Я чуть не засмеялся. Дитя Бездны возмущается ереси?
«А нули, по их вере, так вообще были всегда. Пришли из нулевого дня.»
— Да, ноль Мордаш рассказывал об этом. О нулевом дне творения, — кивнул я.
«Какой ещё нулевой день? Хотя…» — Белиар задумался, — «Ведь если есть первый день, значит, у него есть «вчера»? Знаешь, никогда не думал над этим.»
Я пожал плечами, сворачивая очередной свиток, но взгляд зацепился за него.
Это был не рисунок, а таблица, полная каких-то символов. В предвкушении успеха я развернул лист рядом с горящей чашей.
Один знак я узнал. Светлячок, и стрелка вверх.
Кажется, в шахте под Вольфградом был этот знак. Он был начерчен перед тем помещением, где я обнаружил жилу коррупта, и где валялась одежда сгоревших нулей.
Знак смерти.
«Верно. Дух, устремляющийся к Небу.»
— Что это, трактат? — я рассматривал ряды значков.
Кроме знака смерти, тут были ещё знаки. Вроде египетского анкха, знака жизни — крест с кружком сверху. Помнится, Хали смогла смастерить облачко такой формы, чтобы спасти мне жизнь в первый мой день в Нулевом мире.
Все эти знаки сидели в столбиках, и повторялись. Огонь, капля… Ага, ясно, это стихии, они тоже повторяются. Хотя тут не всё понятно, надо думать.
А вот сверху каждого столбика геометрические фигуры, и они уже не повторялись. Ясно, это шапка таблицы.
Я не сразу услышал, что Белиар посмеивается над моими рассуждениями.
Круг. Под кругом только знак жизни и смерти.
А вот под остальными куча значков — и стихии, и смерть, и жизнь.
Палец двинулся по верху таблицы. Круг в квадрате. Круг в пятиугольнике. Круг в треугольнике. Круг в круге. Глаз…
Я пробежался пальцем по геометрическим фигурам до самого конца — глаз в треугольнике. А вот под ним значков не было.
Некая догадка смутно забилась в мыслях. Здесь наверняка скрыт тот самый смысл, который увидел Тинаш. Все эти знаки что-то объединяло…
Белиар захохотал.
— Демон, какого хрена? — возмутился я, — Ты что-то знаешь?
«Нет, что ты. Ты действительно раскрыл тайну мироздания.»
— Выгоню, Беляшик.
Демон рыкнул — это прозвище его бесило.
«Игра это карточная», — уже без веселья отозвался он.
Я по-новому посмотрел на таблицу. Теперь всё ясно. Просто список мастей, и значение каждой карты в колоде.
— Что за игра?
«Везде по-разному называется, у нас в Тенебре «поднёбная семиступка». А здесь…» — Белиар задумчиво замолчал, — «Слушай, по-моему, «нулячья семиступка».»
— Сколько нахожусь в Инфериоре, ни разу о ней не слышал.
«Ну, каждый уважающий себя приор следит, чтобы в его землях в это не играли. Считается страшным грехом, что кидаешь небесные карты вместе с земными.»
Я поскрёб подбородок. Ну не мог Тинаш просто так с собой таскать этот свиток.
— А правила можешь мне объяснить?
«Долго рассказывать, тем более у нас в Тенебре мастей побольше. Сейчас попробую кое-что показать…»
Демон попытался что-то сделать, но я ничего не ощущал.
«Да твою человечью мать, поднёбыш. Давай уже свалим из этого храма, я тебе даже мысли передать не могу.»
Вздохнув, я пробежался глазами ещё по паре свитков. И понял, что это пентаграммы. Одна была хорошо знакома — меня в таком магическом узоре только держали в углу.
Он и до сих пор там, хотя Инфериор потихоньку забирал кровь. Рисунок в углу храма был уже бледным.
«Ага, причём это рассчитано именно на частицу Абсолюта.»
А вот ещё один свиток с пентаграммой был не знаком.
«Знаешь, я сам впервые это вижу. Надо пробовать, поднёбыш.»
— Ага, сейчас, — усмехнулся я, — Вернём тебе тело и на нём попробуем.
Я закинул сумку на плечо, осмотрелся ещё раз в храме. Демон напомнил мне про свиток, валяющийся возле расколотого алтаря. Та самая схема, которая позволила привязать его душу к моей. На листе до сих пор ещё были мои кровавые отпечатки.
Сумка оттягивала плечо, ноги еле волокли меня, но я поковылял к выходу. Наконец, оказавшись снаружи, я подставил лицо ледяному ветру.
Солнце было ещё высоко, но уверенно клонилось к вечеру. Хильда, Фолки и Арне терпеливо сидели на нижних ступеньках. Я спустился к ним, осторожно ступая по ступеням.
Всё-таки, как я устал возиться с этой Просветлённой.
— Ну что? — спросила Волчица, вставая и протягивая мне меч Безликого, который я оставил у Фолки.
Я принял клинок и похлопал по сумке.
— Здесь нам делать больше нечего.
— Марк, нужно дальше думать, что делать.
— Да, знаю.
— Эээ… — неуверенно протянул Фолки.
Он смотрел на меня во все глаза, потом переглянулся с другими зверями. Через секунду его беспокойство передалось остальным.
«Твою же поднебятину, Марк!»
Неужели я что-то забыл?
Я оглядел себя — порванный чешуйчатый доспех, поверх намотаны всякие обрывки ткани, чтобы не замёрзнуть. Надо бы разобраться со всем этим, и одеться нормально.
У меня прошли мурашки по коже от предчувствия.
— Дерьмо нулячье!
Я стоял рядом со зверями, и давно уже вышел из-под действия ауры храма. Но сила не пролилась в мои жилы!
Я грёбаный ноль!
Хильда рассматривала меня во все глаза, и целый ворох эмоций был написан на её лице. Я запаниковал вместе с ней.
Какого хрена я всё затеял с этой нуляшкой?! Шёл бы сейчас себе по горам, да щёлкал ящериц как орехи. А теперь все эти битвы с ангелами нулю под хвост!
Спокойно, сильная воля.
Ощущение столба вызвать сразу не удалось, и я вспомнил, с каким трудом мне это давалось, пока я был ещё нулём. Надо сосредоточиться.
— Твою же… — вырвалось у меня, когда я стал рассматривать точку своей меры у основания столба духа.
Просто ноль. Как и тогда, когда попал в этот мир.
«Эээ, мы так не договаривались!» — крикнул Белиар, едва не оглушив меня, — «Вы, там, наднёбыши! Верните силу.»
— Марк, но ведь тогда… всё не имеет смысла, — упавшим голосом сказала Хильда.
— Спокойно, — сказал я скорее себе, чем ей, — Всё имеет смысл.
Пытаясь ровнее дышать, я скинул сумку, воткнул клинок в снег. Ну же, Небо, мне совершенно не верится, что ты могло так отблагодарить.
Тем более, тут и Абсолют замешан. Зачем ему это всё? Зачем вот так обрезать крылья у своей же частицы?
— Хреновые варианты, — цыкнул Фолки.
Не слушая их, я опустился на одно колено. Погрузил руку в снег…
Ну же, Инфериор. Я всегда чуял твою радость, когда обращался к тебе. Помоги, объясни, успокой.
Я снова с трудом вызвал столб духа. Моя точка нуля витает внизу, в океане мироздания, в первозданной чистоте.
Мысли какие-то глупые полезли, не о том думаю.
«Как у тебя тут Халиэль смогла быть? В таком немощном теле, где силы с нулькин нос!»
Я устремил взгляд вверх, туда, где я был раньше.
Это было трудно, сил