— Нет, — она покачала головой.
— Ты обещала.
— Дерьмо твоё нулячье, Марк!
— Как ты обращаешься к третьей мере, зверь? — попытался я надавить.
— Да иди ты к нулям, человек, — огрызнулась Хильда, — Я не собираюсь с ней нянчиться.
Наша битва взглядов длилась недолго. Волчица всё же успокоилась, и, недовольно поджав губы, спросила:
— Ну, и что мне с ней делать?
* * *
Я снова был один. В прямом смысле этого слова. Вокруг, насколько хватало глаз, только пески.
Без ангела мне удалось спустить себя в меру зверя. Третья ступень, ниже пока не получалось. Сойдёт.
Я не знал, что мне предстоит делать в Оранжевом приорате, но ясно одно — мне как-то следует подняться еще на две ступени. Встреча со странными существами теперь поколебала мою уверенность, что я могу безнаказанно убивать животных. Как бы это не оборвало мою связь с Инфериором.
Потом я смогу спуститься в Тенебру. Сделать это я собирался через того Отца Апепов, которого баюкал весёлый Дагон.
Вот только одна дилемма меня беспокоила. Почему мой физический спуск в преисподнюю считается выбором? Ведь достигнув седьмой ступени, человек может стать ангелом либо демоном только через алтарь. Ну, насколько я понимаю во всей этой кухне.
А Хали предупредила, что нельзя рисковать. Ну, что ж, тогда послушаемся.
В любом случае, сначала в Тенебру, и только потом на Небо, в Медос и Целесту. Что-то мне подсказывало, что эта задачка тоже не из лёгких.
Пот от зноя пустыни стекал по спине, песок хрустел под моими ногами, и за плечом покачивалась сумка. Ведь вышел я из бури к Хильде и её спутникам не только с первушкой на руках.
Как так получилось, я не знаю, но во время песчаной бури и магической битвы с обезумевшими зверями ко мне вернулись все мои пожитки. И не только…
Куклу девочка не отдала, да она уже и не занимала львиную долю моего сознания. Едва я уговорил Хильду забрать первушку, как незримую связь словно отрезало.
Я выполнил эту часть своего предназначения.
Да, Волчица отчаянно сопротивлялась и ругалась. Говорила, что отрядит девчонку на самые чёрные работы, чтобы я, Марк, сгорел от угрызений совести в своём чёртовом Оранжевом приорате. И что она не нуляшка на побегушках, чтобы каждый мой каприз исполнять.
Уж не знаю, что нашло на Волчицу, но, глядя на ухмыляющегося Фолки, я понял, что особо буянить Хильда не будет.
Яйцо с принцессой шершней я тоже вынес из бури. Макото, приняв бесценную ношу, пообещал доставить его в Шмелиный Лес, ведь там уже давно ждут истинную правительницу.
Меч Хродрика я отдал зверям без сомнений. Если я двинусь в приораты, то буду маскироваться, и эта вещь выдаст меня.
«Передайте Зигфриду. Думаю, по праву эта вещь его».
Они ничего не ответили, с восхищением глядя на роскошное оружие. Но каждому было ясно, что зверю не суждено владеть таким. Сильверит подвластен только человеческой мере.
У меня остались табличка со словом Каэля, да ещё пара кинжалов. Одним из них Хорас чуть не убил брата, а вот откуда второй, я не понял. На нём я увидел уже знакомый узор пентаграммы, и понял, что это кинжал с кровью Белиара.
Талисман Рычка привычно покачивался на груди, и я всё вспоминал того огромного волка. Неужели и вправду это был он?
Да и что это вообще были за существа?
«Мы — Инфериор». И в то же время нет?
Огромные животные, с зачатками разума. Которые очень беспокоились за свой мир, и даже за двуногих зверей, населяющих его. Поразмыслив, я остановился на мысли, что это могут быть какие-нибудь Духи Стаи. Потому что скорпиона я там видел, волка видел, и сокола, кажется.
Интересно, а стая Пауков тоже бывает?
Так, за размышлениями, я отсчитывал километр за километром по жаркой пустыне.
Я распрощался со своими спутниками там же, под Каудградом, и отправился в Оранжевый Приорат. Звери собирались сначала добраться до войск Хораса и Зигфрида, чтобы доложить о случившемся.
Мне очень хотелось взять их с собой, но от армии Гильберта всё же остались отдельные безумцы, скачущие по окрестностям, и я рисковать не стал. Пусть Хильда доведёт первушку, а Макото дойдёт до Шмелиного. Отрядом из четырёх зверей они были в большей безопасности.
* * *
Животные пустыни меня пока не трогали. Я чувствовал с ними связь, и она мне подсказывала, что это временно. Воля Инфериора держала их инстинкты в узде, но вскоре природа одержит верх.
Поэтому пока я мог расслабиться, не тратя силы на стихии и чутьё. И вот это меня чуть не подвело.
Острая опасность кольнула в спину, я пригнулся, и надо мной пролетела рычащая тень.
Обезумевший воин, зверь третьей ступени, одетый в рваные жёлтые доспехи, вскочил с песка. Он замахнулся копьём и снова кинулся в атаку. Его движения были пьяными, рваными, и мне без труда удавалось увернуться от всех его ударов.
Его метка уже не горела ярко, она словно дотлевала, как уголёк.
Я помнил, какими сильными могут быть «меченые», но сейчас всё было по-другому. Помахав так впустую несколько раз, зверь упал на колени и уставился на меня остекленевшим взглядом.
Хрипящие вздохи вырывались из его груди, с каждым разом всё слабее и слабее. С лёгким недоверием я подошёл поближе, на всякий случай прислушиваясь к своим ощущениям.
Лицо у зверя было осунувшееся, глаза впали, губы пересохли. Всхрапнув ещё пару раз, он дёрнулся, потом замер уже навсегда. Метка мигнула последний раз, и исчезла. Потеряв равновесие, тело упало на песок, и через пару мгновений тусклый светлячок духа улетел в небо.
Я потёр подбородок. От чего умер зверь?
Обыскав тело, я обнаружил флягу с водой, небольшую карту, и пару чёрствых лепёшек. Если зверь голоден, у него было, чем подкрепиться.
Посоветоваться было не с кем, и я, прикопав тело песком, взял себе воду, копьё и пошёл дальше.
Карта показывала мне столицу, и отмеченные вокруг неё огромные круги. Янтарный Город находился среди пустыни, и я поднялся на самый высокий бархан, пытаясь сориентироваться.
Угрожала ли мне охранная магия столицы без Белиара, я не знал, хотя подозревал, что беспокоиться не о чем. Но лучше не рисковать.
Как мне пояснил Макото, Оранжевый Приорат находится гораздо выше Жёлтого, чуть левее. И если мне всё время забирать левее, к текущей по краю пустыни Слезе Каэля, то я рано или поздно выйду к границе.
Но что-то ни город, ни река не спешили показываться на горизонте, и сколько ещё «забирать левее», я сообразить не мог.
Палящее солнце жарило не на шутку, испытывая на прочность мою меру, и я недовольно поморщился.
Немного даже показалось глупым, что я направился в эту дорогу один. Макото дал мне очередной свиток призыва, и сказал, что