К тому времени, когда Дэвид Паркер обнаружил Ингрид в гостиной, он успел выпить несколько бокалов пива. Там она сидела на диване вместе с мужчиной лет тридцати. Вокруг собралась группа бруклинских хипстеров.

– С чего начать? – сказал мужчина, отвечая кому-то. – Возможно, с коррупции. Мне плевать, в какой они партии. Уолл-стрит покупает кандидатов, и когда те впоследствии уходят с завоеванной должности, становятся лоббистами – и могут купить своих преемников. Только не будем притворяться, что это и есть так называемая демократия.

Некоторые хипстеры закивали, как будто это стало для них новостью. Поблизости стояла белокурая Джина Феррис с бокалом мартини в руке. Едва ли не каждый ее палец сверкал драгоценностями. Но Дэвид видел перед собой только Ингрид. Его жена, казалось, была увлечена рассказом этого эксперта с мальчишеским лицом. А мужчина то и дело поворачивался к ней с ангельской улыбкой, делая вид, как будто все действо предназначено именно для нее.

Он продолжал:

– Пол Хейнс – лидер большинства в Палате представителей, из штата Виргиния. Только что протолкнул закон, расчищающий дорогу для компании «Блэкстар», и теперь она поглотит своего конкурента по производству стрелкового оружия. Угадайте, кто второй по величине спонсор кампании Хейнса? Они больше не политики, они – корпоративные представители. Прав был Эйзенхауэр, когда предупреждал нас по поводу военно-промышленного комплекса. Но никто ведь тогда его не слушал.

Потом заговорила Джина:

– Вы рассказываете нам лишь часть истории, Мартин. Ведь Пол Хейнс возглавляет «Плейнс Кэпитал» и IfW.

Поклонник Ингрид пожал плечами.

– Хейнс говорит правильные слова, но именно так и должен поступать смышленый парень, чтобы на корню похоронить то или иное расследование. – Он поднял голову, прочитав раздражение на лице хозяйки. – Ну хорошо. Даже у политических деятелей есть мораль, независимо от того, пользуются они ею или нет. К примеру, Диана Трамбл, тоже состоящая в комитете, поступает правильно. Если они добиваются своего – а это, поверьте, еще большой вопрос, – тогда люди на несколько недель как бы просыпаются. Парочка проворовавшихся банкиров отправляется за решетку, а мы все радостно похлопываем друг друга по спине. Но потом снова впадаем в привычную спячку.

Мартин улыбнулся и пожал плечами, и только теперь Дэвид понял, кто такой этот парень. Гребаный Бишоп, «новое лицо революции».

Паркер лишь вскользь просмотрел информацию в «Роллинг Стоун», но зато много узнал о Бишопе в вечерних новостях от Сэма Шумера. И вот теперь писатель стоял здесь и видел, как его собственная жена уставилась взглядом лани на человека намного моложе своего мужа – на человека, который на тот момент, наверное, стал террористом. Сам Дэвид был куда менее озабочен будущим Америки, нежели тоскливым состоянием своего брака и намечающегося отцовства.

– Пиньята![9]

Все повернулись на этот громкий голос, увидев Билла в окружении целой толпы детей. Он вел их через гостиную на задний двор, где им предстояло раздербанить игрушечное животное из папье-маше, чтобы достать спрятанные внутри сладости. Это была одна из тех вещей, которые Феррис называл «уроками жизни».

Джина воспользовалась паузой и молча удалилась. Проходя мимо Дэвида, она закатила глаза, и щеки ее пылали. Видимо, небольшой спор с Бишопом сильно задел ее самолюбие.

Паркер встал на ее место.

– Вас зовут Мартин, не так ли?

Бишоп ответил утвердительным кивком. Сидящая рядом с ним Ингрид смерила мужа безразличным взглядом.

Писатель наклонился поближе и протянул руку.

– Дэвид, муж Ингрид, – представился он.

Они пожали друг другу руки, а затем Мартин снова развалился на диване возле Ингрид, а ее муж смешался с толпой. Он улыбнулся, но это была лишь неудачная попытка скрыть раздражение. Еще несколько лет назад, когда он жил в Берлине, и даже какое-то время после того ему бы запросто удалась эта уловка. Но он уже давно утратил прежний оптимизм. У Ингрид, как, впрочем, и у всех остальных, на щеках заиграл легкий румянец.

Паркер заговорил:

– У всех, кого я знаю, кажется, есть в запасе утопия всеобщего равенства, с которой они готовы выступить, как только революция поставит их у власти. У вас какая?

Мартин развел руками.

– В отличие от ваших друзей, я не претендую на то, чтобы знать, каков будет новый порядок. Не такой уж я смышленый, наверное. Таких умников найдется немного, и меньше всего – только без обид – среди ваших друзей.

– Но как же насчет оружия?

– А что оружие?

– Сэм Шумер утверждает, что ваши последователи запасаются оружием.

Усмехнувшись, Бишоп покачал головой.

– Шумер и сам ярый сторонник оружия, так что я просто не пойму, почему он все время нудит об этом.

– Но вы ведь не отрицаете?

– Почему бы не дать каждому доступ к оружию? Особенно в наши дни. Или лицензию на оружие нужно выдавать параллельно с удостоверением о благонадежности?

– Но вы ведь говорили более конкретно, – напирал Дэвид, вспоминая кое-какие детали. – И призывали запасаться оружием для предстоящей революции.

Мартин поднял брови:

– Где вы такое услышали?

– От одного авторитетного источника.

– Передачи «Говорит Шумер»? – спросил Бишоп, видимо, удивленный. А потом добавил: – Нет, Дэвид. Боюсь, что никогда