– Кто «вы»? Кто вы такие? Кто привёл вас сюда? – резко бросил Ракот. – Зачем напали на Обетованное?
– С-с-с, с-сколько вопрос-сов, великий Тёмный… – с оттенком насмешки прошипела-просвистела фигурка из-под капюшона, словно из глубокой пещеры. – Но ты пос-свал нас-с с-сражаться или с-слушать ответы на вопрос-сы?
– Поединок – после ответа, безымянный. Кстати, негоже выходить на ристалище, скрывая лицо и собственное прозвание!
– С-с-с, наверное, это у вас-с так, у богов и с-сильных… а мы – прос-сты… ты пос-свал с-сражаться, великий Тёмный, так давай прис-ступим…
– Что ж, приступим, – пожал могучими плечами Ракот. – Я обещал тебе равный бой, поэтому…
– Не с-стоит, великий Тёмный, нам не нужны твои милос-сти. С-сражайся так, как хочешь, и тем, чем хочешь… – Коротышка отшагнул и вскинул наперевес свой корявый посох. Оголовье в виде иссиня-чёрного черепа, очень напоминавшего череп нерождённого дракончика, смотрело прямо в грудь Восставшему.
– Будь по-твоему, безымянный, – в груди Ракота клокотал гнев, достойный Владыки Тьмы. Чёрный меч, послушно укоротившись, тоже поднялся в позицию; алый плащ Ракот обмотал вокруг левой руки, хотя его противник не имел ничего колющего или режущего.
Воинства замерли. Кружащие в небе темнокрылые существа, охотники и разведчики при армии Тьмы, спустились пониже, словно боясь что-то упустить.
– Твой удар пусть будет первым, – великодушно заявил брат Хедина.
– С-с-с… – просвистело существо. – Пус-сть так…
Ракот не сомневался в себе. За плечами лежали бесчисленные поединки в облике черноволосого и голубоглазого варвара, когда Новый Бог, добровольно себя ограничивая, сражался и побеждал – безумных колдунов, спятивших чародеек, шаманов, заигравшихся в кровавые ритуалы, сошедших с ума и сведших с ума тех Древних, которым они служили. Короли и правители, жрецы, предводители магических орденов – пути многих скрестились с его собственным, и все они оборвались.
Однако коротышка этот поистине бесстрашен. Вышел сразиться один на один, сознавая, что уже, скорее всего, не вернётся, разве что по моей милости, – мелькнула мысль за миг до того, как существо в низко надвинутом капюшоне вдруг сделало одно быстрое и неразличимое движение, выбросив посох вперёд; глазницы черепа вспыхнули ярким, травянисто-зелёным огнём.
В огне этом словно крылась квинтэссенция всего противоположного Тьме и Мраку, всего, что таил в себе Кипящий Котёл.
Свет, дающий жизнь, но не яростный, жгучий и иссушающий, а нежный, дарующий живительное тепло.
Жизнь, что в равной степени нуждается и в дне, и в ночи; которая вмещает в себя и то, и другое.
Смерть, что есть лишь великое Начало.
И, наконец, сама Тьма, укрощённая, поставленная на службу Жизни.
…Разбирать заклятия на составляющие всегда было уделом брата Хедина. Ракот привык встречать нацеленные в него удары клинком своего чёрного меча, принимая зачарованной сталью то, что составляло саму суть брошенных чар.
И сейчас он ответил как всегда, и клинок возмущённо загудел, россыпь голубых и синеватых рун вспыхнула на тёмном железе. Древняя магия, принимающая разные формы, столкнулась с не менее древней силой, той самой, что заставляет ростки раскалывать корнями неподатливый камень.
В глазах Ракота взвихрился зелёный хоровод, он невольно отступил на шаг, едва успев отразить ещё один удар, направленный теперь в ноги, чёрный меч рухнул, рассекая и дробя чужие чары.
И Владыка Тьмы отступил ещё на шаг.
Это не смертный маг, это даже не какой-нибудь «перворождённый эльф, изменённый муками и чародействами» с удивительно долгим веком, это…
Ракот отступил и в третий раз, пытаясь разглядеть лицо или хотя бы глаза под низким капюшоном.
– Кто ты?! – вырвалось у него.
Коротышка не ответил. Ловко закрутил посох перед собой, чертя им замысловатые петли и восьмёрки, словно в уличной драке. Из глазниц драконьего черепа изливалось изумрудно-зеленоватое сияние, оно обволакивало Ракота, обжигало глаза, заставляя их наполняться слезами.
Это лилась потоком чистая беспримесная магия, лишь в самой малой степени обрамлённая некими чарами.
– Постой! – вскричал Восставший. – Постой, зачем это тебе?
Мириады зелёных лучей вонзились в плоть Межреальности, и она стала поддаваться, расходиться, раскрываться, словно могильный ров.
Ракот проваливался, словно Междумирье более не могло удержать его на себе.
Тьма всклубилась у него за плечами, багровые молнии грянули в разные стороны; где-то далеко-далеко, в неведомой глуби Упорядоченного из Кипящего Котла вверх рванулся султан тёмного пламени, бездну сотрясал рёв.
Чёрный меч Восставшего с размаху вонзился в теряющую плотность, тающую подобно весеннему снегу твердь Межреальности. Лезвие провалилось, почти не встречая сопротивления, но Владыке Мрака этого хватило, чтобы вырваться из готовой вот-вот захлопнуться ловушки.
Вид его сделался поистине страшен. Чёрные волосы до плеч исчезли, вместо них тянулись длинные пряди серого дыма, дрогнули черты лица, расплавляясь и истаивая, заменяясь сотканной из дыма же маской-забралом островерхого шлема. Могучие мышцы исчезали под тёмной бронёй, и чёрный меч рубил крест-накрест, рассекая самую плоть брошенных против него заклинаний; однако они не дробились, не крошились, не ломались – напротив, мгновенно вцеплялись в сталь, обвивались вокруг, словно гибкие стебли.
– За… чем… э… то… те… бе?..
Слова едва находили дорогу с губ Владыки Тьмы.
Его противник уже ничего не ответил – отскочил, отмахиваясь посохом. Коричневый плащ дымился в нескольких местах, пламенели разрезы, оставленные чёрным лезвием.
– Обман… ты – один обман… – прохрипел Восставший.
Его противник не отвечал. Зелёное пламя перекинулось из глазниц черепа на самую кость, занялось уже и дерево посоха.
– Тебе не победить, – Ракот обретал прежнюю уверенность. С плеч его рвалось алое пламя, чёрный меч описал широкую дугу, сшибся с подставленным посохом, и отполированное дерево разлетелось вдребезги. Драконий череп, кувыркаясь, взмыл высоко вверх, таща за собой всё ширящийся хвост зелёных искр.
– Что теперь? – острие смотрело в грудь коротышке, уронившего руки и низко склонившему голову.
– Теперь, с-с-с… теперь мы уйдём, – последовал ответ, и существо бросилось прямо на Восставшего.
Чёрный клинок встретил его в воздухе, пронзил тщедушное тело насквозь, выставил острие из спины; однако на нём не было крови.
Глаза Ракота расширились – создание, наколотое на меч, стремительно распадалось, утрачивая даже отдалённое сходство с человеком, оборачиваясь клубком коричнево-зеленоватых не то змей, донельзя похожих на лианы, не то лиан, донельзя похожих на змей.
Обрывки плаща отлетели прочь, а живой клубок стремительно рванулся вверх по клинку; отростки резали сами себя о лезвие, отпадали, мгновенно обращаясь тёмной пузырящейся слизью, но вместо них стремительно вырастали новые. Они множились с такой скоростью, что, даже теряя половину, всё равно неудержимо устремлялись к Ракоту.
Владыку Тьмы нелегко было застать врасплох, вот и сейчас его облик внезапно подёрнулся серым дымом, стал утрачивать чёткость, он словно бы тонул в