После восемнадцати, когда практически все воспитанницы моего возраста были выданы замуж, я все же поддалась панике и написала отцу, напоминая о себе и сообщая о желании покинуть стены монастыря при жизни.
Он отписался коротким: «Нет достойных кандидатов».
Конечно, племянница правителя Лавитарии не могла выйти замуж за человека без соответствующего положения, имени и рода. Но я страдала и не находила места, все чаще представляя себя старой девой, так и не познавшей любви.
Двуликая сжалилась надо мной лишь после девятнадцати лет. Настал день моего триумфа!
— Он — идеальная партия для девушки с твоим именем и состоянием, — ласково поглаживая мои руки, говорила тетушка Сильва — супруга правителя Лавитарии.
— Именно так, — поддакивал отец, упрямо не глядя в мою сторону и отчего-то предпочитая рассматривать унылый пейзаж за окном.
— И пусть его внешность немного эм-м-м… необычна, ты непременно привыкнешь! — Тетушка неискренне улыбнулась одними губами.
— Непременно, — подтвердил отец.
— Он силен, смел, бесстрашен и богат…
— И бесстрашен, — донеслось от окна.
— Я только что сказала об этом, — раздраженно отмахнулась тетушка, одаривая меня взглядом, полным надежд и отчаяния. — Так вот, милая, вы — идеальная пара.
— Прекрасно. — Едва сдерживая себя, чтобы не броситься с объятиями и благодарностью, задала самый волнующий вопрос: — Кто же он?
Вот тогда-то тетка и зарыдала. Слезы градом катились из ее глаз, руки нервно сжимали мои плечи, голос стал надломленным, заискивающим:
— Ты должна понимать, как важен этот союз, милая… Он, быть может, не совсем тот, о ком ты мечтала, но жизнь — это не только отдых в стенах монастыря! Твой народ нуждается в тебе! Ригулийцы дышат нам в спину, радостно ожидая твоего предательства и малодушия. Что скажешь, родная? Подаришь ли нам надежду на мирное небо над головой?
— Я не понимаю. — Глядя в затылок отца, покачала головой, ожидая хоть каких-то внятных объяснений. — Папа? Мой жених изувечен? Уродлив? Разорен? Он горбун? Пьяница? Игрок? Не молчи, прошу…
— Он — глава кенарийского народа, — не оборачиваясь, припечатал отец.
И я задохнулась от нахлынувшего ужаса.
— Северянин? Вы хотите отдать меня варвару?!
Они молчали. Тетушка тихо всхлипывала, пряча лицо в шелковом платочке, а отец, задрав голову, наблюдал за полетом птиц в голубом небе за окном.
— За что?! — взвыла я. — Вы хоть знаете, что говорят о кенарийцах?! Я знаю!!! Они безжалостны, неотесанны и грубы, а их женщины томятся в вечном холоде и голоде, без права на свободу!
— Это все домыслы, — неуверенно проговорил отец.
Обернувшись, он многозначительно взглянул на тетку, и та завелась с новой силой:
— О кенарийцах говорят много лжи. На самом деле не все так страшно, милая! Поверь! Не будь моя дочь обручена уже несколько лет, я бы непременно попыталась устроить их брак, но… — Взглянув мне в глаза, тетушка не увидела согласия и снова зарыдала. — Как же нам быть?! Мы делаем все, чтобы не допустить войну, чтобы сберечь тысячи жизней. Одно упоминание о том, что кенарийцы на нашей стороне, способно остановить ригулийцев. Помоги нам, милая! — Тут меня пришпилил к полу еще один внимательный взгляд, после чего последовал вкрадчивый шепот: — И потом… Если не он, то тебе вообще вряд ли суждено выйти замуж, ты ведь понимаешь? Статус, имя и положение обязывают. Мне казалось, ты мечтаешь вырваться?
И я согласилась. Даже постаралась убедить себя, что все будет хорошо, а кенариец вовсе не так страшен, как говорят. И была права. Он оказался еще страшнее!
Увидев северянина за день до свадьбы, я упала в обморок.
Это был огромных размеров мужчина, совершенно не заботившийся о своем внешнем виде и манере поведения. Тело, затянутое в кожу и шкуры, поражало размерами, превосходя мои прежние представления о мужчинах с севера. На поясе крепился самый настоящий топор, короткие сапоги вмещали не только ноги, но и несколько кинжалов, рукояти которых торчали из голенищ… Но больше всего шокировало лицо: квадратный подбородок, плотно сжатые губы, крупный ломаный нос и глубоко посаженные темно-серые глаза варвара откровенно пугали. До той поры мне не приходилось видеть человека, столь сильно напоминающего хищного зверя.
Мальчишка, шествующий рядом с этим монстром, заметив меня, выбежал вперед и радостно сообщил:
— А вот и наша будущая госпожа!
Меня замутило, в глазах померкло, а в голове появилась лишь одна мысль, обещавшая избавление от мук: бежать!
— Мелковата, — низким громким голосом проговорил жених, бросив в мою сторону оценивающий взгляд. — Почему одна?
Я не сразу поняла, что обратились ко мне. Тогда Хакарк протянул могучую руку и тронул меня за плечо, пытаясь привлечь внимание:
— Женщина, ты глухая?
— Воздуха, — успела шепнуть я, прежде чем мир окончательно погрузился во тьму.
Так мы и познакомились с будущим супругом.
Глава 2
Тирэн оказался впереди, загородил дверь в зал широкими плечами.
— Госпожа, может, вы все-таки передумаете?
— Открывайте! — категорично велела я, сжимая кулаки. — Это и мой праздник!
— Как прикажете.
Юноша скорбно опустил плечи и потянул тяжелые двери.
До нашего появления внутри было шумно и весело, но, стоило мне ступить в зал, повисла гробовая тишина. Признаться, я немного растерялась, не ожидая столь пристального внимания. Быстро осмотревшись, нашла взглядом отца — он стремительно отвернулся, сделав вид, что не заметил собственную дочь.
— Леди Дарна! Как приятно! — Мертвую тишину разорвал старческий голос шардигара. — Выпьем, друзья, за прекрасных дам! До дна!
— До дна!!! — закричали со всех сторон.
Пиршество возобновилось, а Тирэн рядом со мной тихонько выдохнул:
— Ну вот, а теперь можно переодеваться, так?
Ответить я не успела, потому как позади раздался до боли знакомый голос.
— Что она здесь делает? — Мой супруг был явно не в духе. — Я велел собираться, а не разгуливать по замку.
— А вот и Хакарк! — снова заголосил сильно подвыпивший шардигар, храбро перебивая варвара на полуслове. — Славься, Двуликая, славься, Яровир! Поднимем же чарки за скорейшее прибавление в новой семье! Но что за странный вкус у этого напитка?
— Он горчит! — догадался некто особенно понятливый за дальним столом.
— Горько!!! — подхватили остальные, вскакивая на ноги и громко хлопая свободными ладонями по столешницам: — Горько! Горько! Горько!
— Что это значит? — спросила я у супруга, пораженно глядя на толпу.
— Им горько, — ответил Хакарк. Схватив за талию, притянул меня к себе, отрывая от пола и крепко прижимая к груди. — Подсластим!
В следующий миг произошел грандиозный конфуз: на виду у всех гостей мы стали целоваться. Вернее, муж целовал меня, а я ждала окончания этого вопиющего, безнравственного, скандального происшествия. Впрочем, мое безучастное отношение не расстроило ни варвара, ни остальных присутствующих. Стоило супругу поставить меня на пол, как толпа вокруг заулюлюкала и стала заново наполнять чарки, громко комментируя происшествие емкими фразами:
— Как он ее! Ух… мать… на…!!!
— Скоро родит, зуб даю!
— Хорошо пошло, но снова горьковато!
И тут я поняла, что приходить на пиршество было не лучшей идеей. Быстро