– Смотри-смотри, выполз. Как он тебе?
– Не очень. Мне нравятся крупные самцы, а этот…
– Зато у него лицо нестрашное.
– Подумаешь, лицо у дикаря – не самое важное.
Когда Леонид сообразил, что обсуждают его девчонки, которым едва исполнилось двенадцать, стало не по себе. Очень захотелось ответить, но набор из пяти слов не позволял донести до пигалиц нужную информацию, а тут…
Около забора собралось пятеро. Две постарше вели обсуждение достоинств и недостатков нового раба, остальные просто смотрели, причем одна держала на плече крупную ворону и пыталась той что-то объяснить шепотом.
– Огсиена, перестань болтать с птицем, все равно он никогда не заговорит. Лучше из него суп сварить.
– Он мой. Я его нашла и… и… все! – Девчушка для убедительности топнула ногой.
– Ну и ладно. Мяса там все равно мало, да и невкусное оно.
Одеяние детей мало чем отличалось от костюмов взрослых. Разве что юбок носили по две, и свободные топы доставали почти до пояса, видать, шились на вырост. Ворона с ромбовидным пятном сидела поверх мешковины. Глаза закрыты, клюв опущен. Казалось, птица спит, а чтобы не улетела, ее привязали веревкой к руке ребенка.
– Дай мое, угу? – произнес Царьков, указав на пернатого.
– Нет! – Огсиена еще раз топнула ногой.
– Чего приперлись? – вышла из шалаша Ортиана. – На раба поглазеть?
– А что, нельзя?
– Смотрите, если других дел нет.
Леонид повернулся к хозяйке и приблизился к ней почти вплотную.
– Сейчас точно ударит, он же дикий, – испуганно донеслось от ограды.
– Мне нужна та птица, – совсем тихо произнес Звереныш. – Или я не буду драться в следующий раз.
– Звереныш, а ну на место! – прикрикнула амазонка, и раб побрел к своему шалашу.
– Огсиена, хочешь погладить Звереныша?
– А он не укусит?
– При мне – нет, он меня боится.
– Хочу.
– Могу устроить в обмен на пернатого.
– Тогда… тогда, – девчушка разволновалась, – два раза. Сейчас и в полдень. – Она опять топнула ногой.
– Договорились, заходи, если не боишься.
Превозмогая страх, девчушка зашла за ограду. Ортиана поманила раба пальцем и приказала ему опуститься на четвереньки. Леонид спиной почувствовал прикосновение дрожавшей ладони.
– Ах! – не выдержал кто-то из зрителей.
Царьков бросил мимолетный взгляд на подружек обладательницы вороны. Не надо считаться физиономистом, чтобы прочитать зависть на их лицах.
«Если сейчас рявкнуть, визгу, наверное, будет… Не стоит экспериментировать. Во-первых, ребенок мне ничего плохого не сделал, а во-вторых, уши жалко. До чего я докатился! Стою на четвереньках, дети гладят, как пса. А впрочем, почему как? Цепь есть, забор имеется, будка – пожалуйста. Осталось только еще покусать кого-нибудь, чтобы посчитали бешеной собакой да прибили».
– А он хороший. – Девочка осмелела и коснулась ладошкой головы.
– Ну все, хватит. Приходи в полдень. – Ортиана забрала ворону, ловко перерезав веревку тесаком.
– Ага, я обязательно приду. – Девочка вышла с гордо поднятой головой.
Птицу Ортиана отнесла в свой шалаш, пообещав ночью передать в руки раба. Леонид хотел было возмутиться, но хозяйка спешила покинуть дом, разговора не получилось.
В деревне существовала трудовая повинность, и каждая из амазонок должна была ее отрабатывать. Сегодня дюжина аборигенок отправлялась обновлять ограду на северной окраине деревни. Внешний заборчик, как и положено, предназначался для охраны и состоял из трех рядов кольев, опоясывающих селение воинственных дамочек.
Опасных зверей и насекомых на тяжелых островах Долины Гроз водилось немало, а после грозы появлялись еще и гости с нижних ярусов, которые перебирались наверх, используя деревья-гиганты. Хищники с земли были крупнее и прожорливее, наверное, из-за повышенного содержания кислорода в воздухе. Первые дни после разгула стихии они вели себя весьма агрессивно, стараясь насытиться до того момента, как остров начнет подниматься ввысь. Затем твари убегали обратно, а кто не успевал, впадали в спячку, найдя укромное место.
Царькову крупно повезло, что место его падения на краю острова находилось вдали от крон исполинов, соприкоснувшихся с летающей глыбой после грозы. Вторым существенным обстоятельством, позволившим выжить, оказались молодые поросли мозговерта. Растение усыпляло мелких хищников, а крупных отпугивало дурманящим ароматом. Благодаря амазонке, которая вытащила Леонида из убийственного дурмана, он и остался жив, сам бы без посторонней помощи наверняка уже не проснулся.
Что случилось с Варио, путешественник не знал, но, увидев его на плече девочки, решил вызволить. Все-таки единственный знакомый в этом странном мире. Почему посыльный леди Каары не открыл глаз, даже когда его забрали у ребенка, еще следовало выяснить.
Цепь не позволяла подобраться близко к шалашу, так что поговорить с вороной не удалось. Мужчина побродил по подворью и через некоторое время устроился в будке. Проснулся он от детских голосов.
– Ну и где твой Звереныш?
– Он не ее.
– Но Огсиена хвалилась его погладить. Врала?
– И ничего я не обманывала. Просто он в домик спрятался.
Царьков выбрался из шалаша и увидел целую толпу девочек. Наверное, прибыли со всей деревни.
– Вот он и вылез. Можешь идти и гладить, если не трусишь, конечно.
– Я не боюсь. Он хороший.
– Этот хороший тебя сожрет и не подавится.
– Нет, – топнула ножкой бывшая хозяйка Варио.
– Тогда почему стоишь? Иди и покажи, какая ты смелая.
Леонид уселся, рассматривая малолетнюю аудиторию. Ему стало интересно, чем закончится это действо. Те самые более взрослые девицы, которые утром обсуждали его внешность, теперь провоцировали младшую на глупый и опасный поступок.
Несколько секунд – и Огсиена оказалась внутри ограды. Вот теперь подруги испугались.
– Вернись сейчас же, он тебя убьет!
– Нет. – Девочка упрямо шагала к рабу. – Звереныш хороший?
– Угу, – кивнул он.
Девочка осторожно потянула руку к голове Царькова. Потом опасливо коснулась прически.
– Я же говорила, он хороший.
– Так его, видать, соком упокой-травы напоили, – сделала вывод вторая из подруг малышки и полезла на подворье. – Его любая может не только гладить, но и ногами пинать.
– Убь-ю-у-у!!! – проревел Леонид, возмутившись от столь вопиющего хамства.
Он дернулся к обнаглевшей девице. Зевак как ветром сдуло. Осталась лишь Огсиена.
– Звереныш, ты хороший, – улыбнувшись, сказала она. – А они злые.
– Угу, – согласился мужчина.
Когда на выручку прибежали дамы с копьями, они застали весьма забавную картинку. Мужчина двигался на четвереньках, катая на спине смеющуюся наездницу.
– Непохоже, что раб откусил ей голову, – усмехнулась одна из амазонок.
– Звереныш, ты что вытворяешь?! – раздался удивленный возглас Ортианы.
– Похоже, мелкая решила у тебя раба отобрать, смотри, как он ее слушается, – подала голос другая.
Ее Леонид видел вчера, даже имя запомнил.
– Погладила? Теперь беги домой, – неласково обратилась хозяйка Царькова к девчонке.
– А можно я завтра приду? – не испугалась грозного тона юная всадница.
– Нет. Хватит. Завтра ему к бою готовиться нужно. Звереныш, на место!
Мужчина встал и нехотя побрел к шалашику, раздумывая по пути на тему: не покусать ли кого. Амазонки, прибежавшие спасать ребенка, с недоумением уставились на диковинку. Один из внимательных взглядов Царьков перехватил, и это сразу вызвало необъяснимое волнение в душе. Не потому, что изучала его весьма привлекательная особа, многие из них были почти красавицами, а из-за того, как она смотрела. Белокурая амазонка явно видела в нем не животное и не самца.
– Чего вылупились?! Свои рабы наскучили, так могу поменять. Одного моего на двух ваших.
– Еще чего! Наши уже себя показали, а твоему только нянькой у малых деток быть. На остальное, видать, совсем не годен, – ответила Игриада.
– Еще как годен…
– Откуда знаешь? Хочешь сказать, закон нарушила?
– И не думала. Звереныша по стати видать. Настоящий самец, а не бесформенная гора мяса.
– Вот-вот, и мяса в нем почти нет. Случись набег, он и для заслона не сгодится. Сожрут, не замедлив хода. – Крупная амазонка развернулась и пошла прочь.
Две ее подруги двинулись следом. А белокурая задержалась.
– Красивый у тебя наряд, – оценила она новую одежду Ортианы.
– Да вот, сподобилась, – улыбнулась та.
– И где ты нашла такое чудо? – Блондинка кивнула в сторону раба.
– И ты туда же, Елкуара. Не стоит издеваться.
– И не думаю. Говорят, он первую победу одержал?
– Было дело. Вчера не видела?
– Нет. В лес ходила.
– Опять на ночь глядя? И не страшно?
– Есть немного. Но я долго по земле не хожу. Влезу на дерево и смотрю. Опять же до захода солнца стараюсь вернуться.
Царьков забрался в шалаш, но оттуда очень внимательно слушал разговор и наблюдал за женщинами сквозь щели в незатейливом строении из ветвей и листьев. Ему очень хотелось разобраться в обстановке, не раскрывая своего истинного лица. И причины