– Склеп, – вспомнила я, – с первыми ректорами.

– Ага. – Хельга предвкушающе потерла ладошки. – Море-траве там очень нравится. Увидишь – обалдеешь!

Я и правда обалдела. Соседка не мелочилась в своих экспериментах и посадила сразу пятнадцать кустов. И, как ни странно, все они действительно прижились, обещая вот-вот дорасти до предельной возможности и – что важнее всего – зацвести! Тогда можно будет сделать кучу очень полезных снадобий, за что Хельгу непременно отметят как одну из лучших студенток на курсе.

– Ну как? – Соседка гордо подбоченилась и с невероятным удовольствием рассматривала тонкие синие стебли, медленно раскачивающиеся в разные стороны.

– Невероятно! – выдохнула я.

– Ага. Но ближе не подходи. Профессор Савье, узнав, что море-трава прижилась, поставила сильную защиту, чтоб никто не испортил нам триумф!

– Ты невероятно талантлива!

– Это правда. – Хельга улыбнулась. – То ли еще будет, когда мои Soptimus Homit подрастут!

Вспомнив всеядных монстров на подоконнике в нашей комнате, я поумерила пылкую похвалу. Для таких ярых приверженцев биомагии, какими, судя по всему, являлись Хельга и профессор Савье, любые жертвы на пути к открытию стали бы незначительными. Вот надкусит сопливус кусок ноги собственной хозяйке, так она же еще переживать будет, чтоб это его пищеварению не навредило…

– Слышишь? – вновь выдернула меня из дум соседка. – Какой-то гул в глубине кладбища. Странно.

Я прислушалась. И правда, откуда-то из центра доносилось невнятное жужжание. Однако стоило его уловить, как все стихло.

– Все?! – Хельга посмотрела на меня с удивлением. – Что это было?

– Без понятия. Давай уйдем? – предложила я.

И соседка, несмотря на всю браваду, сразу согласилась.

Пока мы выбирались с последнего пристанища тех, кто отдал свои тела академии, меня не покидало чувство беспокойства. Меж лопаток свербило, и постоянно казалось, что кто-то следит за нами. Но сколько бы я ни оглядывалась, никого не увидела.

И только покинув кладбище, мы с Хельгой одновременно выдохнули с облегчением. Переглянувшись, встретились взглядами, поняли, что обе здорово струсили непонятно от чего, и засмеялись.

– Надо же, как бывает, – поделилась впечатлениями соседка. – У страхов и правда множество лиц. Мне даже в ветре шепоток почудился!

– А мне казалось, что кто-то смотрит в затылок.

– Ну вот! Когда кажется одному – это сумасшествие, а если нас двое – не так страшно, Элизабет! – Хельга засмеялась. – Знаешь, многие ведь говорят, что странности участились. Что-то плохое происходит вокруг. Я слышала, парень с третьего курса прорицательского факультета упал в обморок, поднимаясь в общежитие. Он что-то кричал о силе, которую нельзя сдерживать, и о зле, притаившемся за углом. Брр…

– Это все глупости! – убежденно заявила я, вспоминая и разворачивая пироги, прихваченные из столовой. – Возьми. Один тебе, один мне. Аппетит проснулся. А прорицателям веры нет. У них даже пословица есть: не имей сильный дар, а имей хорошее воображение. Тем и кормятся, что выдумывают много.

– Считаешь? – Хельга откусила пирог и кивнула: – Думаю, ты права. Но все равно что-то есть вокруг нехорошее.

– Нехорошее только в наших головах! – припечатала я. – Поверь!

В тот самый момент, когда договорила последнюю фразу, солнечный день внезапно сменился сумерками. Хотя при более внимательном рассмотрении оказалось, что нас с Хельгой всего лишь накрыла огромная тень с гигантскими крыльями.

– Что это? – задумчиво спросила соседка, глядя на землю.

Я подняла голову вверх и… пирожок выпал из моих ослабевших рук.

Открыв рот, я смотрела, как тяжело, даже натужно взмахивая огромными крыльями, все дальше и дальше улетает сбежавшая с крыши основного здания и ожившая каменная горгулья!

Она медленно, но неотвратимо двигалась в сторону кладбища, а мы с Хельгой так и стояли столбами, забыв, кто мы, где мы, и что собирались делать.

– Так не бывает, – шепнула я, когда вокруг начался гомон. Отовсюду бежали люди, раздавались крики, какой-то дикий свист… – Не может быть!

– Я хочу в свою комнату. Домой. К маме, – нервно пискнула рядом Хельга, после чего ноги ее подкосились, а тело упало в мои распахнутые объятия.

– Врача! – первое, что вырвалось у меня из груди, но во всеобщей суете крик потонул в небытие.

Да и сама Хельга, кроме того что лишилась чувств, не выглядела особо умирающей. Пришлось хлопать ее по щекам до тех пор, пока она сама не откроет глаза.

Мимо промчались несколько преподавателей, и в итоге на нас все же обратили внимание, когда ко мне подскочила неизвестная женщина в золотистом плаще и значком биолого-магического факультета на вороте. На вид ей было лет сорок, шатенка, с первыми морщинами на точеном лице и острым взглядом серых глаз.

– Что с ней? – спросила женщина у меня. – На нее напали?

– Нет, – замотала головой я. – Просто обморок.

– Слава богам, – выдохнула она, попутно водя руками над Хельгой.

Хиткович слабо улыбнулась и тут же начала цепляться за рукава профессора:

– Профессор Савье, со мной все в порядке. А вот море-трава… Наш проект…

Кто о чем, а вшивый о бане. До меня наконец дошло, что незнакомка не кто иной, как декан биолого-магического факультета, та самая Савье, о которой я уже столько слышала.

Решив, что с такой “нянькой” оставить соседку можно, я обернулась в сторону кладбища. Творилось там нечто невообразимое. Из-за каменных ограждений временами показывалась буйствующая каменная горгулья. Все это разбавлялось жуткими криками и воем, будто древнее изваяние устраивало на кладбище локальный апокалипсис.

– Студентка… – окликнула меня профессор Савье. – Не знаю, как вас, но вы должны вернуться в стены академии.

– Но… – я попыталась возразить, однако женщина заткнула меня одним жестом.

– В вашей помощи не нуждаемся, лучше помогите Хиткович.

– Да, конечно, – спохватилась я. – Сейчас.

Убедившись, что мы с Хельгой уходим, Савье и сама бросилась к кладбищу. Душераздирающие звуки оттуда нарастали, такие, что кровь стыла в жилах.

Мимо меня, даже не обращая внимания, пробежала мисс Вильсон, что в ее возрасте уже было подвигом. Одышка давала о себе знать, и все же как сильный маг она не могла остаться в стороне. Еще мама, с которой они всегда дружили, всегда отмечала магические таланты подруги.

– Там что-то жуткое, – бормотала Хельга. – Поистине страшное. Я не припомню ничего подобного. Смотри, все преподаватели спешат туда, будто здесь второй Хольмуд. Что, если и в самом деле произошел прорыв?

– Ты бредишь! – воспротивилась я, хотя что-то на самой границе сознания, то, чего я сама не до конца осознавала, было почти согласно с соседкой по комнате. – Но если ты права, нам нужно убираться отсюда.

– Шутишь? – У Хиткович – у которой еще пять минут назад не было сил, и она просилась к мамочке, – словно второе дыхание открылось. – Мы должны увидеть все своими глазами. Когда еще такое будет?

Она выкрутилась из моих рук и рванула в сторону кладбища. Да так быстро…

– Стой, полоумная, – не стесняясь в выражениях, крикнула я и, поборовшись с собой несколько мгновений, все же побежала догонять Хельгу.

По ходу Виктория была права насчет соседки: в вопросах самосохранения у девушки были огромные проблемы, поэтому,