— Спасибо — наконец пришел в себя Андрей, он расплатился, взял покупки и направился к выходу. Уже около дверей развернулся — как вас зовут?
— Кристина — в глазах девушки промелькнула легкая настороженность, и даже страх — Кристина Зборовская.
— Кристина — Карасев кивнул — если у вас есть родственники где-нибудь на хуторе, в лесу, уезжайте к ним, сегодня же уезжайте. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Оставив перепуганную девушку обдумывать свои слова, он резко развернулся и опрометью выскочил на улицу.
— Стыдно Андрей Николаевич. Сам себя не узнаю, взрослый мужик, старший опер, огонь и воду прошел, а увидел смазливое личико и млел, стоял, как пацан сопливый- усевшись на скамью возле забора, снял фуражку, вытер пот шершавым рукавом гимнастерки, зло усмехнулся — а что ты хотел, пацан и есть, мне ведь девятнадцать лет всего, гормоны играют. Не мог удержаться и не предупредить девчонку, рыцарь твою мать. Жалко, видите ли, стало. А чего же ты мерзавец, почтальоншу-то не предупредил или ее не жалко? А вон ту тетку, что воду из колодца тащит тоже не жалко? А остальные двадцать семь миллионов как их предупредить?
По улице с громким треском проехал мотоцикл. Пропылив мимо занимающегося самобичеванием погранца, он затормозил на площади. Из коляски молодцевато выпрыгнул командир, поправил фуражку с черным околышем, одернул гимнастерку, окинув быстрым внимательным взглядом улицу, коротко сказал, что-то сидящему за рулем красноармейцу скрылся в здании почтамта.
— Не опоздать бы на заставу — Карасев поднялся, не спеша, подошел к мотоциклисту — слышь, браток. Время не подскажешь?
Боец окинул его недовольным взглядом и отрицательно покачал головой. Можно было конечно зайти на почту и посмотреть на часы, висящие над конторкой, но встречаться с веселой почтальоншей не хотелось, а время узнать надо.
— Часов нет — понимающе кивнул Андрей — а у офицера твоего есть часы?
Взгляд мотоциклиста обдал холодом, он внимательно посмотрел на надоедливого пограничника и снова отрицательно покачал головой.
— Ну, на нет и суда нет — Карасев пожал плечами и оставил в покое неразговорчивого солдата, сделал несколько шагов, отходя от мотоциклиста, и тут до него «доперло». Подгоняемый нехорошими предчувствиями он прибавил шаг, и уже поворачивая за угол, оглянулся. Командир вышел из почтамта и теперь внимательно выслушивал доклад бойца весьма красноречиво кивающего головой, вслед уходящему Карасеву.
— Сам виноват, ведь прекрасно знал, что в Рабоче — Крестьянской в это время понятия офицеров не было, только командиры. И дались тебе эти часы, придурок любознательный — шустро перебирая ногами и в буквальном смысле задним чутьем ощущая надвигающиеся неприятности, уже который раз за день бичевал себя Андрей — теперь понятен странный взгляд бойца, у них же тут шпиономания повальная, и не безосновательная надо заметить. Вот ведь идиот, сам себя подставил. Валить надо отсюда пока эти ребята не решили задержать странного погранца.
Между тем мотоциклисты быстро о чем-то посовещались, после чего красноармеец остался у машины, а командир легкой трусцой припустил вслед за подозрительным пограничником.
— Товарищ боец! — после третьего окрика притворяться глухим, и с невинным видом бегать по всему местечку уже не было никакой возможности, того и гляди появиться патруль и к преследователю подойдет помощь. Тем более, что в голове уже созрел более или менее внятный план действий.
Свернув в пустынный проулок, Карасев, наконец, соизволил «услышать» грозные, требовательные вопли и остановился, вглядываясь в приближающегося командира. Высокий, белобрысый, подтянутый парень лет 25–27 в ладно, сидящей комсоставовской гимнастерке с двумя парами «кубарей» в черных, инженерных петлицах. Настораживала некоторая неправильность в действиях мотоциклистов. По логике вещей, столкнувшись с подозрительным типом в советской военной форме и решив его задержать, нормальный советский командир взял бы в помощь вооруженного бойца, а этот пошел один и даже кобуру не расстегнул. Неужели до такой степени уверен в своих силах, что намерен взять предполагаемого диверсанта один на один, да еще и голыми руками.
Очень опрометчиво с его стороны, конечно, преследуемый им боец внешне безоружен, но если он диверсант, то вполне может иметь при себе пистолет или нож.
— Нож — от внезапной догадки Андрея бросило в пот — то-то «товарищ» так странно держит левую руку, словно старается убрать ее из поля зрения противника. Очень странный командир прямо скажем.
Все эти мысли и умозаключения промелькнули в голове Карасева стремительно, но, тем не менее, за это время преследователь подошел уже практически на расстояние вытянутой руки.
— Что с вами товарищ боец? — вкрадчиво поинтересовался он, не сводя холодного взгляда белесо — голубых глаз — совсем плохо слышите? Или у вас не со слухом, а с дисциплинкой туговато?
Вместо ответа Андрей внезапно двинул преследователя прямым в челюсть.
— Ого, а удар у Андрюши поставлен здорово — отметил про себя, глядя как не ожидавший от него такой прыти, «командир» роняет на землю нож и «уходит» в глубокий нокаут — не иначе как боксом до армии занимался, хорошо пробил, хлестко и бедра, корпус правильно подключил. Вот что значат рефлексы, намертво вбитые опытным тренером, тело само сработало.
— Стой! Ни с места! Руки вверх! — грозный окрик заставил вздрогнуть и застыть на месте.
Подняв руки, медленно обернулся. Ну, так и есть, беда не приходит одна, прямо в лицо ему смотрели дула парочки трехлинеек. О принадлежности их обладателей ясно говорили красные повязки на рукавах. Комендантский патруль, что называется: накаркал. Двое бойцов и командир, черные артиллерийские петлицы и те же пары кубарей.
— Что здесь происходит?
— Вот, диверсанта поймал, товарищ лейтенант — не опуская поднятых рук, доложил Андрей, рискнув предположить, что два кубика в петлице означают именно это звание, да и на большее в виду своей крайней молодости командир явно не тянул — зарезать меня хотел.
— А ты сам-то хлопче, кто такой будешь? — подозрительно поинтересовался стоявший по правую руку от старшего боец. Судя по возрасту, выцветшей, обмятой и подогнанной форме и тускло поблескивающему кружку «отважной» медали на груди, типичный «сверчок» — документы есть? А ну покажи. Чтой-то цей погранычник уж больно подозрительный, товарыщ лейтенант.
— Вот — Андрей осторожно достал из нагрудного кармана гимнастерки красноармейскую книжку и увольнительную записку и протянул их лейтенанту — только этого связать надо, пока не очухался, и еще…
— Разберемся — лейтенант напустил на себя важный вид — так ты с девятой? Рыбакова знаю. Подожди, так я и тебя тоже знаю, Окунев, кажется?
— Карасев, товарищ лейтенант.
— Да, точно Карасев — командир на всякий случай сверился с документом, на его румяной физиономии появилась дружеская улыбка — помнишь на окружных соревнованиях? Я у тебя тогда еще по очкам бой выиграл. Удар у тебя хороший, мощный.
— Я вас тоже узнал