— Доброе утро, — приветствую подругу. — Не разбудила?
— Поспишь тут, — возмущается Машка. — С восьми утра в общаге какой-то дурдом творится.
— Как вы… вчера домой добрались?
— Ой, лучше не спрашивай! Ребята были в бешенстве! Твой опекун всех разогнал, ещё и убираться заставил! Ты почему не сказала, что он может нагрянуть?
— Я не знала, Маш… А Назар? Он сильно злился?
— Сильно! Потом повздорил с Тохой, когда тот, как побитый щенок, выскочил из твоей спальни. Ему здорово перепало, да?
— Наверное. Я плохо помню вчерашний вечер, всё как будто в тумане было… Кирилл подумал, что я принимала наркотики, представляешь?
— Бред какой-то! Ты выпивала, да, но наркотиками вроде бы никто из наших не баловался.
Я хочу думать, что Кирилл ошибся. Я бы ни за что… Никогда.
— А из-за чего Назар повздорил с Тохой? — спрашиваю Машу.
Где-то в глубине души мелькает надежда, что из-за меня. Вдруг Назар каким-то образом узнал, что Тоха меня домогался?
В этот момент по крыше начинает молотить сильный дождь. Я подхожу к окну и, отодвинув штору, смотрю на испортившуюся осеннюю погоду. Не люблю это время года. Никогда не любила. Осень вызывает какую-то щемящую тоску и депрессию. Тем более сейчас, когда из-за смерти мамы у меня и без того нулевое настроение.
Неожиданно в поле зрения попадает крепкая мужская фигура. Я несколько раз подряд моргаю в надежде, что показалось, но образ Кирилла Самсонова, идущего по вымощенной гранитной брусчаткой дорожке, не пропадает, а наоборот, становится всё отчётливее. Хочется стыдливо отвести взгляд, потому что он… по пояс обнажён — футболка небрежно висит на плече, но я почему-то не делаю этого. Стою и продолжаю смотреть, прижимая телефон к уху и почти не вникая в то, что рассказывает мне Маша.
Кирилл хорошо сложен, этого нельзя не отметить: широкие плечи, сильные руки, увитые крупными выступающими венами, и перекатывающиеся под кожей мышцы. На животе чётко очерченные кубики пресса. Наверняка он много и усердно занимается спортом.
— Ты меня слышишь, Ви? — спрашивает Машка.
— Я перезвоню, ладно?
Сбросив вызов, бросаюсь к подгорающему омлету. Руки дрожат, когда я выключаю плиту. Слава богу, не сгорел. Не хватало опозориться перед Кириллом в таком простом и примитивном деле, как готовка.
Хлопает входная дверь, я выпрямляю спину и, кажется, вовсе перестаю дышать. Слышу приближающиеся тяжёлые шаги… Кирилл совсем близко. И встреча с ним так сильно страшит, что к горлу вновь подкатывает неконтролируемая тошнота. Нет-нет, только не сейчас, пожалуйста… Делаю глубокий вдох-выдох. Отпускает, но надолго ли?
— Вижу, ты уже проснулась, — произносит с сарказмом Самсонов.
Я оборачиваюсь и выдавливаю подобие улыбки. Наверное, получается не очень, но я пытаюсь. В конце концов, я живу в его доме на птичьих правах и вчера поступила не совсем хорошо… За это Кирилл с лёгкостью может вышвырнуть меня на улицу.
— Проснулась. Доброе утро.
— Такое уж доброе? — усмехается он и вытирает вспотевший лоб футболкой.
Похоже, Кирилл занимался пробежкой, потому что на нём спортивные штаны и удобные кроссовки известной марки. Я быстро скольжу глазами по натренированному, блестящему от влаги телу и заставляю себя поднять взгляд. Он же военный. Наверное, каждый из них может похвастаться подобным мышечным каркасом.
Кирилл проходит по кухне и пялится на меня. Понятия не имею, что говорить и как себя вести. С ним невероятно сложно, и обстановка на кухне буквально кишит негативом. С его стороны, естественно.
— А для меня завтрак не приготовила? — нагло спрашивает он, заглядывая в мою тарелку.
— Нет, прости. Я не знала, что ты остался в доме. Приготовить тебе завтрак?
— Не откажусь, — кивает Кирилл. — Сейчас только душ приму и спущусь.
Пока он отсутствует, умоляю себя не нервничать. Да, Самсонов ведёт себя немного грубо, но это же его привычная манера общения. Не потому, что я пригласила в дом не пойми кого и перебрала с алкоголем. Я попрошу прощения, возможно…
Кирилл возвращается на кухню через несколько минут. Садится за стол, тут же приступает к завтраку. Я пожарила ему три яйца и добавила туда немного сыра. Не знаю, для почти двухметрового мужчины это нормально или мало?
— Садись, Вита, я не кусаюсь, — кивает он на стул напротив.
Хочу сказать, что очень в этом сомневаюсь, но тут же прикусываю язык. Я занимаю место за столом, беру в руки приборы. Надо всего лишь завести разговор. Убедить Кирилла, что подобное было в первый и последний раз. Он поверит и уедет. Правда же?
— Как себя чувствуешь? — спрашивает Самсонов, почти расправившись с едой, в то время как я ещё даже не приступила.
— Нормально. Голова немного болит, но это из-за погоды.
— Уверяю, нет, — чеканит он ледяным тоном.
При этом хмурится и складывает руки на груди. Господи, как же с ним нелегко! Ощущение такое, будто я набрала полные лёгкие воздуха и никак не могу выдохнуть.
— Кирилл, я понятия не имею, с чего ты взял, что я принимала наркотики… На вечеринке был алкоголь, да. Я не спорю с этим…
— Послушай, по роду деятельности мне долгое время приходилось общаться с разными людьми. Кажется, об этой дряни я знаю всё. Думаешь, я совсем дебил? Не знаю, как выглядит человек, который закинулся?
— Я тебе верю, но среди нашей компании никто бы не стал… И тем более я…
— Собирайся, — внезапно произносит Кирилл, ударив ладонями по столу и заставив меня непонимающе моргнуть.
— К-куда?
— Поедем в лабораторию. В твоём организме наверняка всё ещё остались следы. Можно сдать мочу или кровь, и всё станет ясно.
— Я никуда не поеду… — моментально вспыхиваю в ответ. — Не поеду, слышишь?
Резко встав с места, подхожу к окну. Неужели Кирилл прав? Каким-то образом мне в организм попали наркотики. Чёрт, не уверена, что хочу это знать! В лаборатории придётся краснеть и видеть полные презрения взгляды. Я этого не вынесу…
— Подобного больше не будет, клянусь, — говорю, по-прежнему глядя в окно.
— Конечно не будет, — отвечает он. — Теперь я буду лично контролировать каждый твой шаг.
— В каком смысле? — удивлённо спрашиваю я, повернувшись к нему лицом.
— Я буду жить в этом доме. Никаких тусовок, вечеринок и прочей ерунды. Отныне твоя банковская карта заблокирована. Ты осталась в Москве, потому что хотела учиться? Так учись! Я дал обещание отцу присматривать за тобой и оплачивать обучение в вузе. Не хочу, чтобы его деньги сливали в выгребную яму.
Кирилл сидит за столом, упираясь в него локтями. Карие глаза смотрят на меня в упор. Чужой взрослый мужчина. Бородатый, угрюмый и грубый. Неужели он будет жить со мной?
— Ты сейчас серьёзно? — спрашиваю дрожащим голосом.
— Более чем. Я даю человеку только один шанс, который ты, например, быстро и благополучно похерила. Со вчерашнего вечера ты утратила моё доверие, Вита.
— Я не хочу так… Не хочу с тобой… — отчаянно мотаю головой. — Я уеду отсюда домой!
— Не уедешь, — ухмыляется Кирилл, обнажая