— Не забудь поужинать, Никола — она обняла его и дальше шептала на ухо дрожащим голосом — найдешь папу, напиши письмо нам сюда, хорошо?
Никола кивнул
— Спасибо Вам, тетя Даника
Он взглянул на Славу. Девочка печально смотрела на Шечера, не поднимая глаз.
Скрепп подошел к калитке. Мальчик последний раз взглянул на Данику, других людей, стоявших рядом, и направился вслед за мужчиной.
Внутри сразу стало холодно, все сжалось.
Никола плелся позади Скреппа, смотря в пятки его сапогов или на золотые языки пламени бордового плаща.
Они подходили к высокому холму с качелями на дубе. Сколько раз мальчик взбирался на него с такой легкостью, даже не замечая подъема. Сейчас же, почему-то, идти было невозможно. Склон был такой крутой, что ноги не поднимались. Становилось все холоднее.
В паре метров от дуба мальчик остановился и скинул свою сумку на землю. Скрепп медленно обернулся, как будто знал и ждал, что Никола сделает это. Мальчик посмотрел на Сергея Сергеевича, затем обернулся к Ужицу.
Все продолжало жить своей жизнью, словно мальчика оторвало от какого-то бесконечного потока. Перед ним открылась точно такая же картина, как и раньше.
На закате солнца поля, верхушки деревьев, дома и особенно окна — все начинало переливаться оранжевым золотом вечера. Места, на которые падали последние лучи, мягко контрастировали с теми местами, где уже простиралась тень. Верхушки деревьев колышутся ветром, а между ними маленькие дети продолжают играть в прятки. Сильный запах забродивших яблок.
— Послушай меня, друг мой — тихо пробасил Скрепп — я понимаю, как тебе тяжело оставлять дом, но если ты решил стать золотым человеком, то тебе придется преодолеть себя… оставь все это, пошли.
Мальчик стоял и слушал с опущенной головой, смотря на мешок. Вдалеке послышался топот. Он увидел, как Слава со всей силы бежит к нему, пытаясь догнать, тяжело дыша, постоянно спотыкаясь. Шечер мчался следом.
— Решайся, или ты идешь или остаешься — Скрепп отошел к дубу и оперся на него спиной.
Слава догнала Николу и прыгнула на него, крепко сжав в объятия.
— Нет… пожалуйста, не уезжай — она шептала так, чтобы Скрепп не услышал — не хочу, что бы ты уезжал.
Из ее больших голубых глаз текли слезы. Никола тоже обнял ее, ничего не отвечая. Он держал Славу, пока девочка не успокоилась.
— Мы… мы же увидимся да? Ты найдешь дядю Драгана и вернешься? — спокойно и с улыбкой спросила Слава, посмотрев ему в глаза.
— Да, Слава, конечно вернусь…
Дети обнялись напоследок. Никола заметил, как многие жители пригорода отовсюду смотрят в их сторону. Некоторые друзья махали рукой в след. Он посмотрел на поместье Милоша. Милош стоял возле забора и смотрел точно на Николу. Приподняв кончик своей плетеной шляпы, он попрощался с другом. Никола в ответ кивнул ему.
— Береги Шечера, он присмотрит за тобой — сказал Никола, подняв на руки щенка
— Ага… спасибо — улыбнулась девочка, приняв щенка на свои руки. Шечер тихо тявкал и скулил.
— Поезд, Никола, поспешим — сказал Скрепп
Никола поднял свой мешок и поудобнее закинул его за спину на обе лямки. Он направился за Сергеем Сергеевичем, не оборачиваясь. Ужиц вскоре скрылся за большим холмом.
***
Локомотив с ужасающим шипением сбросил пар прямо на перрон, отчего у Николы волосы дыбом встали. На вокзале он был впервые, родители запрещали ходить сюда одному или с друзьями. Поэтому поезда он в глаза ни разу не видел. А так хотелось иногда узнать, что издает эти громкие гудки, доносившиеся из-за леса до пригорода.
Теперь мальчик с ужасом наблюдал паровоз. Огромная железная машина, из-под которой то и дело били струи пара с шипением. В него не то что садиться, а просто смотреть со стороны было страшно.
Сергей Сергеевич помог мальчику взобраться наверх к вагону. В купе стало поспокойней. Здесь было красиво и уютно — маленький столик и два диванчика. Только он скинул с себя сумку, как раздалось несколько гудков, и поезд тронулся. Никола еле-еле удержался на ногах.
Картинка за окном начала двигаться, локомотив набирал скорость.
— Ну, располагайся, — сказал Скрепп, снимая свой плащ — нам с тобой два дня еще ехать, с остановкой.
Мальчик начал привыкать к стуку колес и небольшому укачиванию. Он поставил свою сумку на диван и стал вынимать вещи. Было довольно прохладно, поэтому он хотел найти свою курточку, что лежала на самом дне мешка. Чтобы достать ее, пришлось выложить все остальные вещи на стол, среди прочего небольшую черную коробку.
— Что это у тебя тут? — Скрепп обратил внимание на нее
— Это? Подарок папы… он подарил мне его перед уходом.
Скрепп открыл коробку и достал из нее золотой кинжал.
— О! А эта вещь большой раритет — он начал внимательно разглядывать клинок — Драгану его сделали гораздо лучше, чем мне.
— У вас тоже есть такой?
— Был когда-то — Скрепп немного улыбнулся, не отрывая взгляда от кинжала — стыдно признаться, я потерял свой давным-давно.
— Вот как…
Скрепп обнажил лезвие и стал проверять его на остроту.
— Видишь ли, друг мой, лет двадцать назад еще была традиция при вступлении в золотое общество студентам дарить золотые кинжалы. Вот, видишь эту букву? — он показал на гравированный значок «V» в круге на эфесе — это императорский символ, V значит Веридас.
Никола, наконец, достал свою куртку и, надев ее, сел напротив Скреппа.
— А мне дадут кинжал?
Сергей Сергеевич спрятал лезвие в ножны и отдал мальчику.
— Не думаю… в последнее время оружие не дарят, скорее всего, это будут карманные часы или еще что-нибудь.
— Понятно…
Никола чувствовал себя как-то не так рядом со Скреппом. Он не знал о чем поговорить с этим человеком и почему Скрепп все время смотрит на него то с серьезным взглядом, то с какой-то добротой. Только когда за окном уже совсем стемнело, и Сергей Сергеевич задремал, мальчик успокоился. Он достал из сумки доску с шахматами и принялся расставлять фигуры.
Одна партия, вторая, третья. Николе быстро надоело побеждать самого себя, он даже захотел, чтобы Скрепп проснулся и обратил на него внимание, сыграл бы с ним. Но мужчина крепко спал, облокотившись на спинку дивана и на окно.
Мальчик утомленно вздохнул, поднялся на ноги и на цыпочках вышел из купе.
Их место было в самом хвосте вагона. Здесь совершенно не было слышно шум от локомотива, но зато слышался стук колес. К этому Никола уже успел привыкнуть.
В коридоре салона поезда было совсем пусто и темно. И еще настолько тихо, что ощущалось как будто мальчик и Скрепп были единственными пассажирами здесь. Благодаря темноте стали видны пейзажи за окном. Бесконечно длинные, темные поля под звездами и редкие полоски леса вдалеке.
Николе захотелось свежего воздуха, он