После этого разговора Сказочник стал подмечать, что лис, хоть и шел рядом с хозяйкой, не вырываясь вперед, все-таки направлял ее. То отводил в сторону белую мордочку, то скреб лапкой по коре ближайшего дерева. Взамен Миэн часто лезла в глубокий карман и отламывала животному очередной ломоть от оставшегося пирога. Сказочник удивлялся, как Пиф еще не лопнул при таком раскладе. Но лисенок, казалось, мог есть вечно.
– Смотри! – Миэн взбудораженно подобрала юбку и кинулась вперед.
Это случилось, когда они уже забрались достаточно высоко, чтобы оставшаяся внизу равнина, присыпанная тонким слоем снега, похожего на сахар, выглядела далекой, а редкие деревья и поселок превратились в едва различимые точки.
Впереди, в просвете между деревьями, мерцала стеклянная водная гладь. Удивительно, как в такую погоду в гористой местности вода могла не покрыться ледяной коркой.
– Наверное, это оно! – обрадовался Сказочник и ринулся следом. – Озеро! Озеро, полное магии!
Наконец он нашел то, зачем явился в этот мир! Теперь он станет настоящим волшебником, будет творить чудеса и откроет чародейную школу для всех желающих. Все будет, как в его любимых историях, которыми он зачитывался в детстве.
Это случилось так быстро и так неожиданно… Появление Миэн, ее рассказ про брата, необычный лисенок… Парень уже почти смирился, что не все, во что он так сильно верил, воплотилось в этом мире. Возможно, это и было причиной того, что верил он теперь недостаточно сильно, отчего даже начал раздумывать о возвращении домой, в свою реальность. Там сестренка, там родители и друзья, которые уже, наверное, как раз закончили школу.
Но теперь все могло пойти другой дорогой. Такой, о которой Сказочник мечтал.
Он хотел крикнуть, чтобы Миэн подождала его и не подходила близко к воде, но было уже поздно. Словно наткнувшись на какую-то невидимую стену, девушка громко вскрикнула и отлетела назад, прямо в высокий сугроб. Пиф тут же кинулся к хозяйке, одновременно оглядываясь по сторонам в поисках обидчика.
Хранитель не заставил себя ждать. Он был примерно такой, каким Сказочник его себе и представлял. Нечто среднее между Гэндальфом (но более низкий), Дамблдором (но с более суровым лицом) и родным дедушкой Сказочника, бывшим шахматистом. От последнего у Хранителя были тонкие губы, которые он сжимал так, что их почти не было видно, а также лохматые седые брови.
– Я ждал тебя пять сотен лет, Сказочник, – прохрипел Хранитель. Имя мальчика он произнес так, будто это было отборнейшее из всех существующих на свете ругательств. После такого для пущего эффекта оставалось только сплюнуть на белый снег.
Сказочник храбрился, как мог, но нутром все равно чувствовал: против человека с волшебным посохом ему не пойти.
– Да? – Голос чудом не дрогнул, потому что коленки у парня тряслись знатно. Он был так близок и одновременно так далек от своей цели. – И зачем же ты меня ждал?
– Если сам знаешь, зачем спрашиваешь? – Старец повел седыми бровями. – Все на свете существует как противостояние одно другому. День и ночь, зима и лето, белое и черное. Раз есть тот, кто больше всего на свете мечтает заполучить… как ты ее называешь?.. магию?.. то обязательно будет и тот, кто ему в этом должен противостоять. Я стерегу это озеро от таких, как ты, мальчик, от мечтателей и фантазеров, возомнивших себя выше других только потому, что прочитали несколько книжонок, написанных такими же проходимцами, как ты!
Сказочник чувствовал: Хранитель все знал и о его происхождении, и о том, что рано или поздно он придет сюда. Старик был драконом, которого надо победить, чтобы спасти прекрасную принцессу. Кстати, о дамах…
Быстро выбравшись из сугроба и отряхнув плащ, Миэн уже вновь стояла рядом с попутчиком и натужно улыбалась, делая вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло.
– Хранитель озера, очень приятно с вами познакомиться! Я столько слышала о вас, столько слышала! – тараторила она так, что слова едва можно было различить. – Я ответственная, выносливая, неприхотливая! Могу помогать вам в любых дела…
Но старик не дал ей договорить. Он взмахнул левой рукой, свободной от посоха, и задержал раскрытую ладонь в воздухе, а затем – резко – сжал пальцы в кулак. «Совсем как дирижер оркестра», – пронеслось в голове у Сказочника.
– Ты свою роль выполнила, девочка, привела ко мне его, – обратился к Миэн Хранитель, даже не смотря в ее сторону, – а теперь тебе пора домой. Тебе и твоему животному.
Пиф пригнул мордочку к земле и ощерился. Он чувствовал, как от старика веет чем-то нечеловеческим, безвременным, опасным. Хранитель озера был одновременно духом и физическим телом; временем и пустотой; честью и подлостью. Он воплощал все то, что защищал и против чего одновременно боролся. Фантазию.
– Как?!. – Миэн чуть не задохнулась от накатившего возмущения. Такой путь, столько надежд, и все – зря? – Но я…
Сказочник торопливо сжал ладонь девушки, чтобы успокоить ее без слов. Это подействовало. Руки у Сказочника были теплые, ладони мягкие, совсем не такие, как у ее братьев, которые с младых ногтей помогали взрослым в поле и выполняли тяжелую работу. Одни его руки подтверждали, что он говорит правду о своем иномирном происхождении.
Это придало Миэн уверенности.
– И что мы теперь будем делать? – прямо спросил Сказочник. Перед лицом неизвестного он как будто стал выше и уверенней. Парень больше не был сельским шутом, годным только на то, чтобы развлекать местных жителей темными зимними вечерами. Теперь это был совсем другой человек.
– Как что? – Хранитель криво усмехнулся. – Ты сделаешь то, зачем пришел, а я – то, зачем создан.
Сказочник знал: сейчас или никогда. Напоследок он крепко сжал ладонь спутницы и тут же резко ее отпустил. Это был сигнал.
Одновременно с тем, как Сказочник побежал вперед, Хранитель озера поднял в воздух посох из светлого дерева, украшенный узорами в виде переплетающихся ветвей. Палка едва заметно засветилась.
Что-то было не так. В отличие от Миэн, Сказочник словно мог сопротивляться волшебному оружию. Старик бубнил себе под нос непонятные слова; брови его напряженно сошлись на переносице. Но Сказочника это по непонятным причинам не останавливало. Шаг за шагом он преодолевал расстояние до небольшого озера за спиной волшебника, чья поверхность больше напоминала тонкий лист фольги, нежели