– Трой… я не… мне очень жаль…
– С чего ты решила, что я нуждаюсь в жалости? – он перевел на меня взгляд и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Посмотри вокруг. В каком мире мы живем? Разве тебя не окружают люди, которым наплевать на все, что происходит вокруг? Разве они не хотят просто получить выгоду? Они убивают друг друга ради денег, власти, признания. Дружба? Далеко не бескорыстна. Любовь? Да кто вообще может говорить об искренности. Тебя ведь это обижает, а что-то ранит. Ты становишься рабом своих эмоций. Я – нет. Я никогда не чувствовал, что такое разбитое сердце, что такое предательство друзей. Мне никогда не было стыдно, я не боялся разлук и не скучал.
Я слушала его молча, понимая, что порой мне было необходимо переключить этот тумблер, чтобы не чувствовать боль. Но он лгал. Он был пленником ярости, которая душила его сильнее, чем он мог предположить.
– Я гораздо сильнее тебя. Понимаешь? Я не чувствовал вину за то, что оставил тебя сегодня там. Потому и не остановился, не подверг свою жизнь опасности. Хотя порой мне и все равно – убьют меня или нет.
– Вот это-то и пугает. Ты втянул в эту историю других людей, которые могут пострадать. А тебе все равно.
– В этом ты права. Иногда я не могу бороться с собой. И порой из меня рвется неконтролируемый гнев. И тогда я становлюсь опасным человеком. Но одному мне потребуется гораздо больше времени, чтобы найти отца. Наверное, пора извиниться…
– Не стоит, – я пнула носком ботинка камень и исподлобья взглянула на Троя. – Зачем ты ищешь его?
– Сказать ему спасибо за все преимущества моей жизни, и отомстить за то, что он бросил меня одного в этом состоянии, ничего не объяснив. Я наломал слишком много дров.
Я выдохнула, возможно, слишком громко. И это был единственный звук, который я смогла выдавить из себя. Трой вновь закурил. Глядя на него теперь, у меня не возникало более мысли, что он псих. Он – жертва эксперимента. И как бы не было велико мое желание не испытывать ничего, я сейчас была счастлива, понимая – я жива. Чувства – это то единственное, что делает нас людьми.
– Трой, мне жаль, – повторилась я.
– Не нужно меня жалеть. Я этого не заслуживаю хотя бы потому, что мне не было жаль тебя все это время. Я не вступился и не помог.
– Об одном тебя прошу – не распространяйся. Это не тайна, но я никому об этом никогда не рассказывал. Ребята могут догадываться, но не знать наверняка.
– Почему ты рассказал мне?
Трой молча смотрел на меня.
– Не знаю. Наверное потому, что я не хочу больше втягивать тебя в это, и ты больше не появишься в порту.
– Трой, нет! Мне нужна ваша помощь! – от навернувшихся слез закололо в глазах.
Он встал и подошел ко мне, потом осторожно коснулся моей щеки. Дрожь вновь пробежала по моему телу.
– Ты же знаешь, что твои слезы никак не повлияют на мое решение, – тихо произнес он. – Твой номер я сохраню. А теперь идем, я отвезу тебя домой.
Упираться не имело смысла, и я, вытерев слезы, покорно пошла к машине, искоса поглядывая на Троя – он был расслаблен, а лицо было светлым. И мне почему-то уже не было страшно лететь с ним по ночным улицам города на полной скорости. Нет, он не стал мне ближе, и я не увидела в нем друга. Просто наконец разобралась в нем, найдя ответы на свои вопросы.
Мы подъехали к моему дому, и я открыла дверцу, еще раз взглянув на парня.
– Мой здравый смысл передает тебе привет и советует быть осторожной, – он улыбнулся мне.
– Спасибо, ты тоже береги себя! – я улыбнулась в ответ.
Трой помахал рукой, и его Додж растворился в темноте, оставляя за собой призрачный блеск стоп-огней. Тяжесть в груди нарастала при мысли, что я могу больше никогда его не увидеть, а все пережитое за последние дни было напрасным.
Моя мать стояла на террасе, кутаясь в халат. Она либо не спала, либо ее разбудил рев двигателя.
– Кто это был? – настороженно спросила она. – Боже, дочка, что с твоим лицом?!
Я не была уверена в том, что готова рассказать ей о Трое.
– Знакомый. А, это? Упала, ты же знаешь, какая я неловкая.
Теперь я смотрела на нее по-другому. Интересно, а они с отцом давали мне свои пилюльки? Мама всегда говорила мне, что я излишне эмоциональна.
– Киара, ты мне чего-то не договариваешь.
– Нет, мама, все нормально, – твердо заявила я. – Просто я очень устала, был насыщенный день. Лиз таскала меня по торговому центру, потом мы гуляли по набережной, где я и споткнулась. А сейчас я хочу поспать.
Не дожидаясь ответа, я проскользнула мимо нее и поднялась в ванную. Вид был действительно ужасным – расцарапанное лицо, грязная одежда, синяки. Встав под душ, я поморщилась, под струями воды все ссадины горели огнем. Прикрыв глаза, я вспомнила образ Троя. Сегодня вечером он был другим. Где-то внутри него прятался человек, которого еще можно было спасти. Только вот теперь это не имело ко мне никакого отношения.
Я вышла из ванной, завернувшись в полотенце, открыла окно и выглянула на улицу, вдохнув полной грудью свежий воздух. Мой взгляд задержался на автомобиле, стоявшем на противоположной стороне дороги. Это точно был не знакомый мне Додж. Внутри четко выделялись две фигуры, освещенные фонарем на соседской лужайке. Я и раньше страдала паранойей, а в свете последних событий она только усугубилась. Хотя сейчас, как ни странно, меня это не особо взволновало. Я так устала, что хлопнула оконной створкой, проверила замки и легла в постель, отключившись в ту же секунду.
***
Я отъехала от дома, параллельно набирая номер Лиз.
– Привет, я еду к тебе!
– Привет, детка, это прекрасно!
– Тогда жди, – я улыбнулась и посмотрела в зеркало заднего вида. Никто меня не преследовал, и я выдохнула, хихикнув над собственными мыслями.
– Что с твоим лицом, Ки? – Лиз, увидев меня, взволнованно рассматривала царапины и ссадины. – Рассказывай немедленно!
Я сочинила историю о том, как стригла кустарник, как закружилась моя голова и я с удовольствием растянулась на колючих ветках.
– Моя коряга! – Лиз смеялась, сидя напротив меня на террасе и поглощая спелые персики. – А как история с тем парнем, Троем кажется?
– Никак, – улыбка стерлась с моих губ. – Мы с ним больше не общаемся. И