Азвестопуло попытался ободрить шефа:
– Но ведь Кетола вам поможет. Дело не безнадежно.
Юнас Кетола и был тем приятелем статского советника, которого упомянул Белецкий. Десять лет назад в Даниловке они вместе арестовывали опасного убийцу. Сейчас Кетола служил генеральным комиссаром криминальной полиции Гельсингфорса.
– Все сложнее, – возразил шеф. – Ты не знаешь особенностей их законодательства. Черт ногу сломит. Во-первых, финны часто и легко меняют фамилии, им достаточно разместить об этом объявление в любой провинциальной газетке. Ищи потом нашего жулика, если его теперь зовут по-другому. А во‑вторых, там легко спрятаться за лжесвидетелей. По финскому праву, два свидетеля составляют полное алиби, а один – половинчатое. Если наш беглый кассир купит парочку пьяниц и те подтвердят, что во время аферы пили с ним водку в Сёрнесе, как ты его арестуешь?
– Сёрнес – это где?
– Самое беспокойное предместье в Гельсингфорсе, возле Северной гавани.
Сергей думал недолго:
– А я возражу. Какие такие лжесвидетели, если служащие Русского для внешней торговли банка хором подтвердят, что в день кражи Раутапяя был там и лично выдал деньги своему сообщнику? А не пьянствовал в Сёрнесе.
– Ты меня не слышишь, – покачал головой Алексей Николаевич. – Раутапяя теперь наверняка зовут по-другому. Он переменил фамилию или просто купил чужой паспорт. Подобрал кучу доброхотов, которые за деньги подтвердят его инобытие. Как это опровергнуть? Везти вора на опознание в Россию? Финская полиция откажет. Вот документы, вот свидетели, идите к черту…
– Даже так? – поразился коллежский асессор. – Ну дела… Однако мы сами можем доставить к ним банковских служащих, и те докажут личность Раутапяя.
– А тот ответит, что в первый раз их видит и он просто похож на афериста. Дактилоскопической карты нет, а двойники действительно встречаются.
– Если Кетола захочет вам помочь, он придумает как.
– Если захочет, – вздохнул статский советник. – А если нет? Без содействия их полиции я там буду пустое место.
Глава 2
Весьма секретно, срочно
Лыков взял переписку Департамента по финляндским делам, углубился в нее и узнал много нового. В 1909 году правительство ожидало, что в Великом княжестве Финляндском вот-вот вспыхнет вооруженное восстание. С чего бы это? В бумагах не объяснялась причина опасений. Тревогу забили военные – видимо, они получили секретные данные о намерениях сепаратистов.
Сыщик с изумлением прочитал «Сводку сведений о военной подготовке Финляндии». В ней без всякого якова сообщалось, что план войны с Россией уже разработан. Подготовка к ней идет полным ходом! Воинственные суомцы готовы выставить против империи сто тысяч войска – имелись в виду обученные милиционеры. А уже заготовили двести тысяч винтовок, шестьдесят пулеметов, сорок горных орудий, десять орудий других систем и многочисленный моторный флот. Далее следовала приписка: «Есть непроверенный слух о приобретении пяти подводных лодок».
Дойдя до этого места, статский советник побагровел и полез в конец сводки. Она была подписана начальником Штаба гвардии и войск Петербургского военного округа генерал-лейтенантом бароном фон ден Бринкеном. Скрепил его подпись некий подполковник Свечин.
Лыков снял трубку телефона и попросил соединить его с Таубе. Тот оказался у себя в кабинете. В последние годы положение Виктора Рейнгольдовича укрепилось. Он курировал в совете Военного министерства вопросы разведки и контрразведки, в которых действительно был крупным специалистом.
– Здравствуй, – буркнул сыщик генералу. – Ты ведь у нас фон-барон?
– Да уж не лапоть заволжский, как некоторые, – ответил тот. – А ты куда клонишь?
– Знаешь другого барона, фон Бринкена?
– Разумеется. Мы с ним вместе воевали с японцами. Награжден Золотым оружием. Сидит в штабе округа, но на днях будет назначен командиром Двадцать второго армейского корпуса, расквартированного в Финляндии. Решение уже принято.
– А у него все в порядке с головой?
– Вроде да. Он на два года моложе тебя! Рано еще Александру Фридриховичу в маразм впадать.
– Хм. А кто такой подполковник Свечин?
– Свечиных несколько, ты какого имеешь в виду?
Лыков глянул в сводку и ответил:
– Он из штаба войск гвардии.
– Тогда Михаил Андреевич. Но он давно уже полковник. А в чем дело?
– Читаю его записку по подготовке восстания в Финляндии от тысяча девятьсот девятого года…
– Значит, ты имеешь в виду его младшего брата Александра, – перебил друга барон. – Этот сейчас в ГУГШ[7], во Второй части обер-квартирмейстера. Изучает армии Австро-Венгрии, Германии, Румынии и Швеции. И тоже полковник. Умный! Впрочем, как и Михаил.
– Мне бы надо поговорить с этим умником, – сердито сообщил сыщик. – И срочно. Можешь организовать встречу? Хорошо бы и сам поприсутствовал.
– Александр Андреевич будет у меня сегодня в два пополудни. Подтягивай свои обозы к этому часу.
Оставшееся до встречи время Лыков изучал бумаги. Его поразило, как были напуганы военные. Они утверждали, что бомба взорвется чуть ли не на днях, а армейские силы в Великом княжестве недостаточны. Двадцать второй корпус состоит всего из двух бригад и лишь называется корпусом, а по численности равен дивизии. Его части разбросаны по городам небольшими отрядами. В случае бунта их легко уничтожить. Железнодорожное и телефонное сообщение находится в руках финской администрации, и она охотно оставит наших военных без связи. Шхеры и вся прибрежная полоса тоже во враждебных руках: можно хоть тащить контрабанду, хоть высаживать десант. Нет даже подробной рекогносцировки внутренних частей Финляндии. Как будто она находится на Северном полюсе и у штабистов за сто лет не нашлось времени изучить вероятный театр военных действий…
Правительство под давлением военных разработало целый план борьбы с мятежом, который был утвержден государем в Ливадии 5 октября 1909 года. Чего только не было в этом плане! Наполнить страну солдатами до предела. В том числе гвардейскими частями. Мобилизовать Балтийский флот. Ввести