— А я собираюсь быть репетитором? — уточнила Настя, которой это отнюдь не было очевидно.
— Собираешься! — мать теперь уселась на край кровати и всем видом выражала полное блаженство. — Слушай, красавица моя. Представь себе, что некий очень богатый мужчина имеет дом за городом. Да какой там дом — практически особняк! С прислугой, кухарками и садовником. В лучших традициях крепостного права! И есть у этого богатого мужчины доченька, которая имеет в своей супернавороченной гимназии проблемы с иностранным языком. А тут так кстати дочь коллеги жены двоюродного брата Люды ему вворачивает, что имеется подходящая кандидатка на эту должность. Только там у них проблемы какие-то, поэтому ищут человека с возможностью занятости на полный день. Это ты уже на месте уточнишь. Ну кто к ним в дом придет по объявлению? Шарлатан какой непроверенный. Потому-то до сих пор и не нашли. А тут свой человек, практический родной!
— Ну да, практический родной. И что? Он там зарплату выдает не в лучших традициях крепостного права?
— Уж точно не ниже, чем в твоей школе! — резонно заметила мать. Резонно — потому что ниже уже вряд ли возможно исходя из законодательно установленного прожиточного минимума. — Но не это главное! Вышеописанный экземпляр — очень серьезный, приличный вдовец и просто красавец! Даже в свои сорок с хвостиком.
Настя не могла не усмехнуться, чутко улавливая направление маминых мыслей:
— Такое ощущение, что ты не на работу меня отправляешь, а замуж.
Та только руками развела:
— Ну, а чем черт не шутит? Ты не можешь запретить мне мечтать о личной кухарке в старости, красавица моя!
— Мам! Сорок с хвостиком — это примерно на двадцать больше, чем двадцать с хвостиком!
— Так я ж не говорю тебе прям с порога замуж кидаться. Посмотри, а вдруг неплох? В худшем случае подзаработаешь. И не благодари меня за карьерный рост!
Настя до сих пор не могла поверить, что родительница это всерьез:
— А я и не собиралась тебя благодарить за то, что ты хочешь из учителя сделать прислугу. Посмотри в словаре определение слова «карьера».
— Все нудишь и нудишь. От своего тухлого яйца занудство подцепила? — мама не была в настроении спорить. Но напоследок все же обернулась в дверях: — Настя, а что ты теряешь? Боишься потом в школу не устроиться? Я тебя умоляю! При нынешней нехватке учителей…
Настя не была склонна к чувству противоречия и сначала посоветовалась со всеми близкими людьми по этому вопросу. Чтобы принять решение самостоятельно, но не на эмоциях, а взвешенно. Сестры проголосовали за репетиторство без оговорок. Отец хмурился и долго думал, но остался солидарен с дочерьми. Правда, добавил, что Настя ничего не должна терпеть — и если вдруг почувствует высокомерное отношение к себе или дискомфорт, то тут же уволится. Никакие деньги не стоят самоуважения — это был его жизненный принцип, который Настя полностью разделяла. Сеня же сказал, что если она нуждается в деньгах, то стоит просто сказать ему об этом — необязательно так напрягаться ради заработка. В итоге уже взвешенно и обоснованно Настя ввязалась в авантюру матери.
* * *Но как выяснилось позже, ничего авантюрного в плане не было, кроме сложности цепочки, по которой Настя попала на это место. Хозяина дома уговорили с ней встретиться и провести полномасштабное собеседование. Уже на следующий день Настя прибыла в поместье — она не могла подобрать более подходящего термина — и была представлена Александру Алексеевичу. Мать ее, наверное, нутром чуяла или просто угадала — он и правда оказался приятным, солидным и привлекательным мужчиной для своих лет. Выглядел он скорее на пятьдесят без хвостика, но возраст ничуть его не портил, лишь немного добавив грузности. Светлые проницательные глаза через очки в тонкой оправе завораживали. Александр Алексеевич встал из-за дубового стола, улыбнулся и вышел навстречу.
— День добрый, Анастасия.
А потом понеслись сотни или тысячи вопросов — о ней, об образовании, о работе в школе, потом и о семье, о жизненных приоритетах и даже о разводе родителей. Последнее смутило Настю окончательно, но она отвечала, как могла, подспудно понимая, что интерес к этому возник не просто так — и он даже возрастал по мере того, как Александр Алексеевич получал ответы. Последним вопросом был:
— Когда сможете приступить?
— Приступить? То есть я принята?
— Это не мне решать, — у него улыбка добрая — на такую хочется ответить только улыбкой. — Вы поработаете с Вероникой, и если она вас примет, то и я не стану спорить.
Настя не предполагала, что все пройдет именно так, поэтому задумчиво кивнула. Александр Алексеевич добавил:
— Но мне бы хотелось, чтобы вы не просто были репетитором, а стали… и другом, и учителем одновременно. У Вероники есть няня, но это не то. Вера Петровна уже женщина в возрасте — не может проверять домашние задания или что-то подсказывать. Вы должны сразу понимать ситуацию… девочка потеряла мать так рано, ей нужно женское участие. Она капризна и плохо сходится с людьми. Нанять кого-то вроде вас нам посоветовал психолог — якобы так ребенок не почувствует, что на него давят, и незаметно для себя найдет отдушину. Вдруг у молодой девушки, да еще и привыкшей работать с детьми, получится достучаться до нее? Я до вас встречался с несколькими претендентками, но только вы вызвали во мне уверенность. Понимаете?
Настя понимала. Дав согласие приступить к работе через две недели, она тряслась в троллейбусе по пути в школу, чтобы написать заявление на увольнение. И переживала о том, что поступает некрасиво, подводит людей в начале учебного года. Мама, конечно, в этом проблемы не видела, но Насте было не по себе. Зато теперь она лучше понимала ситуацию и то, что совмещать две работы не получится. Александр Алексеевич дал понять, что визита на час в день для занятий английским недостаточно. Лучше всего — проводить с Вероникой как можно больше времени. Девочка часто болеет, и в те дни, когда она не ходит в гимназию, Насте лучше быть рядом — помочь с уроками, чтобы не отстала, составить компанию. Вера Петровна не справляется с новомодной школьной программой, а нанимать репетиторов по всем предметам нет никакой необходимости — достаточно контролировать. Он искал не репетитора по английскому, а вторую няньку для своей восьмилетней дочери. Настя согласилась на это предложение, несмотря на