– Добрый вечер, Любовь Степановна.
Зловредная соседка отреагировала именно так, как я и планировала: выпустив рукав мужчины, она круто повернулась ко мне.
– Простите, ей-богу, не хотела вас напугать, – я изобразила раскаяние, а боец быстренько просочился в мою квартиру.
Уф-ф. Вроде все уже внутри. Может, обойдется без эксцессов.
И тут я увидела Али, поднимающегося по лестнице с тяжелыми большими сумками, и топающего рядом с ним Кису. Мысленно застонала. Ну что за непруха-то?!
Меж тем, пока не заметившая новую потенциальную жертву соседка с недоверием оглядела меня: лицо, волосы, одежду. Потерла кончик носа и с сомнением спросила:
– Олька? Ты, что ль?
– А кто ж еще, – я будто случайно уронила сумку, без спешки подняла ее, отряхнула. – Совсем дорога вымотала, – пробормотала утомленно.
Зыркнув на знакомую вещь, баба Люба вновь осмотрела меня с ног до головы и подозрительно прищурилась.
– Три дня носу домой не казала, а явилась на ночь глядя, еще и толпу кавказцев притащила! Куда на тебя одну столько-то мужиков? А чего это с собой сотворила? Краше не стала. Волосы-то какие белые. Прям старуха древняя, – она презрительно фыркнула.
Какие мужики?! Что она несет?!
Усилием воли я погасила гнев.
– Вы правы. Три дня я отсутствовала: ездила в краснодарский арбитражный суд, – убрав упавший на лицо светлый локон, горько усмехнулась: – И верно подметили – на старуху уже стала похожа. Так вы же знаете, что о немощной матери забочусь. Оттого с шестнадцати лет и работаю как проклятая. Не ожидала от вас, Любовь Степановна, что начнете за это попрекать да ранней сединой тыкать, – шмыгнув носом, я прижала к груди портфель.
Обескураженная соседка растерянно потерла подбородок.
Выдержав паузу – играть уж до конца! – я с надрывом продолжила:
– С малых лет вас знаю, и всегда думала, что сопереживаете, уважаете за то, что дочерний долг исполняю, больную мать не бросаю. А выходит, вы меня потаскухой считаете, – горько хмыкнула, качнула головой, словно не веря, как такое могло произойти. – На гостя моего накинулись. Милицией грозили, за одежду его хватали. Неужели среди мужчин мальчика годовалого и женщин не заметили? А ведь у моих постояльцев беда. Большая беда.
Баба Люба вскинулась, собираясь что-то сказать, но внезапно передумала. Сжав губы, она нервно потерла руки.
Отлично. Надо дожимать.
– Вероятно, вам неинтересно, но на всякий случай скажу: беженцы они. Война – жуткая вещь. Близких людей, жилье потеряли. Ничего на родине не осталось. Надеялись в столице новую жизнь начать, а на вокзале их обокрали: все сбережения и документы стащили. Я обещала помочь. Они поначалу не поверили. Чужие, мол, люди, зачем, говорят, вам наши проблемы? Объяснила, что русские своих в беде не бросают. А вы… – расстроенно махнула рукой и принялась рассматривать потолок, словно сдерживая слезы.
– Из Чечни, поди, удрали, – пробормотала соседка.
Вот и замечательно. Толпа моих «гостей» удачно легализована. Любовь Степановна остальное сама додумает и за истину соседям выдаст.
Кстати, а как там князь?
Украдкой глянула на Гоева: тот вместе с зомби так же стоял на лестнице. Он, конечно же, слышал весь разговор. Надеюсь, понял все правильно и подыграет.
– Али, что же вы задерживаетесь? – позвала с мягким укором. – Ваши уже в квартире.
Баба Люба КГБ круто развернулась и бесцеремонно уставилась на горца. Тот моментально потупился, изображая смущение.
Пряча усмешку, я указала на нужную дверь, тоном гостеприимной хозяйки пригласила:
– Вы не стесняйтесь, проходите, пожалуйста, – и повторила фразу наставницы: – В тесноте да не в обиде.
Князь похлопал длинными пушистыми ресницами, улыбнулся Любови Степановне. А после потрепал пса по загривку и заявил:
– Вы безгранично добрый человек, Ольга. И я, и мои братья искренне благодарны вам за то, что не прошли мимо, протянули руку помощи. Но будет правильнее, если мы с парнями переночуем на улице, – Гоев нахмурился. – Четырнадцать человек в одной квартире – это чересчур. А нас еще и восемь взрослых мужчин. Ваша репутация не должна пострадать. Даже самый чистый душой человек может подумать про вас плохо.
Смутно догадываясь, что затеял этот безумец, я с возмущением произнесла:
– Али, ну о чем вы?! Мы же не в глухой деревушке! В большом городе нравы совсем другие.
– Боюсь, вы ошибаетесь. Пребывание в вашем доме посторонних мужчин вызовет кривотолки среди соседей. Вы согласны со мной, уважаемая?..
– Любовь Степановна, – величаво представилась моя соседушка.
– Али Павлович Гоев. Рад знакомству, – стоящий на ступеньке князь с непередаваемой грацией поклонился.
– Взаимно, – пожилая кокетка заправила прядку волос за ухо, стрельнула в красавца глазками. – Я прекрасно понимаю, о чем вы, – заявила важно. – А вот ваша юная спасительница… – она неодобрительно цокнула языком и с пафосом воскликнула: – Оля, о чем ты только думаешь?! Не бездомных ведь котят подобрала! Девочка ты добрая, но злые языки же без костей: коль болтать начнут, не остановишь! И горцы-то все как на подбор – высокие, плечистые. Того и гляди наши доброхоты тебя падшей обзовут!
– Вот поэтому, Ольга, я не могу принять ваше щедрое предложение, – вставил Али, поправляя на плече лямку сумки. – Я – мужчина, и в первую очередь обязан заботиться не о своем комфорте, а о вашей репутации.
Бабулька довольно кивнула, а я не сдержала огорченного вздоха. Али разыгрывает свою партию, и придется ему помогать.
– Во-первых, на улице холодно, а во-вторых, вас милиция арестует, – я скрестила руки на груди. – Мало того что в вонючей тюрьме просидите суток пятнадцать, так еще и женщин ваших туда же заберут. Своим благородством лишь хуже сделаете близким. А без моей помощи и паспорта сто лет восстанавливать будете. – Гоев непреклонно покачал головой. – Любовь Степановна, ну хоть вы скажите этому упрямцу! Без денег, без документов, еще и в чужом городе жить на улице, и все из-за пресловутых правил приличия!
– Оба вы неправы. По-другому действовать надо, – величественно вынесла вердикт баба Люба. – Али, вы ступайте с Олькой к ней домой. А я схожу к соседке и вернусь, – она загадочно улыбнулась и с деловитым видом пошла наверх.
Я посмотрела на Али, постучала себя по лбу и развела руками. В ответ горец озорно подмигнул, приложил указательный палец к губам. Затем взял меня под локоток и увлек в квартиру. Зомби скользнул внутрь следом.
Я закрыла дверь и шагнула в крохотный коридорчик. Тут же споткнулась об один из многочисленных баулов, но князь не дал упасть, ловко меня поймал. На мгновение прижал к груди.
– Вспомни лучик – вот и солнышко, – шепнул едва слышно, отстранился и ровным тоном произнес: – Скорее всего, эта деятельная дама побежала договариваться о постое для нас, красивых, – он усмехнулся, – с одинокой старушкой. Не сердись. Нам действительно будет тесно. О том, где дальше жить, подумаем позже. А пока не пришли соседки, пойдем, расскажем легенду о беженцах из