Так считали многие, кроме тех, кому доводилось сталкиваться с Валдаем непосредственным образом и чья судьба (а порой и жизнь) целиком зависела от его воли. В такие минуты от пронзительного взгляда светло-серых глаз этого человека веяло безжалостным холодом и цинизмом. Особенно страшен был его взгляд, когда он в гневе хмурил густые темные брови, сросшиеся на переносице.
В этот день Валдай планировал отправиться на ипподром. В выходные должен был состояться забег лошадей, и авторитет хотел оценить конъюнктуру, чтобы выставить своего рысака-ахалкетинца, купленного два года назад в Туркмении. Однако сначала он решил пообедать, для чего и наведался в ресторан «Сапфир», славившийся своей восточной кухней.
Валдай уже готовился приступить к трапезе, как вдруг у Янычара, одного из его постоянных спутников и личных охранников, зазвонил сотовый телефон. Тот ответил. Он обменялся всего несколькими фразами со звонившим и через мгновение нетвердо подступил к Валдаю, встал слева от него. Янычар прекрасно знал нрав авторитета, который не любил, когда его отвлекали во время серьезного дела. А трапеза для Валдая была именно таким делом. Ни для кого не было секретом: авторитет любил вкусно поесть. И все же Янычар посмел его побеспокоить. Он наклонился, заняв услужливую позу, протянул трубку и негромко, словно извинялся за свой поступок, сказал:
— Босс, это тебя.
— Кто? — буркнул Валдай не оборачиваясь. Голос у «босса» был недовольный из-за того, что его оторвали от еды.
— Костан, — ответил парень, смутившись.
Валдай недовольно буркнул, однако неторопливо потянулся за салфеткой, вытер руки и рот, с хмурым видом повернулся к помощнику и буквально выхватил у него из рук трубку сотового телефона.
— У аппарата, — сказал он резким тоном.
— Паша, это ты? — прозвучал в ответ настороженный вопрос.
Авторитет сразу узнал в звонившем Олега Костикова, челябинского бизнесмена, который с недавнего времени весьма прытко рвался в большую политику.
— Нет, его двойник, — съязвил Валдай.
С Костаном ему не раз доводилось сталкиваться. Никаких претензий у авторитета к нему не было. И если бы не последняя блажь бизнесмена, то он, пожалуй, смог бы зачислить того в список симпатичных для себя людей. Но политиканов Валдай не выносил.
— Паша, мне нужно с тобой встретиться, — сказал Костиков и прибавил для пущей убедительности: — Это очень срочно.
«Разумеется, срочно», — мысленно повторил тот и усмехнулся. Когда к нему обращались за помощью, дела всегда носили безотлагательный характер. Но он был один, а просителей — много.
Выдержав паузу и бросив взгляд на сервированный стол, Валдай спокойно произнес:
— Хорошо. Через час у главного входа на ипподром.
— Дело очень важное и срочное! — попытался проявить настойчивость взволнованный собеседник.
— Я же сказал: через час у главного входа на ипподром. Все! — повторил авторитет и тут же отключил телефон.
Затем он вернул трубку парню, который замер в выжидательной позе за его спиной. Тот перехватил сотовый и попятился назад.
— Пожрать спокойно не дают. Меня ни для кого нет! — строго предупредил Валдай и наконец приступил к трапезе.
У Костана, по-видимому, случилось что-то из ряда вон выходящее. И то, что он напрямую обратился к нему, а не воспользовался поддержкой своих влиятельных столичных покровителей, только подтверждало такое предположение. Однако торопиться авторитет не стал. Назначенная встреча с Костиковым состоялась не через час, как он обещал, а почти через два часа.
Автомобиль «мерседес-600» черного цвета остановился напротив главного входа на ипподром. Сначала из него вышел плечистый парень в темных очках, беглым, но цепким взглядом осмотрелся вокруг, а затем открыл заднюю правую дверцу. Валдай выбрался из автомобиля, потоптался на месте и увидел Костикова. Тот тоже заметил авторитета, вскочил со скамейки и торопливым шагом засеменил навстречу. В руках у него был кейс.
Олегу Костикову было пятьдесят два, и он был на пять лет моложе Валдая. Но из-за полноты и неуклюжей походки он казался на несколько лет старше авторитета. Его одутловатое лицо быстро покрывалось потом, и Костиков то и дело вынужден был вытираться платком.
От внимательного взгляда Валдая не ускользнуло, что Костиков сильно изменился внешне. Но он не мог понять, то ли Костиков устал, то ли чем-то напуган, то ли его вид — результат трудного многочасового перелета.
Они обменялись безмолвными взглядами и крепким рукопожатием. Валдай жестом приказал своим парням дожидаться его на том же месте, а сам в сопровождении Костикова направился в тень, к той самой скамейке, на которой только что сидел Костиков.
— Что привело тебя в столицу, Костан? — спросил Валдай, когда они сели на скамейку.
— Паша, у меня проблемы, — скрывая волнение, ответил Костиков.
— Проблемы? А у кого их нет? — переспросил Валдай с деланным равнодушием и скользнул взглядом по кейсу, который не выпускал из рук его собеседник. — Но что касается тебя… Не думал, что у тебя могут быть какие-то проблемы, — продолжал он, глядя в сторону. — Ты крутой бизнесмен и преуспевающий политик… Слышал тут как-то, что ты вознамерился Панкрата кинуть. А ведь раньше вы были два сапога пара, друзья не разлей вода. — Валдай резко повернул голову и пристально посмотрел на Костикова. В его светло-серых глазах мерцал холод. — Мне всегда казалось, что у таких, как ты, не может быть никаких проблем.
Костиков с обреченной миной слушал собеседника.
— И все-таки они у меня есть, — вставил он пару слов.
— И что, настолько серьезные, что ты не мог решить их по телефону и специально прилетел в Москву? — Всем своим видом Валдай выказывал недоверие к словам Костикова.
— Ты можешь мне не поверить, но дело обстоит именно так, — сказал Костиков.
Немаловажным фактором, побудившим Костикова обратиться к авторитету, было то, что Лимонов имел определенный интерес во всей этой затее с губернаторскими выборами. А поскольку проблема, с которой Костиков пришел к Валдаю, грозила обернуться большим скандалом, он решил не сообщать ничего Лимонову. К тому же челябинский авторитет Панкрат, о котором упомянул Валдай, также претендовал на власть в городе. Следом за Костиковым он выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора. С тех пор конфликт между двумя бывшими друзьями нарастал как снежный ком. Ни один из них и не думал уступать другому пальму первенства.
— Ладно, выкладывай, что там у тебя, — Валдай покосился на кейс собеседника, полагая, что там находится гонорар, причитающийся ему за решение той проблемы, которую Костиков не в силах решить самостоятельно.
— Ты знаешь, что я участвую в губернаторских выборах? — сказал Костиков.
— Еще бы мне не знать, — произнес Валдай, откидываясь на спинку скамейки. — Я знаю даже больше: ты — единственный кандидат на этот пост. Ни Панкрат, ни кто там у вас еще — не в счет. Они так, для массовки. Ведь ни у одного из них нет бабок Осиновского. Я прав? Костиков