Еще раз окидываю циничным взглядом брошенный на кровать костюм и снова смотрю на Марата.
— Сам выбирал? — интересуюсь, но выходит как-то с сарказмом.
Хаджиев насмешливо изгибает темную бровь, ладонью потирая короткую бороду, и делает очередную затяжку, вместо того чтобы ответить.
Значит, не такая я и грязная, раз он хочет выйти со мной в свет. Да еще и наряд купил как для первой леди.
Почему-то эта мысль придает мне толику уверенности. Как маленький теплый лучик в непроглядной тьме. И даже вызывает легкую улыбку, окончательно отодвигая переживания на задний план. Ведь все могло быть куда хуже. Я не в подвале, а в приличном отеле. Вместо кандалов и ошейника, дорогие наряды. А может у меня есть шанс? Странное чувство облегчения так быстро опьяняет, что я дерзко вздергиваю подбородок, прежде чем бросить мерзавцу его же слова.
— Не слишком шикарно для грязной шлюхи?
Мужские губы растягивает ленивая ухмылка. А когда взгляд Хаджиева вмиг заполняет непроглядная тьма, моя уверенность тут же разбивается в ничтожные щепки.
— Не переоценивай себя, птичка. Ты моя вещь. А я люблю красивые вещи. — Он неохотно тушит сигарету о стол и встает с места. — Думай, прежде чем заговорить со мной.
Его откровенное пренебрежение вызывает рвотный рефлекс.
Дыхание учащается, грозя мне удушьем от передозировки кислородом.
Я для него вещь.
Господи, какая же я идиотка.
До боли прикусываю язык, чтобы не послать ублюдка.
— Время, — он демонстративно бросает взгляд на наручные часы, что сверкают на его широком запястье золотом, — у меня его мало, Тата.
— А что если я не хочу сопровождать тебя? — выпаливаю на одном дыхании, не в силах сдержать обиду.
Хаджиев приходит в бешенство. Я его взбесила. Чувствую это. Вижу. По его озверевшим глазам. По тому, как раздраженно ведет плечами. Но в тоже время внешне он остается спокоен. И даже приближается обманчиво медленно. Не спеша. Вот только мне от этого становится не по себе. Каждый новый шаг громилы, вынуждает сердце замирать.
Всего лишь на мгновение я позволила себе забыться рядом с этим чудовищем. Не справилась с бушующими эмоциями, которые раскачивают меня подобно маятнику.
И теперь мне остается лишь ожидать наказания.
Марат подходит так близко, что я машинально отползаю назад, но он ловко цепляет меня за подбородок и возвращает на место, по-прежнему удерживая жесткими пальцами.
Наклоняется, обжигая висок горячими губами. Заставляя в груди все болезненно сжаться и упасть вниз.
— Запомни. Ты принадлежишь мне. А значит, будешь делать то, что я тебе говорю. Как, когда и где угодно. Уяснила?
Нет! Ни черта я не уяснила! Хочется закричать мне, но вслух я говорю совершенно другое.
— Я живой человек, Марат. Я не раб!
Хватка на подбородке усиливается и я зажмуриваюсь от боли, которую он мне причиняет.
— Ослушаешься еще раз, убежишь или будешь трахать мне мозг, отправлю туда, где с тобой не будут церемониться, — холодно цедит Хаджиев, но после короткой паузы продолжает более спокойно. — Знаешь, что я делаю с людьми, которые кидают меня? — угрожающе заглядывает мне в глаза, обжигая синей бездной, в которой бушует мрак. — Уверен, что догадываешься. Так что прикрой свой рот и надень на свою задницу то, что я велел.
Глава 6. Мой повелитель
— Черт, черт, черт… — яростно тру штанину брюк, куда только что прилетела чашка кофе. Чашка кофе, мать твою! На белоснежную ткань. Я уже представляю, что меня ждет. И ведь хер ему объяснишь, что это криворукий официант.
— Встань, — внезапно появившийся Марат нависает надо мной грозовой тучей. Замираю. Не рискую даже взгляда поднять. Ничего хорошего я там не увижу. — Тата! — гремит Хаджиев и я не то что встаю, я подпрыгиваю с места, вот только в его глаза по-прежнему не смотрю.
Знаю, он придушит меня одним только взглядом. И в следующую секунду я в этом убеждаюсь.
Подцепив пальцами за подбородок, сжимает до боли и насильно поворачивает мое лицо к себе. Темно-синие айсберги тут же выбивают из легких остатки кислорода, но я отчаянно возвращаю его обратно.
Внутри что-то порывается оправдаться перед ним, чтобы не подвергать себя лишнему риску, но вместо этого я лишь сильнее сжимаю челюсть. Обойдется. Уверена он и без моего жалкого лепета чувствует это. Как зверь, загнавший в угол свою добычу.
— Поднимайся в номер, — очередной приказ. — Наденешь все что тебе принесут. И на этот раз без глупостей.
От его серьезного тона и нечитаемого выражения лица становится очень неуютно. Но одновременно я сдерживаю порыв уколоть его шипами своего скверного характера. Который рядом с ним пробуждается словно голодный медведь из многолетней спячки.
— Хорошо, — изображаю напускную покорность и облизываю в момент пересохшие губы, замечая, как его тяжелый взгляд прослеживает за этим движением.
Все же опасная близость и жесткое прикосновение делают свое дело. Подчиняют.
С минуту Хаджиев еще рассматривает меня, склонив голову набок. Прищуривается. Хитро. Точно ища подвох в моей покорности. А затем пальцем надавливает на нижнюю губу, вырывая из меня глухой звук.
Вот так просто. Нажал, как на игрушечную куклу, и получил желаемое.
Трепещущее сердце подпрыгивает прямо к горлу. Мозг машет мне белым платочком, вручая собственное тело в руки мерзавца как трофей.
— Будешь хорошо себя вести, буду хвалить, — уголки мужских губ дергаются в слабой улыбки, — за непослушание — буду наказывать, — отстраняется и, не дожидаясь моего ответа, уходит в неизвестном направлении.
Оставляет одну, уверенный в том, что не сбегу. Никуда не денусь и выполню выданное указание.
Сглатываю нарастающий ком в горле вместе со вспыхнувшим желанием сорваться с места и бежать, бежать куда глаза глядят.
Но сейчас это будет глупо. И нереально. Лишь заработаю на свою задницу неприятностей, которых мне сейчас и так хватает. Если уж бежать, то с толком. Подготовленной. В прошлый раз ведь у меня получилось? Получилось! Значит смогу и в этот. Нужно всего лишь потерпеть, приглушить его бдительность. Делов то. Чувствую, как внутри пробуждается какая-то патологическая смелость.
В ущерб самой себе.
Он явно на меня плохо влияет.
Кожа в месте, где сминали его пальцы, все еще саднит. Хватаю с соседнего стула аккуратно сложенное кашемировое пальто и семеню ногами обратно в номер.
***
Передо мной раскрывают двери габаритного джипа. Мне даже помогают занять пассажирское место на задних сиденьях. А в том наряде, что предоставил “мой повелитель”, принимать помощь от постороннего человека весьма некомфортно. Глубокий разрез до самого бедра и откровенное декольте, вынуждают чувствовать себя голой и уязвимой. Особенно с теми богатствами, чем меня матушка-природа одарила. Даже будучи укатанной в пальто. Правда нараспашку. И мужчина не упускает возможности вылизать мои выпирающие напоказ сиськи голодным взглядом.
Хаджиев точно издевается. Сам то справится?
Некоторое время я сижу неподвижно, наслаждаясь тишиной. Радуюсь тому, что мозг отказывается о чем-либо думать. Вдох. Выдох. Так спокойно, аж тошно становится. Потому что знаю, стоит ему