На Версальский дворец опускался вечер. Из экипажей, то и дело останавливающиеся у ограды выходили все новые разодетые гости. Когда возле железной решетки остановилась очередная роскошная карета, с гербом, на котором лев раздирал пасть змию, и из нее вышел человек в легком плаще и треуголке, многие из приехавших придворных зашептались — прибыл один из самых заметных придворных, кому благоволил сам король — шевалье Шарль де Брезе. Поприветствовав наблюдавших за ним придворных легким кивком, он направился к залитому огнями дворцу. Идущие навстречу дворяне, кланялись ему, провожая почтительными взглядами, что выдавало в нем человека не только знатного, но и пользовавшегося уважением. Правильные черты, его лица, очаровавшие придворных дам, сулили легкие победы над женскими сердцами, а аккуратно постриженные усы над тонкими губами придавали ему несколько лукавый вид. В свои неполные двадцать пять лет он стал завидным женихом — почти все родственники, включая отца и старшего брата, отбыли в мир иной, сделав его владельцем одного самого крупного во Франции состояния. Осиротев, Шарль обрел в короле единственного благодетеля. Людовик помнил заслуги старшего де Брезе, служившего ему верой и правдой еще со времен Фронды.

Гладкий паркетный пол просторной анфилады отозвался эхом под каблуками его туфель, а гости дворца учтиво расступались, пропуская бравого красавца. Он, как и все гости, спешил на карточную вечеринку к Принцу Филиппу Шартрскому Герцогу Орлеанскому[1]. Сдержанно отвечая на поклоны, он подошел к салону Венеры, который в этот вечер занял герцог, устроив там карточную баталию.

Последние годы король все больше пребывал под влиянием набожной мадам де Ментенон. Пышные праздники, коими славился французский двор, стали редкостью, и игра в карты оставалась, чуть ли не единственной забавой придворных. Сам король, в свое время, увлекшись карточной игрой, умудрился в течение вечера проиграть шестьсот тысяч ливров, после чего его пыл поостыл. Однако, сегодня его Величество ожидали на карточной игре. Поговаривали, что недавняя «размолвка с Мадам», которая своей чопорностью и религиозностью почти отвадила короля от мирских развлечений, давала шанс Герцогу Орлеанскому на некое сближение, а визит короля на карточную игру еще более отдалял короля от спальни мадам де Ментенон. По Версалю поползли слухи, что поводом для ссоры послужило чрезмерное внимание короля к молоденькой фрейлине герцогини. И, поэтому, виновница сей истории, молоденькая мадмуазель де Монтеррас, по приказанию герцога, предусмотрительно была усажена за центральный стол, где обычно играл король.

Де Брезе, войдя в салон, отдал плащ и шляпу лакею, и окинул взглядом собравшееся общество. Карточная вечеринка была уже в разгаре, но столы, расставленные по кругу и накрытые зеленым сукном, были почти пусты. Небрежно брошенные на них карты говорили о прерванной игре. Все столпились у центрального стола, где соперничали играя в poque[2] граф Ла Буши обозначенная нами мадмуазель де Монтеррас. Ставками игроков служили золото и драгоценности — на столе горкой лежали и монеты, и украшения.

Граф Ла Буш — лет тридцати господин в черном парике, с красивыми, не лишенными коварства, глазами, уверенно повышал ставки, он был увлечен скорее очаровательной соперницей, нежели самой игрой. Мадмуазель Шарлотта де Монтеррас — внезапно вознесенная молвой в фаворитки стареющего короля Людовика XIV, совсем еще юная особа, лукаво поглядывала поверх карт. И хоть на ее хорошеньком личике застыла светская улыбка, но наиболее наблюдательные из гостей могли заметить замешательство, охватившее прелестную соперницу графа. Совсем недавно появившись при дворе, Шарлотта, взятая, скорее из-за прелестной внешности, нежели из-за знатного происхождения, она все еще смущалась всеобщему вниманию. А нешуточные ставки и количество золота на столе и вовсе повергали ее в шок.

За этой игрой и следили придворные, негромко переговариваясь между собой. Лишь один из них, недавно вернувшийся из России, беседовал с кардиналом на темы далекие от игр:

— Право, Ваше преосвященство, уверяю, это отнюдь не сплетни! Война войной, но в лагере русских всерьез говорили, что в окрестностях объявилась нечистая сила… Тонкие брови служителя церкви удивленно изогнулись на худощавом лице.

— Да что Вы!

Придворный не замедлил пояснить его преосвященству:

— В образе всадника апокалипсиса этот демон разъезжает по полям и лесам, забирая людские души. Стоит русским послать гонца, его на следующий день находят мертвым! Лошадь его по болотам, как посуху идет, а как руку поднимет — деревья валятся!

Епископ принял снисходительный тон и со вздохом протянул:

— Немудрено сын мой… Россия — страна дикая! Люди там темные, на легенды падкие! Уж вам то, просвещенному представителю Европы не следует уподобляться язычникам! Однако, пойдемте к столу, сдается мне, юная фаворитка сегодня в выигрыше не просто по воле случая.

— Вы полагаете, ей подыгрывают?

В этот момент в салон вошел Герцог Орлеанский вместе со своим неизменным любимцем, Де Гишем. Теребя свой сандаловый веер и отвечая на приветственные поклоны, он, направился к центральному столу, продолжая свой рассказ:

— …Никто не знает, уж зачем, графиня Ла Шер завела обезьянку…

Де Гиш, оживился:

— Видимо, ей наскучило окружение! Захотелось свежего лица! О, смотрите! Мадмуазель де Монтеррас проиграет все, что подарил ей король!

Герцог Орлеанский запечатлел на устах кривую ухмылку:

— Тсс! Это всего лишь сплетня. Кто знает, вдруг это ожерелье из сундуков ее покойного старика-отца. Хотя его Величеству иногда надо отвлекаться от молитв в обществе Мадам! Так о чем я?

— Об обезьянке!

— Да, и вот представьте себе, эта обезьяна вспрыгнула на голову ее супруга…и стянула парик!

Де Гиш, не переставая следить за игрой, поинтересовался:

— И все сразу увидели его рога? Герцог притворно вздохнул:

— Увы, лишь только лысину…

Его взгляд остановился на Де Брезе:

— А, вот и наш герой — любовник! Гроза вдов и жен! Де Гиш вполголоса произнес:

— Последнее время он тоже вертится около Монтеррас! Герцог Орлеанский пожал плечами:

— После распространившихся слухов все торопятся выразить ей свое почтение!

— И что король? — переспросил окончательно сбитый с толку интригой приятеля де Гиш.

— Насколько я понял, после ссоры с Мадам, он не прочь развлечься! Но, он стар и ленив! Правда, если расставить сети, куда заплывет мадмуазель, он вряд ли откажется… проверить улов! — Герцог насмешливо покосился на де Монтеррас. Де Гиш также глянул на прелестную фрейлину:

— Да, только наша милая рыбка может