сделана тогда, и, чтобы ее не повторять, я лучше проговорю ситуацию с «начала времен». — Он подождал, но новых протестов не было. — Тогда, как известно, было предложено две тактики нашего поведения. Первая, которую предложил я, — создание летучих групп, которые режут торф то тут, то там, в разных местах, охраняемые довольно сильными, подвижными отрядами. Это не позволяло бы пернатым бегимлеси создать перевес сил, потому что им для маневра требовалось бы время, и мы бы уходили от решающего столкновения. Вместе с тем это обеспечивало бы нас топливом, потому что на самом деле торфяников тут едва ли не сорок процентов территории, есть где развернуться и где нарезать его даже не тысячами — миллионами тонн, в таком количестве, что главной была бы не проблема заготовки, а проблема транспортировки его к Перевалу.

— Так, — кивнул Рымолов. — И все-таки ближе к делу.

— Вторая тактика заключалась в традиционном усилении именно тут, на Скале, строительстве очень мощной крепости и удержании этой крепости силами до двух рот. Разумеется, охрана работающих на торфяниках бакумуров, вывоз топлива по стационарной, единственной тут дороге — широким крюком, с заходом на восток, и лишь последующим возвращением по каменному подножию гряды на запад, к Перевалу. Обходится это не очень дешево, но с тех пор, как грузовики были переоборудованы под спиртовое топливо, я постоянно слышал заверения, что с транспортом проблем не будет. Зимой, то есть более полугода после нашего тут обустройства, оказалось, что транспорт не обеспечивает вывоза торфа по одной простой причине — пернатые знают путь, которым ходят машины, потому что этот путь единственный, и устраивают налеты на караваны.

— Мне говорили военные аналитики, — веско высказалась Галина, — что даже если бы мы воспользовались твоей идеей летучих отрядов, пернатые все равно могли бы перехватывать грузовики с торфом, только делали бы это ближе к Перевалу. Потому что Перевал — единственный из известных нам проходов через Олимпийскую гряду.

— У Перевала нашему гарнизону из крепости было бы легче справляться с любыми отрядами пернатых, просто потому, что он ближе к главной базе. А сейчас, когда нападения могут совершаться по всему маршруту, нам приходится держать при караване такие дополнительные силы, что… Что транспортировка становится бессмысленной — мы не столько торф возим, сколько охрану. — Ростик посмотрел на Рымолова, тот сидел с неподвижным лицом. Но был еще спокоен. — Такой ситуация была пару недель назад. Сейчас, я утверждаю со всей ответственностью, мы столкнулись с ее качественным изменением. Потому что пернатые подтянули силы и готовят длительную осаду нашей крепости. И безусловно возьмут ее.

— Откуда такая уверенность? — спросил Каратаев. — Откуда вообще, Гринев, у тебя такие категоричные мнения? Ситуация, как ты говоришь, еще не созрела, еще даже не определилась, а ты…

— Я умею прогнозировать, — сказал Ростик. О том, что он умеет не только прогнозировать, но и предсказывать едва ли не мистическим способом будущее, лучше было не заикаться. Слишком сильно в головах утвердилось, что в мире не существует и ничего, что находится за пределами конкретно изучаемых, так называемых научных законов.

— И что же нам делать? — спросил Рымолов. Он понял, что имел в виду Ростик. Он один из немногих, кто верил в его дар и даже не раз планировал масштабные действия, используя Ростиковы прозрения.

— Они не дадут нам больше резать торф просто потому, что считают эту территорию своей. И чтобы они перестали так считать, ее нужно завоевать. — Ростик помолчал. — Перспектива большой войны меня не радует. И не потому, что мы к ней не готовы, а потому… В общем, все дело в маневренности. Раньше, когда болота стояли подмороженными, это было не так заметно. Теперь, с наступлением лета, когда болота стали настоящими болотами, выяснилось — без транспорта, надежного и, желательно, более быстрого, чем бегающие по трясине пернатые, даже и пытаться сражаться с ними не следует. Мы потерпим поражение, и оно будет сокрушительным.

— Арсеньич, — взорвался Каратаев, — ты меня избавь от этой глупости. Ну сам посмотри — они пернатые, у них один арбалет на десять бойцов, одно ружье на сорок, а то и больше вояк. А у нас тут стены в два метра толщиной, три этажа, сверху турельные установки против этих… летающих страусов. Ну что они могут нам сделать?

— Они что-нибудь придумают, — ответил вдруг старшина Квадратный.

— Нет, — покачал головой Ростик, — они уже что-то знают, что способно нас отсюда выкурить, как сурков из норы.

— Они дикие, что они могут знать? — деланно удивилась Галя.

И Ростик и Квадратный промолчали. Не зная деталей, на этот вопрос ответить было невозможно. Рост даже мельком подумал: а так ли она глупа, как хочет выглядеть? Уж очень ловко она подыгрывает Каратаеву, куда лучше, чем хотелось бы.

— Сколько в крепости солдат? — спросил Рымолов.

— Восемьдесят, считая нас, — тут же отозвался Квадратный. — Четырнадцать из них девушки.

— Дети?

— Детей пока нет, — ворчливо отозвался Ростик. — Еще чего — детей тут держать. В крепости на Перевале их было бы опасно держать, а тут — вообще недопустимо.

— Бакумуры?

— Около сотни, — отозвался старшина. — По полста душ в каждую рабочую смену. Командиров у них тоже двое, пока ведут себя вполне послушно.

— Верят они нам, — отозвался Каратаев, будто это была лично его заслуга. — Дети у них есть?

— Конечно, — признал Ростик. — Почти два десятка волосатых детишек. И женщин больше половины. Когда вербовали диких бакумуров работать тут, то женщины первые шли — они у бакумуров вообще падки на постоянный паек. — Он подумал и не смог справиться с собой, с горечью добавил:

— Они рассчитывали на безопасность, а мы вместо этого…

— Так… — Рымолов посмотрел на Ростика почти с жалостью. — Сколько у нас тут продуктов? Обмундирования, боеприпасов?

— Кормиться мы можем хоть до следующей зимы, — тут же высказался Каратаев. — А боеприпасов хватит на большую оборону…

— Впрочем, — прервал его жестом Рымолов, — это не проблема. Прижмут, будем на гравилетах подвозить. Сотню волосатиков и три взвода солдат уж как-нибудь обеспечить сможем.

— Это значит?.. — с надеждой спросил Каратаев.

— Это значит, — торжественно выговорил Председатель Рымолов, — мы остаемся. И даже если они не дадут нам пока резать и отправлять на нашу территорию торф, будем ждать, пока они ослабят давление. Нужно будет, станем резать его только зимой, а летом будем сидеть в осаде. — Он заметил выражение лица у Ростика и уже не в приказном, а в увещевательном тоне добавил:

— Ты пойми, нам без топлива все равно нельзя, мы просто уже не сможем остановить ни наши технологии, ни отопление зимой… Дров тут не оказалось, взять их у дваров мы не можем, вот и приходится выходить из положения таким образом.

Слова его звучали разумно, даже безупречно. Но это была ошибка, та самая, которой боялся Ростик.

— Они нас обложат, собственно,