— Вы Еремин? Подойдите, пожалуйста.
Стараясь выглядеть строгой, и чуть не подворачивая ноги на шпильках, она забрала бумагу у Виктора, соединила с той, что вынула из папки, и сунула в окошко. Через пару минут оттуда вылезли другие, на которых Виктору предложили расписаться. В итоге эволюций справка Виктора вернулась с разовым пропуском, который тут же отдали вахтеру.
— Простите, а ваше имя — отчество? — спросил Виктор, когда они уже шагали по коридору со стенами из рифленого стекла, длинными плафонами выключенных ламп дневного света и плакатиками "Экономьте время", "Экономьте электроэнергию", "Экономьте трудоемкость изготовления" и "Экономьте материал рациональным формообразованием". Из-за высокого, метра три с половиной потолка, коридор казался ущельем.
— Меня зовут Марина… Евгеньевна, — суровым тоном ответило неземное существо. — Нам в сектор "Северный" шестого этажа.
Лифт был вполне современный, с автодверьми, хотя и скрипел. На входе в "Северный-6" сидел при тумбочке еще один вахтер, которому Марина просто сказала — "Товарищ со мной". Каблучки цокали по литому полу.
— Константин Аркадьевич на совещании в облисполкоме, — изрекла на ходу Марина. — Он направил вас на собеседование к Петросову, его зовут завсектор… То-есть, зовут Викентий Андреевич, а он завсектор у механиков. Вот сюда.
Они остановились у стеклянной двери с табличкой "СК-043". Не успела Марина открыть дверь, как оттуда вылетел худощавый рыжеватый парень со шкиперской бородкой, в табачного цвета костюме, с бежевой рубашкой без галстука и комсомольским значком. Из помещения вдогонку послышался женский смех.
"Молодых тут что ли обижают?"
— О, Мариночка! — воскликнул парень. — А пожарная инспекция у нас уже была.
— Кхм… это… как это… — Марина замялась от неожиданности. — Викентий Андреевич, это и есть Виктор Сергеевич. Вам Костя… Константин Аркадьевич звонил?
Парень замялся. Виктор решил не терять времени.
— Здравствуйте. Еремин Виктор Сергеевич, направлен к вам. Имею опыт конструкторской работы, проектирование бытовой аппаратуры магнитной записи, образование высшее техническое, в силу обстоятельств временная трудность с документами, языки английский со словарем.
Петросов как-то оторопело глянул на Виктора. Пауза затягивалась.
— Немецкий… со словарем… — решил добавить Виктор, — делал инженерные расчеты, практика работы со счетной техникой имеется.
Петросов поднял руку и почесал затылок, взъерошив непослушные волосы.
— Виктор Сергеевич… — выдавил он из себя. — Как бы это объяснить. Вас не смущает… вас не будет смущать то, что вы не такой, как все?
"Это еще про что?" — удивился Виктор.
— Я, пожалуй, пойду, — прощебетала Марина, и, не дождавшись ответа, удалилась по коридору. Виктор оглядел себя.
— Понимаете, я только что с вокзала, просто так получилось, что другой одежды у меня нет, а эта просто практична, не мнется. С получки обязательно переоденусь, как положено.
— Нет же, нет, все не об этом. Понимаете, мы здесь не просто рисуем что-то по техзаданию. Мы творим будущее. Мы создаем технику будущего. Вам это подойдет?
— Конечно! Обожаю создавать технику будущего.
Петросов от удивления развел руками.
— Я даже не знаю, что сказать…
Виктор почувствовал, что ему хочется есть — сегодня он еще не обедал. Где-то в его сознании шевелилась мысль, что в СССР 60-х не могут просто так взять и отказать, если человек не со справкой об освобождении, но причина колебаний завсектора ему была непонятна. Конечно, тот мог прижать ставку для какого-то знакомого. Но и в этим случае можно было пойти к начальнику бюро, и спросить, нужны ли какие-то еще специалисты. Это СССР, и здесь решают не рекрутеры и не менеджеры по кадрам. В конце концов можно было попроситься временно. Кроме того, завсектор, судя по всему, не имел какой-то твердой позиции и искал человека, просто находка оказалась неожиданной.
— Викентий Андреевич, — Виктор решил взять быка за рога, — а нельзя ли мне ознакомится с работой, и сразу выяснится, подхожу или нет. Это же не номенклатурная должность, что человек все равно будет рваться.
— Ну… ладно, короче сами увидите.
За дверью оказался обычный зал с кульманами, и тут-то Виктору стало все ясно. Из-за досок выглядывали лица молодых девчонок, где-то чуть-чуть за двадцать, на одних лицах было написано удивление, на других — разочарование. Глаза казались расширенными из-за теней и густо подведенных ресниц. Короткие белые халатики, из-под которых выглядывали колени в чулках — белых, черных, цветных и с узором. Хвосты одиночные и в стороны, "бабетты", "запятые", прямые с челкой хипповые, и еще что-то забытое с локонами. Мужской половины было примерно четверть, того же возраста; парни смотрели, скорее, с любопытством.
Но в следующую секунду все это уже не имело значения. Слева от входа вместо кульмана стоял двухтумбовый стол, а на нем, среди бумаг — салатного цвета сооружение, похожее на пишущую машинку "Роботрон", на которую сверху, вместо рычагов и бумаги, поставили телевизор. Примитивно-угловатые очертания ящиков вызывали воспоминания о каком-то старом фильме про роботов. Сзади на стенке висел самодельный плакатик: "Экономьте биты, они складываются в килобиты".
"Терминал. Реально, в каком-то шарашкином КБ — терминал!"
Виктор скинул куртку и повесил на крючок у двери. Сдаваться он не собирался.
— Вадим, — кивнул Петросов молодому худощавому брюнету с широкой голливудской улыбкой, курчавыми волосами и орлиным профилем, что сидел почти у самой двери, — покажи товарищу конструктору, в чем у нас проблемы.
— Здравствуйтэ! А вас к нам как, в порадке шефской помощи? — в голосе Вадима чувствовались заметный кавказский акцент и столь же заметная ирония.
— На производственную практику. Еремин Виктор Сергеевич.
— Очень приятна. Пагава Вадым Георгиевич, ведущий по издэлию "Карна". Прошу вас, проходитэ в наше святилище.
Святилище оказалось лабораторией, отгороженной от зала стеклянной перегородкой. Гудел пластмассовый оконный вентилятор. Детали лентотяг, верстаки, низковольтные паяла, авометры и осциллографы — все это показалось Виктору старым, но довольно знакомым. В торце комнаты, у окна, возле ящика с маленьким квадратным экраном — спектроанализатором, лежал скелет магнитофона. Желто-зеленый хром штампованного шасси навевал приятные воспоминания.
"Да это же "Пионер", из ранней брошюры Лопатина. Ребята решили слепить свою разработку, чтоб без дефицита, с моторчиками от проигрывателей…"
— Вот эта наша красавица "Карна". Тут видно устройство механики, — важно произнес Вадим. — Она имэет трехмоторную схему…
— Понятно, — остановил его Виктор. — Проблема в чем?
— В детонации, и не только, — буркнул стоящий сзади Петросов, запустив пальцы руки в шкиперскую бородку.
— Покажу, да? — рука Вадима потянулась к выключателю спектроанализатора.
— Можно на словах, — ответил Виктор.
— Во-пэрвых. Наши тэхнологи не могут обеспечить обработку тонвала, допуски и шэроховатость не могут. Говорят, нэт оборудования, пока нэт, производство собираем из чего попало пока. Во-втарых, это пассик. Ролик прижимной гадытся, ролик научились, шлифуем с жидкой углекислотой. Пассик круглый пробовали, квадратный пробовали — нэ гадытся, дэтонация