— Ника, — сказал Дамиан, хватая меня обеими руками за локти и заглядывая в глаза. — Им нужен только я, но они не захотят оставлять живую свидетельницу. Поэтому ты сейчас спрячешься. Здесь, в камине. Выбраться наружу через трубу, к сожалению, не выйдет, но постарайся втиснуться в нее, насколько сможешь. Им не придет в голову тебя там искать. И умоляю тебя, что бы здесь ни происходило, не издавай ни звука. Вот, — он выудил из-за пазухи кошелек и вручил его мне. — Это тебе понадобится. Когда все закончится, уходи отсюда как можно более незаметно, и возвращайся домой. Там ты будешь в безопасности. И Эддингтон будет знать, как тебя защитить. Знаю, это будет нелегко, но ты смелая девочка, ты справишься.
В дверь громко постучали. Дамиан быстро поцеловал меня в губы, потом крепко обнял, а затем, отстранившись, подтолкнул к камину. Беспокойство в выражении его глаз уступило место решимости, и эта решимость совершенно мне не понравилась.
— А что будет с тобой?
Дамиан на мгновение опустил глаза, словно не зная, стоит ли мне об этом говорить.
— Я не дам им взять себя живым, — все-таки признался он, и голос был полон все той же демоновой решимости.
— Нет! — Я хотела закричать, но повторившийся стук в дверь заставил вовремя понизить голос. — Нет, Дамиан, пожалуйста!
Он сжал губы и качнул головой.
— Тогда я не буду никуда прятаться.
— Ника, ты не понимаешь.
На сей раз голос Дамиана прозвучал глухо. Я бросилась на колени и схватила его за руки.
— Дамиан, умоляю тебя, пообещай, что останешься жив! Что сделаешь все, чтобы остаться в живых. Я тебя вытащу, обещаю, я найду способ, только останься жив!
Раздался грохот. Теперь в дверь не стучали; ее пытались выломать.
— Хорошо. — Дамиан рывком поднял меня на ноги. — Боги с тобой. Прячься.
Я принялась неуклюже забираться в камин.
— А наши охранники? — вспомнила я, замирая.
— Уже мертвы, — коротко ответил Дамиан.
Двое сопровождавших нас стражников. Оба не старше тридцати… Дамиан закрыл за мной каминную решетку. Я стала отчаянно протискиваться в узкую и грязную трубу. Удалось немного подняться и залезть в нее с ногами. Добраться до крыши действительно невозможно, Дамиан прав. Слишком узко, я двинуться не могу. Не знаю даже, как буду вниз выбираться; может, я вообще здесь застряла. Но сейчас было не до этого. Судя по раздавшемуся в комнате звуку, дверь все-таки слетела с петель.
Шум шагов. Все продолжается и продолжается. Не знаю, сколько их, но точно много. Пятеро? Больше?
— Бросайте оружие, виконт.
Красивый голос, только с хрипотцой, будто говоривший недавно переболел простудой.
— Кто вы такие и что вам нужно?
Дамиан говорит резко, немного высокомерно.
— Это не имеет значения. — Все тот же, охрипший. — Важно то, что мы пришли за вами.
— По какому праву?
— По праву оружия. Повторяю: бросьте меч.
— Или что?
— Нас уполномочили по возможности доставить вас на место живым. Но в случае, если вы заупрямитесь, вашего трупа тоже будет достаточно.
Молчание. Потом лязг брошенного на пол оружия.
— Вот так-то лучше. Окружите его. — Снова топот шагов. — Остался еще один вопрос. Где ваша жена?
— Какого демона? Вам нужен я, а не моя жена.
— Это нам решать.
— Оставьте ее в покое. Вы получили то, что хотели.
— Где ваша жена? — настойчиво повторил обладатель голоса с хрипотцой.
И в красивом голосе на этот раз сквозила угроза.
— Вы же не рассчитываете всерьез, что я отвечу на этот вопрос, верно? — холодно произнес Дамиан.
— Еще как ответите, — уверенно откликнулся голос. — Ну так что, по-хорошему говорить не будете?
— И не подумаю.
— Отлично. — Голос звучит почти безразлично. — Вы двое, держите его. Ты стой на подхвате. Дайте мне его руку.
Сначала до меня доносился шум борьбы, потом какие-то другие звуки, шумное тяжелое дыхание, а затем сдавленный стон. Я с силой закусила кулак. Еще совсем немного, и я не выдержу и выберусь наружу. Пускай делают со мной, что им заблагорассудится, только пусть сейчас же прекратят.
— Ну что, теперь скажешь? — ласково поинтересовался все тот же голос.
— Даже не надейся, — ответил Дамиан, тяжело дыша.
— Вот как? — Голос прозвучал удивленно. — Такой упорный? Хочешь, чтобы я раздробил тебе пальцы? Ладно, давай попробуем вот так.
Еще какие-то звуки. Непонятно, что они означают, но от них мое тело начинает бить дрожь. Хочется зажать уши, но в тесноте трубы этого не сделать. Впрочем, мгновением позже я понимаю, что все равно продолжала бы слушать… И мне по-прежнему приходится прилагать огромное усилие, чтобы не вылезти. Если меня сейчас схватят или убьют, я точно ничем не смогу ему помочь.
Крик. И я уже готова выйти им навстречу, несмотря на все доводы рассудка. Но тут Дамиан хриплым голосом говорит:
— Демоны с вами! — В его интонации сквозит отчаяние. — Она в таверне. "Золотой лебедь".
— Вот, так-то куда лучше, — удовлетворенно похвалил голос. — Сколько с ней людей?
— Один.
— Очень хорошо.
Голос звучал довольно. А я с комом в горле поняла: Дамиан специально позволил себя пытать, чтобы теперь они поверили в его ложь.
— Дик, возьми тех, что дежурят под окнами, и отправляйтесь в таверну. Охранника убейте.
— А девчонку?
— Как получится. Если не будет сопротивляться, притащите живой.
Снова шум борьбы. Видимо, Дамиан попытался вырваться.
— Не трогайте ее, — мрачно сказал он, когда все стихло. — Она не представляет для вас никакой опасности. Дайте ей уйти.
— Нам не нужны советы, — отрезал голос. — У нас есть свои приказы. Уведите его. Ждите меня в карете, я скоро приду. Андре, ты останься.
Снова топот шагов. Дверь скрипнула, потом хлопнула, закрываясь. Дамиана увели, и я вдруг очень отчетливо осознала, что, возможно, это навсегда.
— Кажется, все прошло успешно, господин капитан? — осторожно спросил другой, незнакомый голос.
— Успешно, — согласился тот. — Девчонку еще не взяли, но это второстепенно. Телбридж прав: нам нужен он. Она всего лишь свидетель. Распорядись, чтобы ее убили. Я не хотел, чтобы Телбридж об этом знал, на случай, если ее именем придется воспользоваться, чтобы развязать ему язык. Но нам она ни к чему. И еще: оставь одного человека на входе в здание. На всякий случай, вдруг ей каким-то чудом удастся ускользнуть. Наверняка она вернется сюда.
— Хорошо, господин капитан.
— Мы выезжаем незамедлительно. Хозяин прибудет в Избург послезавтра, в крайнем случае через три дня. Очень важно, чтобы его имя никак не связали с тем, что произошло. Поэтому он хочет, чтобы между доставкой пленного и его собственным приездом прошло как можно больше времени.
— Это звучит как чрезмерная предосторожность.
— Так оно и есть, но решать не нам. Делаем то, что приказано. А приказ предельно прост: как можно быстрее доставить Телбриджа на место и держать там до прибытия хозяина.
— Значит, мы ожидаем хозяина через два или три дня?
— Нет. Скорее всего, позднее. Он не станет посещать пленного сразу после своего приезда. Это было бы проявлением беспечности. Но мы