— Угроза уничтожения? — переспросила я. — Это любопытно.
— Любопытно! — тоном, полным презрения, передразнил безбородый.
Но мне до его презрения не было никакого дела, а Эдбальд, кажется, и вовсе пропустил последний комментарий мимо ушей: слишком важной для него стала моя заинтересованность.
— Значит, ты все-таки готова послушать?
Я застыла, напряженно думая. Не следовало, ох не следовало идти на поводу у эмоций. Что-то подсказывало: получу информацию — и выйти безучастной уже не смогу. Но, волей или неволей, рыжеволосый меня заинтриговал, и я решила, что готова рискнуть.
— Да, — лаконично ответила я и тут же поспешила добавить: — Но окончательный ответ я дам только после того, как узнаю, о чем идет речь.
— Иного я и не ожидал, — ответил король, а я подумала, что последний обмен репликами совершенно бессмыслен.
Никто не позволит мне сорваться с крючка после того, как я узнаю правду. Но угроза существованию мира — если, конечно, это не выдумка, — достаточно весомый повод для небольшого личного риска.
— Полагаю, ты слышала про Первозданное зеркало? — осведомился Эдбальд.
— Безусловно, — кивнула я.
— Что именно тебе о нем известно?
То ли пытается заставить меня почувствовать себя причастной, втянув в разговор, то ли не хочет сболтнуть лишнего, случайно поведать что-то, чего я не знаю.
— Магическое зеркало, позволяющее мгновенное перемещение на самый глубокий, четвертый, уровень Зазеркалья, — не стала упираться я. — Только магу соответствующих способностей и специализации, разумеется. Для всех остальных оно просто обычный кусок стекла.
— И ты представляешь себе, какие возможности открывает перед волшебником такой артефакт?
— С-с-слиш-ш-шком больш-ш-шие, — высунув голову из своего убежища, прошипел Хаш.
Его появление возымело потрясающий эффект. Один стражник выхватил из ножен палаш, второй отшатнулся, кажется, готовый бежать со всех ног, и даже Эдбальд чуть не упал со стула.
— К-кто это? — нервно сглотнув, осведомился он.
— Это Хаш. Зеленый змий, — представила я. — Хаш, это Эдбальд, король Эльмирры.
— Не с-с-скаж-ж-жу, ш-ш-што рад з-з-знакомс-с-ству, — заявил мой приятель. — А ты закрой пас-с-сть, не то прос-с-студиш-ш-шься, — посоветовал он ошалевшему безбородому, действительно стоявшему с раскрытым ртом.
— Не дерзи, — напомнила о хороших манерах я, впрочем, без особого рвения.
Приятно, когда тебя поддерживают. Особенно если жизнь не слишком-то баловала тебя таким явлением.
— Змий? — переспросил монарх, благоразумно закрывая глаза на невежливость оного.
— Ну, не совсем, конечно, — уклончиво отозвалась я. — Скажем так: он принадлежит миру Зазеркалья. Но в данный момент предпочитает мое общество. И флягу с портвейном, разумеется.
Уточнять, почему разумеется, никто не стал. А Хаш, напоследок продемонстрировав визитерам длинный раздвоенный язык (тоже чистой воды показуха, не рептилия же он, на самом деле), скрылся в сосуде, громко булькнув золотисто-коричневой жидкостью.
— Кстати, портвейна не желаете?
Нельзя же вовсе забывать о законах гостеприимства! Но гости широту моего жеста не оценили и замотали головами так отчаянно, что я поняла: портвейн они не станут пить не только сейчас, но и, по-видимому, всю свою оставшуюся жизнь.
— Так о чем мы говорили? — светским тоном вопросила я.
Эдбальд, сглотнув, поднял на меня тяжелый взгляд:
— О тех возможностях, какие открывают магу зеркала.
— Как известно, наш дар позволяет воздействовать на мир косвенным образом. — Я решила компенсировать страх, который вызвало в гостях явление Хаша, подробным ответом. — Предмет неразрывно связан со своим отражением и с тенью, которую он отбрасывает. Его свойства определяют форму, размер, очертания, а в случае с зеркалом и цвет. Разумеется, в сочетании с другими факторами, такими, как освещение и форма поверхности. В своей работе маг должен учитывать все нюансы, вплоть до самых крохотных деталей. Но суть сводится к одному: меняя отражение, мы меняем оригинал. Грубо говоря, кошка не может, поглядевшись в зеркало, увидеть там собаку. Если мы переделаем отражение так, чтобы оно получило свойства собаки, то природа исправит получившееся несоответствие. И тогда в реальном мире кошка превратится в пса.
— И какую роль играет в этой истории глубина?
Король впился в меня взглядом так, словно ожидал, что сейчас я раскрою ему невероятную тайну, а не сообщу то, что давным-давно известно каждому студенту.
— Вообще-то уровни отличаются один от другого самыми разными свойствами, — уклончиво ответила я. — Но в общих чертах — чем глубже погружается маг, тем более радикально он может воздействовать на реальность. Я привела пример с кошкой и собакой для наглядности, но в действительности проделать подобное очень сложно. И на первом уровне никак не удастся. Тут можно скорее… подправить рост или изменить цвет волос. Стереть морщины. Чем и занимаются в зеркальных салонах красоты. Для серьезного воздействия нужно опуститься глубже, на второй или даже третий уровень. Правда, работа там — намного более тяжелая, и способен на нее далеко не каждый. Тут требуется дар выше среднестатистического и соответствующее образование.
— А что ты можешь сказать о четвертом уровне? — спросил Эдбальд, наконец подводя меня в главному.
— Четвертый уровень дает магу неограниченные возможности, — проговорила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Но проникнуть туда, насколько мне известно, можно только через Первозданное зеркало. Вы же не хотите сказать, что его похитили?
— Пока нет, — покачал головой король. Такой ответ внушал оптимизм, но и чувство тревоги тоже. Смущало слово «пока». — Но давай вернемся к моему вопросу. Что еще тебе известно об этом артефакте?
— «Первозданное» — не совсем точное слово, хотя название получилось красивое, — отозвалась я, краем глаза отмечая, сколь внимательно прислушиваются к моим словам рыжеволосые. Может, денег с них стребовать за незапланированную лекцию?.. — Зеркала существовали задолго до его появления. Но оно стало особенным, первым в своем роде и, как впоследствии оказалось, единственным. Его создали величайшие мастера древности, но, помимо людей, руку приложила природа. Совпало много факторов: лунное затмение, возмущения магнитного поля Земли, необычная вулканическая активность. Словом, повторить научный прорыв так никому и не удалось. Вероятно, оно и к лучшему — учитывая то могущество, которое артефакт дает посвященным.
— К лучшему — несомненно, — для разнообразия согласился со мной безбородый. — Но почему и этот, единственный, экземпляр не уничтожили? Слишком опасная вещь и слишком большое искушение для некоторых.
Эдбальд поморщился: кажется, спор на эту тему начинался не впервые.
— Любую силу можно использовать как во вред, так и во благо, — объяснила я, хотя до таких простых истин собеседнику следовало бы дойти своим умом. — В человеческих руках, между прочим, можно держать смертоносный меч, да и ногой можно пнуть так, что мало не покажется. Особенно если с размаху и по почкам. Это кстати очень больно. Вам никогда не доводилось через такое проходить? Я так и думала, что не доводилось. Так вот, что теперь прикажете, поотрубать людям все конечности? Тогда и про головы не забудьте: вот уж где рождаются самые страшные замыслы. А если не хотите — тогда и с артефактами