Эти слова у нее вырвались и моментально напугали. Поспешила прикрыть рот ладошкой. А еще опасливо покосилась в сторону нового знакомого. Мужчина же в тот момент наклонился над своими брюками и принялся их на себя натягивать. Может, ей повезло, и он ее не услышал? Хотелось бы в это верить.
Натянув на влажное тело с некоторым трудом штаны, Ян сел на траву, чтобы надеть сапоги. Снизу стал поглядывать и рассматривать эту Еву. Она в тот момент неотрывно всматривалась в дорогу и через пыль, поднятую копытами скачущего коня, желала понять, кто там к ним приближался. Так или иначе, а у него к тому времени уже появилась догадка, откуда эта девица взялась и почему была нага. Именно то подозрение и заставило заняться ее осмотром по новой. Как ни крути, а могли стать родственниками… И так, стоящая перед ним женщина, по его разумению, брату понравиться могла. А ему? Поживем-увидим. Пока она его чем-то нервировала. И что там сама ляпнула только что? А ведь, и правда, на ведьму смахивала. Рыжая, глазастая и дерзкая.
Когда его рука потянулась за рубашкой и подняла ее с земли, в девчонке почувствовалось напряжение. Это его насторожило. Развернулся в ее сторону и попытался прочитать причину по лицу. Но это не понадобилось, Ева и сама поспешила открыться. Сделала к нему шаг и взмахом руки указала на его рубаху.
– А можно?.. Очень прошу… Так вышло, что я вот… ничего из одежды… хоть чем-то прикрыться бы.
– Просишь мою рубаху? – его темная бровь изогнулась так, как если бы был очень удивлен.
Ева не понимала, что его так напрягло. Подумаешь, одолжил бы рубашку.
– Я верну. Точно! Мне же надо как-то…
– Нет, – сказал, как отрубил, а еще нахмурился. – И речи быть не может.
– Что в этом такого? Я же…
Но объяснять ему все и упрашивать стало поздно, когда увидела, как натянул предмет ее желания на себя через голову. Поправил рукава, застегнул манжеты и, как про нее совершенно забыв, повернулся к приблизившемуся всаднику. А Ева подумала, что ей тоже следовало бы как-то подготовиться к встрече. Только ничего лучшего на ум не пришло, как попятиться и присесть за тот самый низкорослый куст, от которого недавно оторвала ветку. Тот хоть и совсем был кружевным из-за мелких листочков, но какое-никакое, а прикрытие. Другого не предвиделось, так как уже догадалась, что мужчина не позволил бы ей к нему приблизиться и спрятаться за его спину.
Решено-сделано. Присела за куст и стала наблюдать, что будет дальше. Вознамерилась зорко за всем следить, ушами каждое слово или недомолвку ловить, быть осторожной и бдительной. Так и делала. Но заодно еще и в траве немного пошарила, и глазами и руками, вдруг бы нашла все-таки свою пропажу, таблетки, то есть.
– Ваше высочество! Ваше высочество! – с такими воплями на них свалился с лошади верховой.
– Не ори, Оли! – поморщился на него Ян. – Докладывай, что случилось.
Совсем еще мальчишка, на вид не более двенадцати лет, веснушки на курносом носу, светлые вперемешку с рыжеватыми пряди волос, и почти круглые крупные серые глаза. Так выглядел примчавшийся к ним из замка человек. Но глаза, возможно на самом деле и не были такими вызывающе крупными. Просто он, Ева подозревала, так таращился, приметив за редким кустиком обнаженную женщину. А раз была обнаружена, то стала задумываться, не подняться ли на ноги, а то затекли уж больно. Поразмыслив и послушав разговор, пришла к выводу подождать еще немного.
– Меня к вам ваша матушка послала. Просит немедленно подняться в замок. Я и коня вашего привел. Взгляните.
Ева при этих словах вытянула шею и принялась рассматривать сразу обоих животных. Они оказались, действительно, конями. Хотя, какая ей была разница: лошади или кони? Гораздо важнее было рассмотреть, что с парнем не было ничего такого, что можно было бы использовать, чтобы прикрыть наготу. Это было обидно. Снова она была в пролете. Нет, правда, что бы этому упрямому Яну не одолжить бы ей рубашку?
– Хватит пялиться на девчонку, Оли! Лучше скажи, что это у них там случилось, раз получилась такая спешка.
– О! Господин, я не хотел… в смысле, почти и не смотрел на вашу женщину…
– Ближе к делу!
– Ваша матушка расстроена… велела скакать…
– Еще ближе!
– У них там вызванная невеста пропала, Ваша светлость. Все просто с ума сходят…
– Понятно… – Ян услышал то, к чему уже был готов. – Оли, рубаху сними.
– Что, господин? – тот подался вперед, действительно не понимая, причем здесь была его рубашка. Решил даже, что ослышался.
– Снимай, говорю!
– Не стоит. И так вижу, что мала будет, – подала голос Ева, но ее явно игнорировали.
Мужчина даже виду не подал, что расслышал ее замечание. Мальчишка же, ухом повел и хотел посмотреть в сторону куста, только новый окрик заставил его вздрогнуть и немедленно приступить к сниманию жилетки и рубашки под ней.
– Ну, шевелись, Оли!
– Я и так спешу, господин, – он разнервничался, и пальцы его слушались плохо. – Вот, пожалуйста!
Ян схватил протянутые ему вещи и к ним присмотрелся. Возможно, девчонка была права, коротковато будет. Но попробовать, все же, стоило. Все равно, ничего другого раздобыть для нее скоро не получилось бы. Сделал к ней пару шагов и остановился.
– Вставай!
Такую резкую команду ослушаться, себе было дороже. Ева поняла по его тону сразу, что пререкаться не стоило. Вздохнула глубоко, так, что всем стало слышно, и распрямилась. В тот же момент раздался свист. Это шустрый подросток выразил так свое впечатление от подсматривания за ее действиями и женскими округлостями.
– Уймись, Оли. Не то, высеку, – бросил на него быстрый взгляд Ян, а еще чуть подвинулся так, чтобы загородить наготу девчонки от чужого любопытства. – Ты меня понял, негодник?
– Чего не понять? Только я так… я ничего. А у вас отменный вкус, Ваше…
– Цыц! Отвернись совсем и прикуси язык.
– Слушаюсь, господин.
Мужчина протянул руку с зажатой в ней рубахой и приказал одеть. Именно, приказал. Приятно от этого не было. Тем более что еще и знала заранее, что ткани не хватит прикрыть самое, что ни на есть, интересное. Какой-то позор! Но догадывалась, что без этого было не обойтись. Вздохнула во второй раз и послушно продела руки в рукава.
– Убедился! – сказать получилось с вызовом, не хотела этого, по привычке вышло.
Мужчина взглянул и поморщился. А Ева озадачилась. Отчего это его так перекосило? От слов, от тона, или от ее внешнего вида? Признаться, ее бы так передернуло от всего вместе взятого, поэтому здесь не могла