Но все же пересохшее горло буквально гудит от вида стакана с водой. И не выдержав острого желания напиться, я цепляю фужер дрожащими пальцами и поглощаю все до последней капли.
А вот таблетки и еду оставляю нетронутыми.
Несмотря на то, что желудок сводит от требования накормить его, а разум буквально вопит о необходимости набраться сил, я игнорирую все посылы. Придется потерпеть. Мне нужно хотя бы поговорить с ним, прежде чем меня опять накачают хер пойми чем.
Наконец переполненный мочевой пузырь вынуждает меня подняться в вертикальное положение и направиться на поиски туалета.
Только сейчас замечаю, что я одета в шелковую сорочку. Красивую и весьма провокационную. Ай. Плевать. В данный момент мне даже лень сбросить ее с себя, а если и сниму то что надеть взамен?
Сделав все свои личные дела, я решаю остаток дня проваляться в кровати с книжкой в руках. Марат так и не появился, поэтому мое настроение слегка улучшается. Если это можно назвать так.
Остановившись у полки с домашней библиотекой, пальцем веду по корешкам твердого переплета. И мой выбор падает на “Дракулу”. Очень символично. Но мне нужно хотя бы чтением отвлечь свой урчащий желудок.
Открываю форзац и делаю глубокий вдох. Мне нравится запах живых страниц. Никогда не понимала электронные книги.
Время теряет свой ход, пока усталые от чтения глаза не начинают слипаться и я засыпаю.
***
Резко включенный свет болезненно ударяет по глазам, которые я распахиваю в ту же секунду. От быстрой смены положения становится дурно. И мне требуется минута, чтобы прийти в себя.
А, проморгавшись, понимаю, что вижу его.
В дверях стоит Хаджиев. Злой. Даже отсюда можно уловить тяжелое дыхание мужчины и горящие яростью синя-черные айсберги. Кажется, что он вот-вот набросится на меня и придушит на месте. Только за что? Я ведь ничего не сделала…
Надоедливые мысли разбегаются в стороны, когда Марат начинает надвигаться на меня. Каждый его шаг заставляет сердце подпрыгивать к самому горлу.
Тяжело дыша, я прижимаю книгу к вздымающейся груди, будто она мне чем-то поможет.
Но внезапно Хаджиева останавливает громкий звон посуды.
Замирает у того самого подноса, который я оставила на полу. С минуту стоит нахмурив брови и качает головой, а потом спокойным движением берет его в руки и, подойдя к окну, распахивает раму и не задумываясь выкидывает вместе с содержимым.
— Я не буду терпеть такого отношения, Тата, — засовывает руки в карманы брюк. — Теперь, прежде чем захочешь поесть в моем доме, ты должна будешь просить об этом, — последние слова он произносит приглушенным металлическим тоном, не отрывая взгляда от окна.
— На коленях? — тихо усмехаюсь от озвученной угрозы.
Но в ответ мне достается тишина. Я устала.
— Ты просто отвратителен мне, Хаджиев, — каким-то равнодушным голосом бросаю ему в спину. — Я лучше предпочту сдохнуть, чем…
— Тимур жив.
Два слова одним ударом выбивают весь воздух из моих легких.
Удар наотмашь.
Задыхаюсь.
Сердце болезненно застывает и тут же разрывается на мельчайшие острые осколки.
Мамочки… как больно.
— Н-не верю… — дрожащий шёпот слетает с губ, а затем я срываюсь на крик. — Ты лжешь! — подрываюсь на колени, позабыв о слабости.
— Я никогда не вру, птичка. — Хаджиев поворачивается ко мне с непроницаемым выражением лица. — И тебе об этом известно.
Глава 12. Два дня
Я закрываю глаза. Меня трясет. Каждый нерв в моем теле натянут до предела. Пульс гулко стучит в висках, разгоняя по кипящим венам кровь с бешеной скоростью, пока я пытаюсь принять услышанное.
Но это невозможно… Зачем он так поступает со мной?
Тимка.
Все бы отдала, кожу бы с себя содрала, лишь бы слова Хаджиева оказались правдой. Но он лжет. Моего брата нет в живых уже пять лет.
А что если это правда? Зачем ему мне врать? И как… откуда?..
В голове вспыхивает темное зарево из прошлого…
Обдолбанная мать, которая продает своего маленького сына ублюдкам с кровожадными улыбками. Папа, стоящий на коленях с пистолетом у виска. Он умоляет не трогать нас с Тимкой. Но его мольбу заглушает громкий хлопок и мое розовое платье заливает багровая жидкость от выстрела в голову отца. В ушах снова стоит этот дикий крик боли. Глаза застелены густой пеленой слез. Я столько лет пыталась забыть об этом дне…
И вот я снова отправляюсь в бездну пережитых кошмаров.
И тумблер на отключение эмоций больше не сработает. Потому что, даже зная правду, теперь мне хочется верить в сладкую ложь. Изнуренный мозг поддается этой слабости.
Мне хочется поверить Хаджиеву.
Я долгое время пряталась за нескончаемыми проблемами, которые преследовали меня подобно грозовым тучам.
А в итоге… Не знаю, как у меня это получилось, но я просто позволила перегореть той боли и стать всего лишь кучкой пепла в моей голове.
Наверное, так было проще.
А потом… в моей жизни появилось чудовище.
Чудовище, ярость которого я пробудила своими же руками.
И сколько бы я не бежала от всего этого, исход все равно будет один…
Вздрагиваю, когда до моего лица дотрагиваются жесткие мужские пальцы и я тут же отвешиваю шлепок по его руке. Даже не заметила как он подошел ко мне вплотную.
— Откуда ты знаешь? — хватаю Хаджиева за лацканы пиджака. — Откуда ты вообще узнал о нем?
В моем голосе столько боли, отчаяния и искренней мольбы, но Марат игнорирует, хладнокровно хватает меня за запястья и откидывает их от себя.
— Мы поговорим, когда ты успокоишься.
Явно желая избежать женской истерики, он направляется на выход.
Черствый чурбак. Мерзавец!
Меня буквально наизнанку выворачивает от того, что я не получаю от него ответа.
Добра нет. Сплошное зло. И это самое зло сейчас повернулось ко мне спиной.
Схватив с тумбы торшер с прозрачным основанием, отправляю его вслед за ним, но промахиваюсь и тот с грохотом разбивается о стену.
— Мы поговорим сейчас! — сдерживаю слезы беспомощности и сжимаю дрожащие кулаки до боли от врезавшихся в ладони ногтей.
Откуда вообще во мне этот виток энергии? Я сейчас готова биться как львица за свой прайд.
Хаджиев останавливается, повернувшись в сторону остатков от светильника так, что мне виден его жесткий профиль. А затем он прикрывает глаза и потирает переносицу пальцами, прежде чем вновь сдвинуться с места. Вот только теперь Марат стремительно шагает в мою сторону.
Я не могу понять, что за игру ведет этот человек. Но даже толика светлой надежды на то, что мой брат жив дарит мне какую-то неземную силу подняться с кровавых колен и противостоять всем и каждому. И я встану. Обязательно встану. Я вытрясу из Хаджиева все что он знает. Заставлю его помочь мне, даже если придется играть по чужим правилам и стать подстилкой у ног. Хотя наверное сейчас я ей и являюсь.