«Хорошо, что Маши здесь нет, – слушая эти поэтические дифирамбы, подумал Гуров. – Камешки ей точно бы приглянулись, а такую покупку мне в жизни не оплатить. Даже с пятидесятипроцентной скидкой. Никакой Самойлов не поможет».
– Что ж, теперь понятно, почему мне сказали, что эти камни стоят целое состояние.
– О да, – солидно кивнул Шурыгин. – По товару и цена. Но в данном случае оценивается не только материальная, так сказать, часть. Коллекция имеет насыщенную предысторию. Знаете, почему в ней именно три камня и почему они всегда продаются вместе?
– Боюсь, что нет.
– Все они – части одного целого. Пройдемте, я с удовольствием расскажу вам эту историю.
Шурыгин указал на солидную дубовую дверь, ведущую в соседнее помещение, и, пройдя следом за ним, Гуров оказался в аукционном зале. Здесь находилась небольшая сцена с кафедрой для аукциониста и несколько рядов кресел.
– Присаживайтесь, – гостеприимно пригласил секретарь. – Итак – предыстория наших бриллиантов. В начале девятнадцатого века в России был найден уникальный алмаз весом около 80 карат. Его выкупил московский купец Василий Мижуев. После огранки было изготовлено три бриллианта – по числу сыновей Мижуева. Купец назвал коллекцию «Фамилия» и отписал в наследство сыновьям, по камню каждому. Но во время революции купца расстреляли, а камни реквизировали. Коллекция несколько раз перепродавалась, пока не осела у частного владельца за рубежом. С этими перепродажами тоже связано множество драматических фактов, но не буду тратить ваше время. Итог таков, что последним владельцем коллекции оказался господин Литке, и сейчас он готов продать ее.
– Если я правильно понял – кому-то из наших соотечественников?
– Да, вы совершенно правы, – торжественно подтвердил Шурыгин с таким гордым видом, будто сам покупал эти камни. – После долгих странствий по свету «Фамилия» вновь возвращается на родину. Согласитесь, есть в этом что-то символическое.
– Да, все возвращается на круги своя, – философски заметил Лев.
– Именно! И можем ли мы допустить, чтобы такой торжественный момент был омрачен глупым недоразумением?
Эти слова напомнили Гурову об основной цели его визита, и он приступил к расспросам.
– Претендент на покупку камня только один?
– Почему же? Аукцион – это соревнование. Соревнование между покупателями. Если покупатель будет только один, затея просто лишается смысла.
– А как вообще определяются участники? Если я правильно понял, работа здесь ведется индивидуально?
– Вообще-то это закрытая информация, – со всей возможной любезностью улыбнулся Шурыгин. – Мы не можем афишировать свои каналы, думаю, вы и сами понимаете это. Изначально информация о желании продать коллекцию поступила от самого господина Литке, мы помогли ему подыскать наиболее вероятных покупателей на нее.
– И самым вероятным оказался наш соотечественник?
– Да, господин Комаров изъявил такое желание, – солидно проговорил Шурыгин, уже поняв, что ключевые фамилии Гурову известны. – Думаю, в этом есть и заслуга нашего дома. Хорошо зная предысторию коллекции, мы предприняли максимум усилий, чтобы этот выдающийся раритет вернулся на родину.
– А кто еще кроме него участвует в торгах?
– Один петербургский музей и еще две фирмы, занимающиеся производством ювелирных изделий. «Бижу» из Санкт-Петербурга и московская «Ювелир-мастер». Перед тем как приступить к торгам, мы организовали показ коллекции на выставке, именно с той целью, чтобы заинтересовать потенциальных покупателей.
– Выставка проходила в Петербурге?
– Да. Международный салон, все сложилось очень удачно. Совпало по времени. И намерение господина Литке продать коллекцию, и эта выставка. Заинтересовались очень многие, но, с учетом стоимости и, так сказать, значимости раритетов именно для России, мы, конечно, отдавали предпочтение отечественным фирмам.
– Вы сейчас упомянули о стоимости. Неужели петербургские музейщики так богаты, что могут позволить себе приобрести подобную роскошь?
– Их источников я не знаю, – тонко улыбнулся Шурыгин. – Но стартовая цена ни для кого не была секретом, и, несомненно, они полностью в курсе того, что им предстоит. Так же как и другие участники. Если они идут на это, значит, определенные резервы имеются. Возможно, здесь участвуют спонсоры или благотворители. Помощь культурным учреждениям хорошо влияет на имидж, а музей – это то место, где хранятся осязаемые свидетельства национальной истории. Возможно, кому-то захотелось увековечить свое имя как мецената.
– Но больше всего шансов все-таки у господина Комарова? – уточнил Гуров.
– Да, по нашим оценкам, он наиболее вероятный претендент.
– Когда камни привезли в Москву?
– Вчера утром. Здесь, кстати, тоже большая заслуга Геннадия Евгеньевича. Для того чтобы обеспечить безопасность и конфиденциальность этой важной транспортировки, он даже предоставил свой личный самолет.
– Вот как?
– Да. Господин Литке, представители нашей фирмы, охрана и сам господин Комаров с полным комфортом совершили перелет и без промедления прибыли сюда, под наше надежное крылышко.
– Они приехали в фирму прямо из аэропорта?
– Да, конечно. Учитывая стоимость их груза, все были заинтересованы в том, чтобы он как можно скорее прибыл на место.
– Вы не можете сказать, во сколько приблизительно эта «делегация» достигла пункта назначения?
– Могу, и даже довольно точно. Мы встретили их здесь около девяти часов утра, как и было запланировано заранее.
– Понятно. Если можно, отсюда, пожалуйста, поподробнее. Как дальше развивались события?
– Мы прошли в помещение, где у нас обычно производится оценка, и там независимые эксперты оценили, а точнее, еще раз подтвердили качественные характеристики и подлинность бриллиантов. Опытные ювелиры-геммологи были приглашены заранее и уже ожидали наших гостей.
– Вы тоже присутствовали при оценке?
– Да, конечно. И я, и владелец, и наши гости. Отпустили только охрану, поскольку здесь, как сами понимаете, в ней уже не было необходимости.
– Что было после экспертизы?
– Потом мы прошли в шоу-рум – это комната, где мы только что были с вами, – и стали обсуждать, как лучше расположить камни. Господин Литке был очень доволен, много шутил и в какой-то момент предложил сравнить настоящие камни с дубликатами, которые он специально заказывал из соображений предосторожности.
– Вы тоже планировали при демонстрации производить замену?
– Ну что вы! В данном случае это невозможно. Демонстрация для того и производится, чтобы клиенты смогли убедиться в подлинности выставляемых лотов. Можем ли мы так играть на чужом доверии? Что вы! Если бы мы занимались подобными вещами, дом давно прекратил бы свое существование. Со стороны господина Литке это была просто шутка.
– Дубликаты он хранил отдельно от настоящих камней?
– Да. Для коллекции он заказал специальный чемоданчик с кодовыми замками, где камни находились при транспортировке и хранении. А копии у него лежали просто в барсетке. Чтобы продемонстрировать их нам, он достал мягкий чехол – бархат или замша, я, честно говоря, не присматривался – в нем было три отделения. Господин Литке расстегнул молнию и из каждого отделения вытащил камень, действительно очень похожий на своего «двойника». Мы посмотрели, подивились, и он снова спрятал копии в чехол. Вот, собственно, и все, что произошло. Больше эти стекляшки никто не