосы перед зеркалом. То, что они встречаются днем и рискуют попасться, возбуждало ее.

– Ты трусишка, Гена…

– Не хочу получить нагоняй от главного.

Он имел в виду режиссера, которого боялись все, кроме Татьяны. Ей что? У нее богатый муж. Зачем она работает, вообще непонятно. Он бы на ее месте наслаждался свободой и тратил дармовые денежки.

– Ты меня любишь?

– Конечно! – Он небрежно поцеловал ее в щеку.

Татьяна положила глаз на молодого актера Геннадия Беспалого, как только тот появился в театре. Парень приехал из провинции и попал в труппу по протекции своей тетки. Та занимала какую-то важную должность в министерстве культуры. Директор театра, существующего на государственные дотации, не смог отказать влиятельной чиновнице.

Жена Бушинского работала в театре бухгалтером. Супруг посмеивался над ней и не раз предлагал более прибыльное место.

– Что тебя держит в этом вертепе? – удивлялся он. – Платят копейки, и никакой карьеры.

Татьяна устала ему объяснять, что вертеп – это ящик с марионетками для рождественских представлений. Самсон всегда отвечал одно и то же:

– Я думал, это притон разврата. Впрочем, верно и первое, и второе.

Бушинский не уважал артистов. Он считал их фиглярами, недостойными быть принятыми в приличном обществе. Разубедить его в этом жена не сумела. В первые годы брака Самсон изводил ее ревностью, потом остыл, а потом притерпелся. Его едкий сарказм перешел в ироническое подтрунивание. Татьяна привыкла и не обижалась. Раньше у нее и в мыслях не было завести себе любовника. Когда муж перестал ее ревновать, она закрутила служебный роман.

Геннадий поразил ее киношной внешностью и приятными манерами. Этот провинциал казался совершенно беспомощным в огромном городе. Татьяна взялась его опекать. Он снимал квартиру, ему не хватало денег на самое необходимое. Она предложила на первых порах оплачивать его проживание. Дальше – больше. Татьяна покупала ему одежду, продукты и даже посоветовала найти себе москвичку, чтобы решить квартирный вопрос.

Однажды она увидела, как Беспалый заигрывает с партнершей по спектаклю, и ее осенило: она влюблена! Ей ничего не стоило соблазнить актера, который делал первые шаги на сцене и нуждался в покровительстве. Тетка устроила Геннадия в столичный театр и умыла руки. О том, чтобы он поселился у нее, не могло быть и речи. «Раскрутки» она ему тоже не обещала.

«Я не собираюсь позориться и выпрашивать для тебя роли, – отрубила чиновница. – Не пробьешься самостоятельно – грош тебе цена!»

Геннадий затаил обиду и решил доказать родственнице, что не лыком шит. Это оказалось сложнее, чем он полагал.

«Твоя внешность, парень, идеально подходит для стриптиза, – заявил режиссер. – Может, тебе обратиться в ночной клуб?»

Словом, в театре его встретили в штыки. Труппа роптала, режиссер давал ничтожные роли. Геннадий почти созрел для того, чтобы подрабатывать стриптизом.

– Я не могу себя проявить, – жаловался он бухгалтерше. – Мой талант чахнет. Что мне делать? Сниматься за гроши в массовке?

Татьяна терпеливо выслушивала его нытье и все сильнее привязывалась к этому негоднику. Скоро она отдалась ему прямо в кабинете. Секс на столе случился у нее впервые в жизни, и она поняла, что это – неудобно. Через неделю в бухгалтерии появился диван, а свидания с Геннадием стали регулярными.

– Нас застукают, – побаивался он. – Лучше приходи ко мне домой.

– Мне здесь нравится!

Их встречи были быстрыми и бурными. Татьяна выбирала время до репетиции, когда в театр только начинали сходиться артисты. Труппа была небольшая, и всех бухгалтерша знала лично. В ее кабинет сотрудники заглядывали исключительно перед зарплатой.

– Нас не должны видеть вдвоем, – твердил Геннадий.

– В бухгалтерии нас никто не видит.

– Могут подумать, что…

Татьяна смеялась и закрывала ему рот ладошкой.

– Молчи! Никому не придет в голову, что мы с тобой делаем это прямо здесь, у всех на виду.

– Я не хочу доставлять тебе неприятности.

– Если мы будем встречаться в другом месте, это как раз вызовет подозрения. Кто-нибудь заприметит, намотает на ус, настучит.

Татьяна от природы обладала острым умом. Геннадий доверился ей.

Увлеченная своим чувством, она не заметила перемен, которые происходили с ее благоверным. Журнал «Бальзаковский возраст» случайно попался ей на глаза дома, на кухне. Она полистала страницы и удивленно спросила мужа:

– С каких пор ты читаешь женские журналы?

– Это мой журнал. Я его издаю.

– Ты?..

Татьяна еще раз пролистала журнал, более внимательно. Обычная гламурная дребедень, советы косметолога, психолога, диетолога… немного рекламы и короткие рассказики. Такого чтива на лотках хоть отбавляй.

«Ерунда, – заключила она. – Каприз богатого человека, которому наскучил его бизнес. Можно понять!»

Как ни странно, работа в театре была для Татьяны отдушиной, способом внести разнообразие в свою сытую благополучную жизнь. Раньше она работала ради куска хлеба, теперь – для развлечения. Если у человека нет проблем, он начинает их создавать. Отчасти любовная связь с Беспалым стала