Теперь он отчетливо их видел. В голове еще осталась тяжесть, боль пронизывала все кости. Почти зарытый в пепел, закутанный в чешуйчатую накидку с капюшоном, Вулкан оставался неподвижным. Они приближаются.

Наконец ведущий гравицикл качнулся и остановился. Его водитель быстро спрыгнул. Он бежал по плато, оставляя сабатонами глубокие вмятины в пепле и так легко двигаясь в своей массивной чешуйчатой броне зеленого цвета, словно это был легкий охотничий плащ. Гравицикл почти затих, лишь слегка покачиваясь вверх и вниз. Вулкан улавливал слабую вибрацию гравитационных лопастей и шорох рассыпающейся почвы.

Воин замедлил ход, шаги стали не столь уверенными, под ногами захрустели осколки быстро твердеющего обсидианового стекла.

Вулкан опустил голову, не в силах больше держать ее прямо. Он схватился за осколок, торчащий в груди. Фульгурит. Он все еще обжигал, но боль помогла сохранить сознание. И гигант чувствовал, как откликается его тело, как таинственная физиология помогает залечивать раны, избавляться от истощения, восстанавливать силы. Пальцы сжались крепче.

— Брат… — Вулкан услышал оклик воина, но обращенный не к нему, а к одному из спутников.

Они были уже в нескольких шагах от него.

— Нумеон? — спросил ближайший к Вулкану воин.

Они не узнают меня. Они считают меня мертвым. Они считают…

Имя показалось ему знакомым, оно вызвало непрошеную горечь.

Еще несколько шагов, и воин оказался на расстоянии вытянутой руки. Вулкан узнал о его приближении по мягкому урчанию силового доспеха, легкому скрипу перчатки, закрывающей протянутую к нему руку. По запаху смазки и пепла.

— Он жив? — спросил второй воин, тоже быстро приближающийся.

Первый умолк, осознав свою ошибку.

Он понимает, что что–то не так, но еще не знает, что именно.

Подошел второй воин, затем еще один, и все трое уставились на него. Несмотря на шлемы — грозно скалящиеся драконьи морды, — Вулкан знал, что все трое открыли рты и широко раскрыли глаза, невидимые под красными светящимися прорезями.

Вулкан поднялся, стряхнув покров пепла, каскадом осыпающегося с его накидки. Он едва держался на ногах, но крепко сжимал громовую стрелу. Радость невозможно было выразить словами, но два слова он нашел:

— Мои сыны…

Фемида. Вулкан знал этот город Королей–воинов, как знал все города–святыни. Он помогал их возводить, сражался за них, хоронил их воинов, видел их упадок, а потом новый расцвет.

Барек Зитос принадлежал к Фемидийскому клану. Могучая шея и суровый характер не позволяли ошибиться в его происхождении. Змии, выбритые с обеих сторон в пунцовых волосах на его голове, свидетельствовали, что он был охотником, несмотря на походку и поведение настоящего драчуна. Вулкан и об этом узнал, пока воин смотрел на него с безмолвным благоговением.

Все четверо, примарх и трое его сынов, стояли под стенами города. Воины не отходили от него ни на шаг с тех пор, как на Арридийском плато, у подножия Смертельного Огня, произошло их воссоединение.

Но и не разговаривали, пока Зитос не произнес:

— Апотекарий уже в пути от Драконовых ворот. Он должен быть уже близко.

— Скажи, чтобы он поворачивал назад. Скажи, что ты ошибся, Барек, — сказал Вулкан. — Никто, кроме вас троих, не должен знать, что я здесь.

Он по очереди посмотрел в глаза каждому из них.

Жаркий ветер со склонов раздул полы накидки примарха и заполнил краткую паузу.

— Почему, владыка? — спросил Иген Гарго.

Черный кузнец, что было очевидно благодаря широким черным бровям и шрамам от ожогов на щеках и носу. Массивные плечи венчала мощная шея. Ростом Иген уступал Зитосу. Белые волосы и редкую бородку он коротко брил, и щетина напомнила Вулкану о белом пепле. Все трое, то ли из уважения, то ли потому, что верили только собственным глазам, сняли шлемы.

Шлем Гарго, особенно изощренно украшенный, висел на поясе на полоске кожи сароха. Правая из двух его бионических рук выглядела довольно грубо, но явно была более функциональной. На левой виднелась отметина Т'Келла, настоящий шедевр его искусства.

— Твое возрождение… Это настоящее чудо. Легион должен знать.

Зитос бесшумно приказал апотекарию возвращаться к Драконовым воротам, признав тревогу ложной и извинившись за свою поспешность.

Гарго нахмурился, переводя взгляд с примарха на своего боевого брата:

— Я не понимаю…

— Я тоже, — сказал Зитос, — но если такова воля Вулкана…

Вулкан кивнул и повернулся к последнему из трех воинов:

— Аток?

Абидеми поклонился, едва удержавшись, чтобы не преклонить колено.

— Владыка примарх, — произнес он невероятно низким голосом, похожим на рычание.

— Ты думаешь так же, как твои братья? Ты считаешь, что моя просьба эгоистична?

Аток Абидеми поднял взгляд, но не подбородок. Узкая полоска волос, разделявшая его череп, была выкрашена в зеленый цвет чуть темнее, чем украшенная зубцами броня.

— Я верю, что Артелл Нумеон погиб, чтобы ты мог жить. Теперь я ношу его меч. Я не знаю, как он это сделал. Или почему так произошло. Я верю тому, что вижу. Я вижу своего примарха. Я слышу его голос. Хочешь знать, во что я верю, отец? — Он выпрямился, содрогаясь от переживаний. — Я верю… Вулкан жив.

Вулкан обнял его, как родитель обнимает сына. Он обнял всех троих и почувствовал, как отступает боль последних нескольких лет.

— Послушайтесь меня, — сказал он. — Ничего не рассказывайте. Никому. Легион должен считать, что я мертв.

— Но, владыка примарх… — начал Гарго.

Зитос бросил в его сторону гневный взгляд, однако Вулкан поднял руку, призывая к спокойствию:

— Мне необходимо ваше доверие, мои сыны.

— И оно у тебя есть, — сказал Зитос, — но я все равно не понимаю.

Вулкан грустно улыбнулся:

— Я сознаю, что это не то воссоединение, какого вы ждали, когда из пустыни вышел я, а не Нумеон. Но такова моя воля. Хорус и ему подобные верят в мою гибель. И пусть верят. У моего отца достаточно полководцев. Я никогда не стремился к этому, но, чтобы понять, должен был сначала умереть. — Он снова улыбнулся иронично и почти снисходительно. — Причуды отца всегда вызывали во мне любопытство. Даже сейчас, стоя перед вами после возрождения, я не могу до конца понять Его замысел. Тут… Не хватает отдельных деталей. Плана. Но я знаю, что больше не вернусь на эту войну во главе легиона. Это печалит меня, поскольку ничто не доставило бы мне большей радости, но мы, сыны Ноктюрна, привыкли приносить жертвы. Таково мое решение. Теперь я спрашиваю каждого из вас.

Зитос провел рукой по коротко остриженной голове и прищурился от бьющего в глаза солнца.

— Разве эта честь не должна принадлежать Рай'тану или кому–то из Игниакс? Если бы Т'Келл не покинул Прометей…

Вулкан положил руку ему на плечо:

— Но ведь это ты скитался по пустыне, Барек. Ты, и Иген, и Аток. Это вы охраняли мой сон во время Гибельного шторма. Это вы вернули меня в родной мир.

— Это сделал Нумеон, — ответил Зитос с