На первый взгляд ничего не изменилось. Они с матерью всё так же носили бархатные платья и кожаную обувь. Ели то, что готовили для господ. Отец пару лет назад даже велел Герти присутствовать на уроках грамматики, арифметики и естествознания вместе с Эрментруд, Мирабеллой и Дедриком. А позже она начала посещать и танцы, и этикет.
Но все блага, которые её окружали, стали вдруг как будто чужими…
И все смешки прислуги за спиной, казалось, были адресованы только ей, да ещё её матери — дочери прачки и конюха Ханне, которая бродила по замку, как привидение, не зная порой, чем заняться.
Марта схватила нож и продолжила резать зелень, а Ханна сгорбилась ещё больше.
Со стороны главного входа в кухню послышались гулкие тяжелые шаги. Мелькнул подол охрового цвета, и Герти юркнула вглубь тёмного коридора, продолжая подслушивать разговор.
Скрипнула лавка — разом вспотевшая Марта, должно быть подскочила с места и сделала неуклюжий книксен.
— Марта… — Одиль всегда многозначительно замолкала, увидев Ханну. — Что на обед?
— Желтый сыр, хлебцы, салат из зелени с яйцами, суп с клёцками, свиное жаркое и ягодный пирог.
— Тесто ржаное?
— Из белой муки, госпожа. Как любят малышки Эрментруд и Мирабелла, — голос Марты начал напоминать блеянье.
— Тупица… Разве я не говорила, что мы экономим? Ламмерт приедет со своим отрядом из столицы не позднее, чем за месяц до Сумрачного Сочетания! И не один! Возможно с ним прибудут его приятели — приближённые короля! И тоже с обслугой! Представляешь сколько это народу? И всех надо будет достойно накормить! И развлечь. Показать, что дом Кёрберов — не свиной хлев, он достоин принимать королевских особ! …А если им придёт в голову остаться на праздники?! Скорее всего так и будет! Ведь путь до столицы занимает месяц! Месяц!!! И никто не захочет прозябать в такие дни в дороге! В какой-нибудь… глухомани, когда мороз, всюду снег и день короткий, как твоя память, а во всех приличных домах пируют и прославляют Богов Сумрака! — Одиль наконец замолчала, пытаясь отдышаться.
В последние годы она немного располнела, но по-прежнему туго затягивала корсаж, отчего её часто мучала одышка, а настроение портилось из-за любой мелочи.
— Думаешь, если назвать моих дочерей «малышками», я прощу тебе твоё скудоумие? — продолжала Одиль. — Эрментруд и Мирабелла скоро войдут в брачный возраст. Так что им самое время задуматься о фигурах…
«Я — ровесница Эрментруд, а Мирабелла старше нас всего на год… О, боги, меня тоже выдадут замуж? Но за кого?»
— Никакого белого хлеба! И никаких пирогов!!! — графиня Кёрбер даже задыхаясь, продолжала орать на слуг.
— Но опара уже…
— Я вижу, — Одиль открыла и со злым стуком опустила деревянную крышку на кадку с поднявшимся тестом. Сегодняшнее испеки, но больше…
— Поняла, госпожа.
— И в салат клади поменьше яиц. Если будут оставаться, неси в ледник…
— Да, госпожа.
— А ты, — жена графа явно обратилась к Ханне, — прощайся со своим выродком. Завтра Джереон отвезёт её в Храм у Блаурштейна. — И добавила медовым голосом. — Не беспокойся, настоятельницы дали добро. Они со смирением и радостью примут под свои своды Гертруду.
«Что?!»
— Нет! — голос Ханны прозвучал скорее испуганно, чем решительно, и у Герти быстро-быстро забилось сердце.
— Вопрос решён, — Одиль была спокойна и тверда, как та самая голубая вершина, у подножья которой высился Храм.
— Не решён, — Ханна быстро вышла из-за стола и демонстративно направилась в сторону господского коридора, выложенного изнутри светлым камнем.
— Если не избавишься от неё по-хорошему, я вам устрою!.. Мрак на земле!!! — крикнула Одиль в спину убегающей матери.
Герти вжалась в холодную стену и стояла так долго-долго, пока хозяйка замка не вылила на Марту всю злобу и раздражение и не покинула, наконец, кухню.
С того дня жизнь Герти и Ханны действительно изменилась.
Их больше не обслуживали слуги — Ханна всех отослала. И на занятия с детьми Одиль Герти больше не ходила — иногда учителя сами приходили к ней в северную башню. Мать запретила дочери без лишней надобности показываться на глаза графине Кёрбер, и теперь ей было разрешено гулять лишь в том уголке сада, что примыкал к северной стене.
Герти не спрашивала у матери, каким образом та уговорила ландграфа не отсылать дочку-бастарда в Храм. Отец стал появляться всё реже. А при взгляде на светловолосую девочку, он мрачнел и становился задумчивым.
Но время шло, настал канун Сумрачного Сочетания. Приехал с королевской службы первенец Джереона и Одиль — Ламмерт. И 14-летняя Герти впервые в жизни влюбилась…
В лесу становилось темно. Снег валил густыми хлопьями, покрывал влажной корочкой капюшон и рукава, таял на лице горячими струями и уже не вызывал умиления — ноги проваливались в рыхлые сугробы, в башмаках хлюпала вода, а своих коленей, облепленных мокрыми ледяными чулками, Герти уже просто не чувствовала.
У неё был план. Точнее, его подобие. Ещё до темноты девушка должна была добраться до соседней деревни. Не по дороге — идти даже рядом с ней было бы равносильно самоубийству. Герти хотела добраться до человеческого жилья напрямую лесной тропой, что протоптали дровосеки и простой люд. А уж там… Оставалось надеяться на добрых людей.
«И мамино жемчужное ожерелье, вшитое в подкладку корсажа».
Но в пути она, видимо, сбилась — снег засыпал тропинку, и Герти, начав кружить, ушла в сторону от селения.
Лес сгустился. Начало темнеть.
Герти села на поваленное дерево, потому что просто устала.
Никогда ещё она не ночевала в лесу. И никогда не оставалась одна за стенами родного замка. Хотя для простых людей это было обычным делом: девушки и женщины испокон веков ходили в лес за травами, грибами, орехами и ягодами, парни приносили дрова, дичь и рыбу. Все они с детства учились ночевать вне дома, могли развести костёр и приготовить на нём похлёбку.
«А я даже огниво с собой не взяла. Да и толку от него — всё равно не могу выбить самую малую искру».
Воспоминания о прошлом снова охватили Герти. Она замерла, и боги знают, сколько времени ещё бы так просидела…
Если б слева не завыли волки.
Герти сразу поняла, что не выберется.
Кровь бросилась в лицо, живот скрутило, а сама она затряслась мелкой дрожью.
Лазать по деревьям она так и не научилась, хотя Дедрик, который был младше на 4 года, много раз показывал это умение и даже предлагал потренироваться вместе.
Герти сама не поняла, почему побежала.
«Нельзя убегать! Ловчие говорят, что это только раззадорит стаю!»
Но страх не давал ей остановиться! Ноги несли её так быстро, будто