– Верно, – ответила та. Синее платье менталиста сидело на ней как влитое, очевидно, его шили на заказ.

Темные волосы, собранные в пучок, удерживал обычный карандаш. Чистая кожа, яркие карие глаза, доброжелательность и участие льются свободным потоком, так что Эмме даже захотелось придвинуться ближе, чтобы погреться в чужом тепле. – А вы?

– Эмма Эжени. Вы уже работали на отборе?

– Да, это третий. Первый был для герцога Вернхолльского. Второй – в Эларии. И вот теперь королевский дворец.

Она улыбнулась и с нежностью посмотрела на блондиночку. Та аккуратно пилила ножиком спаржевую фасоль. Крохотный кусочек исчез в розовом ротике. Эмма покосилась на тарелку Бригитты, где стопка отбивных таяла на глазах.

– Вы знаете, какое испытание будет первым? – спросила Эмма, подавив поднявшуюся волну зависти.

– Как обычно – вопросник, – ответила та без запинки. – Это чистая формальность. Знакомство с невестами.

– Разумеется, – покивала Эмма и с тоской посмотрела в свою тарелку. Есть снова перехотелось.

Первый конкурс уже завтра, и лучше бы подготовиться. А пока что она сама не знает о невесте ровным счетом ничего.

Тяжелая ладонь вдруг опустилась ей на бедро, и Эмма, испуганно вздрогнув, посмотрела на Бригитту.

– Наверное, нам надо порепетировать, – сказала та, погладив ее по ноге, и Эмма, под пристальным взглядом карих глаз, отчего-то смутилась.

***

Ужин закончился быстро. Еда была вкусной, невесты нервными, Эмма обворожительной.

Вейрон присматривался к ней, пытаясь понять, кто она и для чего так отчаянно подталкивает Бригитту к победе? Что тому причина? Жалость? Азарт? Денежный приз, обещанный победительнице?

Скорее, все вместе. Однако мысли об Эмме привели к размышлениям о деле: генерал сказал, что подготовит досье и на менталисток, приставленных к невестам. Каждая из них  может воспользоваться артефактом, оказавшись рядом с принцем в соответствующую фазу луны…

Эмма после ужина пребывала в неменьшей задумчивости. Познакомившись с парой девушек, она повернулась к Вейрону и радостно сообщила:

– На завтрашнем конкурсе будет обычный вопросник, ничего сложного. Честность – вот залог нашей победы. Вы всем покажете, Бригитта!

– Отлично – равнодушно ответил Вейрон. Разумеется, ничего он показывать не собирался, но опыт прохождения допросов у него наверняка больше, чем у любой из невест.

Проводив взглядом рыжую красавицу, умело виляющую бедрами и как бы зовущую идти следом, Вейрон одобрительно усмехнулся под цветохроном.

– Слишком кричащая красота, – прокомментировала его интерес Эмма, оказывается, следившая за подопечной. –  И губы явно накрашены. Это очень пошло.

– Не то слово, – согласился с ней Вейрон, теперь разглядывая низкую, ладно сложенную брюнетку с огромными синими глазами и глубоким декольте, приятным взгляду любого мужчины.

– Видите, какая смуглая кожа?  – вновь встряла Эмма. – Казалось бы, недостаток, но я заметила, что принц смотрел на нее с интересом. Что скажете?

– Хороша.

– Нет же, Бригитта, что скажете про себя? Ваша кожа тоже не очень светлая, насколько я вижу. Мы могли бы сыграть на этом. Только нужно снять…

– Цветохрон будет на мне до самого финала.

– Финала может и не быть, – разозлилась Эмма, – если вы не станете мне помогать. Посмотрите, какие прекрасные девушки собрались во дворце…

– Все они одинаковые, – напомнил Вейрон менталистке ее собственные слова. – А я – особенная. Пусть принц полюбит мою душу.

Не удержавшись, он протянул руку и обнял Эмму за талию. Девушка доверчиво придвинулась ближе и и даже поощрительно улыбнулась, сообщая:

– Вот вы и перестаете держать все в себе. Это правильно, Бригитта. Я ваш друг, мне можно доверять. Откройтесь мне. Представьте, что я – ваша единокровная сестра. У вас есть сестра?

Вейрон нахмурился, быстро вспомнил информацию о Бригитте Дракхайн:

– Нет. У меня восемь братьев.

Его рука сползла с ее талии. Стало как-то неудобно перед "сестрой".

– Ого, – удивилась менталистка. – Выходит, я угадала насчет вашей плодовитости. Какая отличная наследственность!

Вейрон почувствовал волну раздражения – тема рождения им наследника порядком утомила.

– Я хочу спать, – капризно сказал он. – Завтра тяжёлый день. Мне нужно сосредоточиться.

– Конечно, – Эмма помахала кому-то рукой.

Вейрон проследил взглядом в том направлении и увидел машущую в ответ женщину— менталистку Амалии.

– Надо бы как-то пригласить их к нам, – тихо сказала Эмма. – Поговорить, познакомиться ближе. Мне кажется, леди Стетхейм и вон та, шатенка в зеленом, – наши основные соперницы. Разузнать бы их слабости.

– Вы замышляет интриги, Эмма? – усмехнулся Вейрон.

– Нет-нет, – слегка смутилась она.

“Ну и зря,” – пронеслось в его голове. Понятно ведь, что честно им не победить. Да что там, леди Бригитта Дракхайн наверняка вылетит после первого же тура, и тогда никто не остановит заговорщиков, завладевших Плетью Селены.

– Жаль, – сказал он. – Потому что я бы поддержала любые ваши планы. Даже не самые честные.

***

В их покоях Бригитта снова повела себя странно: обошла все комнаты и даже заглянула под свою кровать. Эмма хотела спросить – боится ли она или на что-то надеется, но прикусила язык. Да, девушка ей попалась нестандартная. Да, сложность задачи зашкаливает. Но кто, как не Эмма, сдала все экзамены на отлично, успевая при этом и подрабатывать няней, и помогать матери по хозяйству.

Она расстегнула несколько пуговок на тесноватом платье, и снова поймала на себе внимательный взгляд Бригитты. Очевидно, бедная девушка отрицает собственную женственность, и поэтому так остро реагирует на чужую. “Искренний интерес, совместное времяпровождение, физический контакт,” – повторила Эмма про себя как мантру.

Эмма вошла в комнату Бригитты, не дожидаясь приглашения, и прилегла на кровать.

– Я так устала, – пожаловалась она. – Насыщенный выдался день. А ты? Давай перейдем на ты, – предложила она Бригитте, которая застыла в дверях, закрывая практически весь проем плечами.

– Тоже, – кивнула та. – Устала.

– Ложись, – Эмма похлопала ладонью рядом с собой. – Не стесняйся.

Бригитта странно хмыкнула и, медленно подойдя к кровати, присела. Матрас под ней ощутимо прогнулся.

– Наверное, вся эта ситуация тревожит тебя, – заботливо сказала Эмма, выпуская волны ментальной силы. Ей всегда это удавалось, даже когда она не понимала, что в ней есть магия. Дети рядом с ней сразу успокаивались, животные слушались, и самые брюзгливые старушки начинали улыбаться. Она могла расположить к себе и цепного пса, и взбесившегося быка, и старика-старьевщика, который извергал из себя проклятия в адрес всего живого. Но Бригитта оказалась твердым орешком. Ее щит не показывал ни малейшей слабины. Даже странно: стандартная, ничем не примечательная женская аура, и при этом такая прочность.

– Расскажи о своем детстве, – попросила Эмма, садясь и вытаскивая шпильки из наскоро собранных волос. – Если хочешь, можешь положить голову ко мне на колени. И если бы ты сняла цветохрон, я могла бы расчесать тебе волосы…

Бригита покачала головой.

– Я не смогу помочь тебе, если ты будешь от меня закрываться, – пояснила Эмма.

Вряд ли ей это удастся даже при полной открытости леди Дракхайн, но она хотя бы сможет попытаться. Бригитта согласно кивнула и – Эмма замерла от внутреннего ликования – протянула руку и пропустила прядь ее волос между своими пальцами.

– У тебя такие длинные ресницы, красивые брови,