— А вдруг там опять волк?
— У тебя слишком богатая фантазия, а в Трансильвании она до добра не доводит.
Варя промолчала и пошла к лестнице. Теперь и она видела ступеньки без лампы. Они вели на эшафот. Костя продолжал мирно спать, отвернувшись к окну. Варя закусила губу, чтобы не разреветься, и попыталась сдвинуть задвижку, но ничего не получалось. Заело. Но Варя не сдалась. Пыхтя, она всё же сумела запереть дверь. Лучше бы она её никогда не открывала!
Юркнув под одеяло, Варя осталась на самом краю, чтобы невзначай не коснуться Костиной спины, и уткнулась в подушку, чтобы не разбудить его рыданиями. Что же она натворила?! Как теперь смотреть Косте в глаза? И Анне… Хоть бы Михей согласился встретиться с ней завтра, и тогда вечером они смогут уехать, и она навсегда забудет Богдана. Если сможет… Сейчас она закрывала глаза и видела его страшные жёлтые глаза. И, казалось, вновь слышала его неровное дыхание подле самого уха. Не человеческое, а волчье. Прерывистое и тяжёлое. Она не выдержала и открыла глаза.
Комнату заливал солнечный свет. Постель была пуста, а дыхание… Варя перегнулась через кровать и увидела, что Костя отжимается на кулаках.
— Восемьдесят семь, восемьдесят восемь, восемьдесят девять…
Дыхание прерывалось, локти полностью не разгибались, но Костя не сдавался.
— Может хватит? У тебя же пальцы болят!
Костя мотнул головой.
— Девяносто три, девяносто четыре…
Синий тигр, вытатуированный на лопатке, зло ухмылялся, то взмывая вверх, то опускаясь. На сотом подъёме Костя упал животом на пол.
— Твои пальцы! — не унималась Варя. — Ведь можно было одно утро пропустить…
И тут она заметила под кулаками шерстяную ткань, и от ночных воспоминаний Варю передёрнуло.
— Пытался убить время, — Костя подул на пальцы. — Я вчера с дуру, кажись, погнул засов. Мне дверь не открыть.
Варя почувствовала холод в висках. Это сделала она со злости.
— Совсем не открыть?
— Совсем. Ждал, когда ты проснёшься, чтобы позвать на помощь. Иди умойся ледяной водой, как настоящая лицеистка. Я ледяную корочку уже разбил. Ну, что сидишь? Я не хочу, чтобы посторонний мужик видел тебя в таком виде.
Варя задрожала сильнее. Глаза защипало от слёз, но Костя, к счастью, уже отвернулся к окну.
Глава VI — Утро
Костя привалился к ставне плечом.
— Как-то совсем моветон кричать в окно. Может, просто спрыгнуть вниз? Не так уж и высоко.
Серьёзность в его голосе заставила Варю задрожать ещё сильнее.
— Не дури! Ноги переломаешь!
Но Костя всё равно открыл окно. Вместе с ледяным воздухом в комнату ворвался детский визг. Малышня в коротких тулупчиках каталась на санках с огромных сугробов. Слышался стук топора. Кто-то на кого-то кричал. За частоколом лошадка тащила заваленными мешками сани.
— Там внизу сугроб, — не унимался Костя. — Я всё же попробую.
— Не в трусах же! — взвизгнула Варя, и Костя с улыбкой потянулся за штанами, но взять не успел.
В дверь постучали, достаточно громко.
— Вы вставать думаете? — Сегодня акцент румына чувствовался меньше. — Мы дольше не можем держать завтрак горячим.
— Богдан, мне очень стыдно, но я погнул задвижку и без инструмента тут не справиться.
Костя сжался, приготовившись услышать привычный смешок, но из-за двери донёсся спокойный ответ:
— Открой окно. Я мигом.
— Оденься уже! — зыркнул на Варю Костя, но та не успела даже с кровати спрыгнуть, как наружная стена задрожала от удара. — Хоть одеялом укройся.
Она натянула его по самый нос, когда в окне появилась присыпанная снежком лохматая шевелюра румына.
— Сосульки сбивал, — опередил он вопрос про свою быстроту. — Лестница короткая. Слезать по ней не предлагаю.
И подтянувшись на руках, Богдан перевалился через окно, умудрившись не выронить ломик.
— Утро доброе, — бросил он, задержав на мгновение взгляд на спрятавшейся от него девушке.
От тёмно-синей рубахи и овчинного полушубка пахнуло морозцем.
— Нынче довольно тепло. В этих штанах спаритесь.
Румын махнул в сторону лыжных костюмов и прошёл к двери. Привстал на одно колено, ловко в два приёма вытянул гвозди, и задвижка полетела на пол.
— К вечеру поставлю новую. Не волнуйтесь, — обернулся он к кровати, глядя поверх Вариной головы на Костю.
— Не стоит беспокоиться, — бросил тот, чувствуя, что краснеет из-за всей этой дури с замком. — Нам это не важно.
— Это важно мне, — отрезал Богдан. — Я, кажется, вчера достаточно внятно объяснил, что на ночь лучше запираться. Не будете делать это сами, я запру вас на ключ, как маленьких детей. Да вы и есть дети. С вашим неуёмным любопытством. Однако в вашем возрасте оно уже непростительно. Одевайтесь и спускайтесь к завтраку. Нам ещё надо машину притащить.
Он поднял с пола задвижку и направился к окну.
— Не забудь закрыть, а то я здесь не протоплю. И ещё вопрос, — Богдан смерил Костю взглядом, и ему явно не приглянулась татуировка. — Ты всегда встречаешь людей голым? Или только мне так везёт?
Теперь Костя точно покраснел. Темнота и полотенце куда больше скрывали тело, чем солнце и эти узкие трусы. Что вылупился? Не нравится тигр? В другой раз волка набью, чуть не выкрикнул Костя.
— Прости за синяк, — Богдан опустил ему на плечо тяжёлую руку. — Я не нарочно.
Костя тут же отметил про себя, что пальцы Богдана были тёплыми, хотя работал тот явно без перчаток. Наврал про сосульки? Вновь почти спросил он румына. Они уже слишком долго глядели друг другу в глаза, будто, как в детстве, не желали проигрывать в “гляделки”. Чёрные глаза румына продолжали искриться смехом, а рука не покидала плеча. И тут Костя ахнул от боли и даже глаза прикрыл.
— Гематомы нет, за пару дней посветлеет, — Богдан убрал руку и перекинул ногу за окно. — Забыл спросить — как спалось на новом месте? Хотя в Трансильвании все сны вещие, не только первые.
И в ту же секунду Богдан исчез из оконного проёма. Костя перегнулся через окно. Богдан стоял с лестницей в руках и смотрел вверх. Их взгляды вновь встретились, и Костя отпрянул с мыслью: “Блин, у него ведь не жёлтые глаза. Это просто солнце слепит”.
— Холодно, — Костя поёжился. — Только Богдану тепло. Варь, ну хватит сидеть! Иди умывайся. Я тоже попытаюсь побриться холодной водой.
— Брось, тебе идёт щетина. И целоваться мы не собираемся, — попыталась пошутить Варя. — А то нас по разным комнатам разведут.
И не получив реакции на шутку, добавила:
— Потом возьмёшь кипяток на кухне.
— А тебе я ведро не потащу. Иди умойся. И волосы расчеши, а то всех трансильванских ворон распугаешь. Тебе что-то снилось? Что ты с простынёй сделала?
Варя опустила глаза. Что он так разозлился? Неужели не спал и видел, что её нет в комнате?
— Мне приснился жуткий сон, — начала она осторожно. — Мне приснился волк. Костя улыбнулся:
— Я даже догадываюсь, как его звали…
Сердце Вари перестало биться.
— Брось, — улыбнулся Костя. — Богдан выпендривается перед нами. Может, его жена строит, вот