— Если это была попытка уговорить меня туда пойти, то она с треском провалилась.
— А ты не боишься, что в твое отсутствие леди Камилла возьмет инициативу в свои руки? Например, надумает выступить с речью вместо своего сына?
Дамиан сжал губы еще сильнее. Затем быстро проглядел текст письма.
— Ты права, — через силу произнес он затем. — От нее вполне можно ожидать чего-нибудь подобного. Придется пойти туда и это проконтролировать.
Сам того не замечая, Дамиан с силой сжал в кулаке письмо, заставив захрустеть, сминаясь, надушенную розоватую бумагу с вензелем. Я осторожно вытащила листок из его руки, положила на стол и снова села Дамиану на колени.
— Не надо так сильно тревожиться, — сказала я ему на ухо. — Мы справимся.
Он усмехнулся.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь.
— Как ты хочешь ехать? Верхом или в карете?
— Верхом, если ты не против. Не хочу разводить торжественность.
— Ладно, — улыбнулась я, вставая. — Мне надо переодеться. Увидимся через двадцать минут у лестницы, хорошо?
— Я распоряжусь насчет лошадей, — сказал Дамиан, кивая.
Он задержался в кабинете, вне всяких сомнений, для того, чтобы разложить по местам те бумаги, с которыми работал, когда я вошла, прервав размеренное течение его дня.
Я же поспешила переодеться: в моем нынешнем платье верхом было не поездить.
На главную городскую площадь мы приехали как раз к самому началу церемонии. Матушка Дамиана взяла нас в оборот практически сразу, стоило нам спешиться. Во всяком случае попыталась. Дамиан еще не успел вытащить ногу из стремени, а она уже устремилась к нему со словами:
— Это так на тебя похоже, дорогой. Опаздывать везде, даже на событие, имеющее к тебе непосредственное отношение.
— Я тоже рад тебя видеть, матушка.
Дамиан поцеловал ей руку, и леди Камилла сразу же попыталась взять его под локоть, но тут уж вмешалась я. Нельзя же было оставить мужа ей на растерзание на все время церемонии.
— Леди Камилла, какой приятный сюрприз!
Буквально вцепившись в локоть матушки Дамиана, наблюдавшей мою радость с довольно-таки ошалелым видом, я поволокла ее в сторону.
— Мы так давно с вами не виделись! Какие новости в поместье? А у нас столько всего нового произошло! Вот, госпиталь достроили. О, Учитель Антоний! — Я призывно махнула рукой священнослужителю и потянула Камиллу ему навстречу. — Вот, познакомьтесь, леди Камилла, это наш новый жрец. Совет жрецов назначил его на служение в центральный городской храм вместо предыдущего — ну, вы помните, того, который рассказывал про пояса верности и гортанобесие. Учитель Антоний, это леди Камилла Телбридж, матушка виконта.
Представленные обменялись короткими положенными приветствиями, и я тут же продолжила:
— Вы не представляете, леди Камилла, насколько хороши проповеди отца Антония. Вдохновенны, мудры и в то же время без излишних витиеватостей…
Я говорила, а краем глаза следила за тем, что происходит с Дамианом. Мой маневр предоставил ему возможность спокойно поздороваться с некоторыми людьми, такими, как наш местный шериф, мэр Веллсайда, нашего городка, заместитель мэра и кое-кто из проживающего поблизости дворянства, а затем начать наблюдать собственно за ходом церемонии.
Произносить речь, равно как и напоминать присутствующим о своем вкладе в строительство, Дамиану не пришлось. И то, и другое за него сделал Учитель Аврелий, настоятель монастыря святого Веллира, совместно с которым мой муж и работал над созданием госпиталя. Для священнослужителя, к тому же наделенного определенной властью и обладающего авторитетом, сказать речь — дело привычное. Так что Учитель Аврелий кратко и по существу высказался о важной функции госпиталя, охарактеризовав завершившееся строительство как дело полезное человеку и угодное богам. Под конец своей речи он не забыл упомянуть о роли, которую взял на себя в этом проекте виконт Телбридж. За этими словами последовали бурные аплодисменты, которые Дамиан принял парой коротких кивков, в остальном сохранив свой обычный бесстрастный вид. Аплодируя вместе со всеми и улыбаясь вынужденной также аплодировать Камилле, я думала о том, что чрезвычайно довольна таким результатом. Представление людей о Дамиане действительно пора было менять, и для этого наступило самое что ни на есть подходящее время. Образ безбожника, изменника и колдуна успел основательно поднадоесть даже самым рьяным сплетникам, нисколько не беспокоящимся о степени правдивости разносимых ими слухов. Теперь же нам представилась прекрасная возможность заменить в сознании людей глупые россказни на вполне реальные факты.
Следующим после священнослужителя речь произнес наш мэр. Высокий, худой, весь подтянутый мужчина с тщательно ухоженными черными усами, он вышел в центр площади и довольно-таки сухим, деловым языком высказался о вкладе нового госпиталя в общественную жизнь города, об ожидаемом снижении уровня смертности и росте числа рабочих мест. Предполагалось, что открытие госпиталя привлечет в маленький и ничем особенным не примечательный городок людей, получивших медицинское образование, что в свою очередь пойдет на помощь местному обществу. Я, при своем отношении к лекарям, отнюдь не была уверена в последнем, но никак озвучивать собственный скептицизм, ясное дело, не стала.
Выступление мэра народ принял более сдержанно, чем речь настоятеля, но аплодисменты все равно были. А дальше Дамиану была предоставлена высокая честь торжественно отпереть дверь госпиталя, как всегда делалось на церемониях открытия. Дамиан коротко закатил глаза, но ломаться, как барышня, не стал. Принял у мэра ключ и вполне неспешно и торжественно завершил официальную часть церемонии. Я осталась настолько довольна, что даже необходимость все это время занимать болтовней Камиллу не казалась мне излишне высокой ценой.
Речи сменились теперь выступлениями менестрелей и бродячих артистов, среди толпы принялись с призывными возгласами сновать торговцы сладостями, и Дамиан снова присоединился к нам.
— Ну что ж, сынок, ты молодец, — сдержанно похвалила его Камилла. — Я с самого начала считала, что строительство госпиталя — это очень удачная идея.
— Матушка, ты запамятовала, — хмыкнул Дамиан. — Ты, напротив, утверждала, что идея — глупая и бесперспективная.
— Вечно ты превратно истолковываешь мои слова, — обиженно надулась Камилла. — Я опасалась, что ты, как нередко бывает, сперва ввяжешься в дело, а потом бросишь его на полпути.
— Когда это Дамиан так поступал?!
Эта претензия настолько меня изумила, что я не удержалась, на несколько мгновений позабыв о том, как именно следует относиться ко всему, что говорит Камилла. Этого времени оказалось достаточно, чтобы вопрос слетел с моих уст.
— Неоднократно, — заявила свекровь, весьма довольная тем, что я допустила такую ошибку, тем самым предоставив ей прекрасную возможность развить тему. — Как еще назвать то, что произошло с его военной карьерой? А с женитьбой?
Дамиан, полуотвернувшись, закатил глаза. Я заскрипела зубами. Нельзя же так, в самом деле, тем более с собственным сыном! Неужели она и вправду считает, что он сам виноват в том, как все обернулось? Говорила Камилла весьма убежденно, стало быть, похоже, именно так она и считала.
— Матушка, тебе