Оба тут же уставились на нее.

– Никак хозяйка очнулась, – удивленно, черный.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо, анрел.

– Я… я – Илия. Наверное.

– Хм… А я – Иревиль. А вон там – Феофан, – Ей махнули с подоконника, после чего с него элегантно спрыгнули и уверенно пошли к одеялу.

Одеяло испуганно закопошилось. В голубых глазах анрелочка мелькнуло отчаяние.

– Вылазь, – твердо, протягивая руку анрелу.

Анрел замотал головой.

– Я не кусаюсь, – ласково.

Снова мотает, отползая назад.

Рычание… анрела буквально сгребли в охапку, извлекли из одеяла и радостно потащили к хозяйке, удерживая в руках вырывающееся чудо в перьях.

Девушка протянула руку, но на нее та‑ак посмотрели, что руку она убрала.

– Итак! – Анрела усадили на пол и радостно плюхнулись рядом, – Мы – отражение твоей души. Как видишь… темная сущность у тебя сильная, крутая и офигенная, – ни тени сарказма в тоне. – А светлая – запуганная и забитая, робкая… жмущаяся к темной.

Анрел как раз пытался отползти, но его поймали за край туники и не отпускали.

– Ну…

– Вот и познакомились. А теперь прости – нам пора.

– Куда?

– На выход, – серьезно, – А ты что, решила тут поселиться? Я против. У Фефа аллергия на пыль.

Анрел чихнул, угрюмо посмотрел на все еще держащего его за тунику Иревиля, и из его пальцев вырвалось что‑то белое, тонкое, мгновенно спеленавшее черного духа, надежно его обездвижив.

Девушка зачем‑то хлопнула в ладоши. Иревиль громко выругался и начал кататься по полу, пытаясь освободиться от странных пут. Анрел, сидя неподалеку, с интересом за ним наблюдал.

Илия же подхватила Феофана, посадила его на правое плечо и подошла к огромному старинному зеркалу, стоящему у двери.

Хм… как она выглядит? Вопрос актуальный для каждой девушки. В волосы вцепились крохотные ручки, перья крыла мягко щекотали щеку. Анрелочек очень боялся упасть, так как не до конца еще оправился.

– Феф! – с пола, трагически.

– Что? – не оборачиваясь.

– Я… я больше так не буду, – угрюмо.

Анрел обернулся, просиял улыбкой (все это хорошо отражалось в зеркальной поверхности) и ласково пропел всего одно слово. Путы спали, рассыпаясь золотом искр. Иревиль недовольно встал, размял крылья, руки и нагло взлетел вверх, приземлившись прямо на левое плечо. Ухо и щеку тут же укололи шипы на крыльях, и когтистая рука вцепилась в прядь волос, также не добавляя комфорта.

– Хм… ладно. А что же у нас в зеркале? Это… это ты!!! Божественно красивая, сногсшибающе сексуальная! Длинные ресницы, ноги, волосы, руки и так далее. Грудь рвет рубашку, зад – штаны, а на лице сияют губы, очи, затмевая все!

Ну… это я хотел бы, чтобы так было. Очень… Н‑да‑а‑а… Феф, что за внешность они ей подсунули? ГДЕ ГРУДЬ, Я ВАС СПРАШИВАЮ?!

Феф дернулся, поскользнулся и упал, повиснув на прядке волос.

– Держись! – рявкнули в левое ухо, и с плеча соскользнул гэйл, подлетая к анрелу и подхватывая того на руки, после чего бережно водружая его обратно на плечо.

Девушка же все еще разглядывала собственное отражение, глядящее на нее прямо из зеркала.

– Ты как? – с правого плеча.

– Спасибо, хорошо, Иревиль… но я бы и сам справился.

– Можешь звать меня Рёва.

– ?

– Да не бойся, я не злой… а ты такая лапа!..

– ?!

– Как представлю, что ты – моя вторая половинка… ути‑пути…

– ИРЕВИЛЬ!!!

У уха что‑то сверкнуло, черная клякса рухнула на пол, застыв в жуткой позе. Девушка отшатнулась, случайно на нее наступила, тут же отпрыгнула и удивленно уставилась. Взгляд черного говорил о многом. Смерти в муках ей желали как минимум.

Анрел сидел на плече, хмурый и сердитый. На пол не смотрел, но косился.

– Оправится? – Феф. Угрюмо.

– Да, – неуверенно.

Косились все сильнее.

Девушка осторожно отлепила от пола временно обездвиженную тушку и сунула ее в руки анрелу.

– Лечи давай. А то умру – будешь убийцей, – дергая ножкой.

Шокированный дух прижал к себе хрипящего нечистика и осторожно кивнул. После чего мягко засветился белым и с силой прижал больного к груди.

Иревиль вздрогнул, выпучил глаза, завопил как резаный и стал вырываться, агонизируя на глазах.

Нахмурившаяся Илия тут же вырвала его из объятий сосредоточенного анрела и, двумя пальцами придерживая за крыло, подвесила перед носом, разглядывая дымящуюся половинку своей души.

– Что опять не так? – вежливо спросила она.

– Меня благословили, – с ужасом сообщил пациент, глядя на удивленного анрела, как на спичку, оказавшуюся ядерной боеголовкой.

– Но ты… жив?

– Если бы он еще и "аминь" прошептал… крылья и рога отвалились бы точно.

Ей демонстрируют отпавший хвост. В алых глазах шок, рука, держащая хвост, чуть дрожит. Духа осторожно посадили обратно на левое плечо и вернулись к созерцанию отражения.

– А из зеркала на Илию смотрела высокая девушка нескладной наружности. С короткими светло‑русыми волосами, скелетистая и тощая – что сзади, что спереди (я про грудь). Пытающаяся выпрямиться в надежде, что еще не все потеряно, – грустно декламировал занимающийся самолечением гэйл. – Ребра четко обозначились. Их уже можно пересчитывать. Лопатки выпирают буграми, кожа… проблемная. Особенно лица. "И это киборг?" – спросите вы! "Да!" – мрачно сообщу я. Не красавица. Ну да ничего, бюст – не главное в нашей жизни… а в ее случае – и все остальное тоже.

Медленный поворот головы в сторону улыбающегося гэйла, пытающегося прилепить хвост на место.

– Не говори так! – справа, – Вы очень красивы. Почти совершенны! – Анрел? На душе девушки теплеет, она медленно улыбается. – И неважно, что только в душе. – Добил. – Главное – не внешняя красота, а внутренний мир. Помолитесь, и вперед!

Тяжелый вздох, отвернуться от зеркала и пойти к двери.

– Так голой и пойдешь? – снова слева.

– Да, – все еще спокойно.

– Не. Мне‑то что. Иди хоть как. Но учти, голые дистрофики на улицах этого мира приговариваются к осмеянию и тыканью пальцами. Могут и обхамить, – задумчиво.

– Одеяло! Возьми одеяло! – заволновался анрелочек и рванул к сему предмету, мужественно пытаясь его поднять.

Силенок не хватало, так что он его скорее волок, чем нес к киборгу.

Гэйл с умилением за ним следил.

– Какой хорошенький, – улыбнулся он. – Мой! – с гордостью.

Девушка только кивнула, отбирая одеяло и накидывая его себе на плечи. Завернувшись, почувствовала, как у уха что‑то колется и режется. Вспомнила – на плече что‑то сидело. Пришлось доставать Иревиля, отряхивать и сажать обратно. Ее пообещали лично пытать в аду. Анрелочек же уже уселся справа и довольно улыбался, тяжело дыша от перегрузок.

– Ну и как я выгляжу? – неуверенно. Подвязавшись шнуром от гардин и вновь стоя перед зеркалом.

– Как‑как… – задумчиво, слева. – Как скелет в одеяле, вот как… сногсшибающе! – язвительно.