Ласков подошел к окну и открыл жалюзи. Под окнами его квартиры проходило шоссе Хайфа — Тель-Авив. Светились огни частных вилл, расположенных на берегу Средиземного моря. Герцлия считалась израильским Голливудом и израильской Ривьерой, здесь также жил персонал компании «Эль Аль», во всяком случае, те, кто мог себе это позволить.
Запах западных морских бризов, обычно наполнявший квартиру Ласкова, сменился теперь доносимыми сухим восточным ветром запахами апельсинов и миндаля с Самарианских холмов. По другую сторону шоссе первые лучи восходящего солнца осветили двух мужчин, стоявших перед дверью магазина. Мужчины отодвинулись дальше в тень. Ласков отвернулся от окна, подошел к вращающемуся креслу с высокой спинкой и сел в него.
— Если это только не твои шофер и охранник, то за моей квартирой ведется наблюдение.
Ричардсон пожал плечами.
— Кто бы они ни были, это их работа. А у нас есть своя работа. — Он наклонился вперед. — Мне требуется полный отчет о сегодняшней операции.
Ласков откинулся на спинку кресла, словно это было кресло в кабине боевого самолета. Собираясь вместе, его друзья рассказывали друг другу о прошлых воздушных боях. «Спитфайры», «Корсары», «Мессершмитты». Генерал поднял глаза к потолку. Он снова выполнял боевое задание в небе над Варшавой. Летчик, капитан Красной Армии Тедди Ласков. Тогда все было проще. Или просто так казалось.
После того как его в третий раз сбили в последние дни войны, Ласков вернулся долечиваться в свою деревню Заславль под Минском. Там его ждали оставшиеся в живых родные. Почти половине его семьи удалось пережить нацистов, но они были убиты в ходе гражданских беспорядков, как это называли комиссары. А Ласков назвал это погромом и понял, что Россия так и не изменилась. Как и в святой Руси, в безбожной России еврей оставался евреем.
Капитан Ласков, боевой летчик, награжденный многими наградами, вернулся в свою эскадрилью в Германию. Спустя десять минут после возвращения к месту службы, он забрался в кабину истребителя, взлетел и атаковал с бреющего полета свои войска в окрестностях Берлина, а потом приземлился на аэродроме на западном берегу Эльбы, находившемся в расположении второй бронетанковой дивизии США.
После американского лагеря для интернированных Ласков в конце концов добрался до Иерусалима, успев насмотреться на то, что стало с евреями в Западной Европе.
В Иерусалиме он вступил в нелегальные в то время ВВС, вооружение которых составляли несколько потрепанных английских истребителей и американских легких гражданских самолетов, спрятанных в шалашах из пальм. Огромный контраст по сравнению с авиацией Красной Армии, и все же, когда Ласков увидел свой первый «Спитфайр» со звездой Давида на фюзеляже, у него на глаза навернулись слезы.
Начиная с того дня в 1946 году, Ласков участвовал в войне за независимость Израиля в 1948 году, в Суэцкой войне 1956 года, в Шестидневной войне 1967 года и в Йом-Киппурской войне 1973 года. Но в промежутках между этими войнами ему пришлось сражаться даже больше, чем во время них. Он совершил 5136 боевых вылетов, пять раз его самолет подбивали, дважды сбивали. На теле остались шрамы от осколков плексигласа, горящего топлива, осколков зенитных снарядов и шрапнели.
Ходил Ласков слегка согнувшись — результат катапультирования из горящего «Фантома» в 1973 году. Он устал и постарел, очень редко теперь совершал боевые вылеты и надеялся, почти верил, что после завершения мирной конференции никому больше не придется вылетать на боевые задания. Никогда.
Засвистел кофейник. Ласков посмотрел на него, но с места не тронулся. Ричардсон поднялся и выключил плиту.
— Итак?
Ласков пожал плечами.
— Мы должны быть очень осторожны, сообщая подобную информацию.
Ричардсон стремительно подошел к нему, он побледнел, его почти трясло.
— Что? О чем ты говоришь, черт побери? Послушай, мне надо составить доклад, я должен скоординировать действия наших авианосцев, находящихся в Средиземном море. Как я могу это сделать, если ты что-то скрываешь от нас? Если намекаешь на возможную утечку…
Ласков не ожидал от Ричардсона подобной вспышки. Они всегда подшучивали друг над другом, решая серьезные вопросы, такая уж существовала между ними игра, но в данном случае реакция американца на слова Ласкова свидетельствовала о том, что шутка получилась неудачной. Ласков решил, что Ричардсон просто сильно нервничает, как, впрочем, будут сегодня, наверное, нервничать и все остальные.
— Успокойтесь, полковник. — Ласков строго посмотрел на молодого офицера.
Похоже, упоминание его воинского звания охладило пыл Ричардсона. Он улыбнулся и сел.
— Простите, генерал.
— Хорошо. — Ласков поднялся с кресла, снял трубку телефона с шифратором и набрал номер «Цитадели» — штаб-квартиры ВВС Израиля.
— Соедините меня с E-2D, — попросил он.
Ричардсон ждал. E-2D «Хокай» — так назывался новейший самолет дальнего радиолокационного обнаружения. Сложные электронные системы, установленные на его борту, позволяли обнаруживать, прослеживать и идентифицировать вражеские или свои цели на земле, на море и в воздухе на расстояниях и с точностью, недосягаемых ранее. Собранная самолетом информация поступала в компьютерный банк данных, а оттуда передавалась в Управление ударными силами, Управление воздушным движением гражданской авиации, поисково-спасательным подразделениям. Имелись на борту и электронные средства дезинформации противника. Израиль располагал тремя такими самолетами, и один из них постоянно находился в воздухе. Ричардсон наблюдал за генералом, выслушивавшим сообщение.
Ласков положил трубку.
— Что-нибудь обнаружили? — поинтересовался Ричардсон.
— Четыре МиГа, возможно, египетские. Думаю, просто учебные полеты. Да еще разведчик в тропосфере. Вероятно, русский.
Ричардсон кивнул.
Они обсуждали технические вопросы, а Ласков тем временем приготовил две чашки сносного кофе. Шум воды в ванной прекратился.
Ричардсон подул на дымящийся кофе.
— Ты используешь 14-е для сопровождения? — спросил он.
— Разумеется. — F-14 «Томкэт» считался лучшим в мире истребителем. Но и МиГ-25 был не хуже. Все зависело от того, кто их пилотирует. В распоряжении Ласкова имелась эскадрилья из двенадцати истребителей «Томкэт», каждый из которых обошелся Израилю в восемнадцать миллионов долларов. В настоящий момент они базировались в военном секторе аэропорта Лидды.
— Сам тоже полетишь?
— Конечно.
— А почему бы тебе не предоставить это молодым?
— А почему бы тебе не убраться в задницу?
Ричардсон рассмеялся.
— Ты хорошо усвоил американский жаргон.
— Спасибо.
— Как далеко ты собираешься сопровождать их?
— До предельной дальности полета. — Ласков подошел к окну и вгляделся в предрассветные сумерки. — Без бомб и ракет «воздух — земля», да в такой день, как сегодня, мы сможем сопровождать их тысячу километров, а затем вернуться. Этого достаточно, чтобы «Конкорды» оказались вне досягаемости исламских стран, на тот случай, если кто-то из них вынашивает сумасбродные идеи.
— Но «Конкорды» все равно останутся в пределах досягаемости Ливии, Туниса, Марокко и Алжира. Послушай, если хочешь сопровождать их как можно дальше, вы можете сесть на нашей базе на Сицилии. Или мы можем вызвать заправщики и организовать вашу дозаправку в воздухе.
Ласков отвернулся от Ричардсона и улыбнулся. У американцев всегда все в порядке, за исключением тех случаев, когда они паникуют, стараясь любой ценой