— Поговорим?
Я молча указал на скамейку. Годзила по хозяйски уселся и начал сверлить меня тяжёлым взглядом.
— На тебя, ЛЫСЫЙ, уже начали пальцами показывать. Сидишь тут, тихушничаешь, чужие разговоры слушаешь. Тебе чо здесь надо?!
— Так живу я здесь — скромно признался я.
— Живи где хочешь, а чужие разговоры неча слушать. Пожрал, вот и уматывай к себе в комнату! Не нервируй серьёзных людей!
Я бросил взгляд по сторонам. За всеми соседними столами головы были повёрнуты в нашу сторону. Ну что ж, попробуем произвести впечатление.
— Я слушаюсь только себя. Ну, и иногда командира — уже открыто усмехнулся я.
— Сейчас Я для тебя стану командиром! — тоже усмехнулся здоровяк и, с удивительной для его комплекции скоростью, постарался врезать мне банально в лоб. Как всё предсказуемо! Я немного уклонился и ткнул в парочку нехороших точек. Боевой запал здоровяка сразу пропал. Пока он пытался прийти в себя от болевого шока, прочитал ему нотацию. В самых вежливых и корректных, по местным понятиям, выражениях объяснил, что нехорошо обижать маленьких, которые тихонько сидят в уголочке. А напоследок, когда мужик уже отдышался, достаточно громко, чтобы слышали за соседними столами, добавил:
— А особо нервным передай, что я приезжий и присматриваю себе работу в хорошем отряде. В, действительно, хорошем отряде. После небольшой паузы примиряюще протянул руку.
— Линк. Здоровяк немного подумал, затем пожал мою руку.
— Ромус — представился он.
Потом выпили мировую и инцидент был исчерпан. Разговоры за столами возобновились. А ещё через часок снова подошёл Ромус и, на этот раз вежливо, пригласил к своему столу для разговора. За столом сидело ещё трое. Ромус нас представил, немного выпили. Потом начались прощупывающие разговоры. Я особо не таился, но и не рассказывал всё подряд. Рассказал легенду Лиона, добавил, что теперь путешествую и подрабатываю при случае охраной. Эту историю слушали вполуха, не особо-то и веря. Больше мужиков интересовало моё зрение и умение владеть оружием. Тут я заверил, что со зрением у меня в порядке, просто на свету начинают болеть глаза (вспомнил Штирлица). А что касается мечей — можно выйти во двор и проверить. Тут они усмехнулись.
— Лучше чем руками или также? С этой точки зрения я на себя ещё не глядел.
— Наверное, не хуже.
— Тогда вполне достаточно. Успокоить Ромуса несколькими тычками — уже многое говорит о тебе — мужики заулыбались, не исключая и Ромуса.
Затем старший, Аттил, начал рассказывать и о себе. Как я и предположил, они были из одного отряда, а Аттил — командиром. Репутация у отряда, по его словам, была хорошая, пока три дня назад они не попали в засаду. Трое сразу погибли от стрел, ещё трое — в бою. И вместо привычного десятка осталась эта четвёрка. По неписанным местным правилам отряд должен насчитывать пять-десять человек. Бывали отряды и до сотни. И приглашали их на задание тоже в полном составе. А вот четвёрка считалась просто группой и их уже могли нанимать поодиночке. Для наёмников, привыкших к уважению и действиям в команде, такое считалось не то, чтобы позорным, но уже неприятным. Поэтому они и обратили внимание на меня. Я не выпендривался, они тоже не давили и мы быстренько договорились. За одну долю добычи (или оплаты) я обязался беспрекословно выполнять приказы Аттила и вливаться в отряд по первому зову. Когда официальная часть закончилась, все немного расслабились и решили это дело обмыть. Началась обычная мужская пьянка, но я старался не усердствовать, чтобы не сболтнуть лишнего. Наблюдая за мужиками, не мог отделаться от ощущения, что я их знаю. Потом дошло — это же готовые мушкетёры! Аттил — Атос, спокойный, рассудительный. Ромус — Партос, такой же большой, любитель поесть, выпить и почесать кулаки. Дарвик — средних лет, немного жеманный. Чувствуется хороший боец, но глаза всё время косят за каждой юбкой — настоящий Арамис. Четвёртый — Сарк — молодой, лет двадцати пяти. Живчик, как будто шило в ж…, всё время порывается куда-то бежать и что-нибудь сделать. Это точно Д' Артаньян. От него, скорее всего, и больше всего проблем. Но, при всей разнице в характерах, выглядели они вполне сработанной командой. Как то я в неё впишусь?
Через пару дней началась и моя новая работа. Примерно раз в неделю поступал заказ на сопровождение обоза. Ничего интересного и особенного. Едет обоз, рядом на лошадях едем мы. Я просматривал дорогу тройным зрением на несколько километров вперёд и ехал спокойно. Мужики же, после последней неудачи, наоборот, ехали постоянно настороже и очень злились на мой беспечный вид. Но после трёх удачных поездок немного расслабились.
А во время четвёртой ходки на нас решили напасть. Я как раз ехал в дозоре и нападающих заметил быстро, за пару километров. Обычные грабители с большой дороги. Заметив, что я остановился, Аттил сразу подъехал ко мне.
— В чём дело, Линк?
— Впереди, в паре километров справа от дороги десяток бандитов. Кого-то ждут.
— Откуда знаешь?
— Ну, чувствую опасность.
Аттил, молодец, не стал пока выяснять подробности. Оставив меня с обозом, позвал мушкетёров и бесшумно растворился с ними в лесу. Через час всё было кончено. Пользуясь моей наводкой, мушкетёры подобрались к засаде и всех вырезали. Нас они ждали или нет, никто разбираться не стал. Бандит в засаде у дороге — кровный враг наёмника при исполнении. Быстренько собрали трофеи и снова двинулись в путь. Купец был так впечатлён этой операцией, что тут же выдал Аттилу премию. А вечером мне устроили допрос с пристрастием. Я пытался отбиться, ссылаясь на свою излишнюю чувствительность к опасности, но Аттил резонно спросил:
— До такой степени, что правильно указал численность до человека и с какой стороны дороги они спрятались?!
— Я то чем виноват?! Просто я такие засады нюхом чувствую и как будто-то вижу.
— И давно это у тебя? — недоверчиво спросил Аттил.
— Да нет, не очень.
— Да, чего только не узнаешь в жизни — задумчиво протянул Аттил — человек в очках слепца видит засаду за километр!
Поверил он мне вряд ли, но теперь я всегда ехал впереди отряда. Слухи о наших удачных рейдах быстро разнеслись, и отряд стали приглашать для сопровождения особо ценных грузов или по опасным районам. Маленькие засады мы просто уничтожали, большие старательно обходили. Потерь теперь не было. Все