После того случая у всех пропало желание меня тискать, задевать, а также говорить гадости. Но был и еще один неприятный момент во всей этой истории: дружить со мной тоже никто не пожелал, одни исходили завистью, а другие просто боялись, и их можно понять, кому интересно постоянно быть начеку, чтобы ненароком не разозлить такого товарища с неустойчивой магией, которым в тот момент я и являлась.
* * *— Сирина, ты опять витаешь в облаках? — накрывая на стол праздничный завтрак, улыбнулась мамуля. — Спускайся к нам, удели нам несколько минут твоего времени, чтобы мы успели тебя поздравить.
Я тут же покраснела, опустив голову, и кивнула. Но улыбка непроизвольно выползла на лицо. Какие же у меня замечательные родители. Всегда и во всем понимают, когда надо, подскажут. Но самое главное — от них исходили забота и любовь, что позволяло мне чувствовать себя нужной. И купаться в их любви.
За столом оба родителя поздравили меня, преподнесли подарки: мамуля подарила красивый клинок, который был зачарован на меня, где бы я ни была, кто бы ни отобрал-украл его у меня, тот все равно возвращался. Инкрустированная камнями ручка с вырезанной на ней фигурой странного животного, мною никогда не виданного, один глаз которого сверкал красным — там вставлен рубин, а второй зеленым — на его месте стоял изумруд. Лезвие клинка слегка изогнуто, а на конце было несколько зазубрин. Оружие хоть и казалось странным, но было очень красивым, вызывающим невольный трепет.
Отец несколько минут размышлял, разглядывая меня, потом достал небольшой футляр, из которого извлек амулет на тонкой цепочке. Сам амулет был в форме того же зверя, что и на клинке, с той лишь разницей, что на этот раз камни поменялись местами: рубин стоял в правом глазу, тогда как на кинжале он был слева, а изумруд, соответственно, теперь находился слева, а на клинке справа.
— А что это за зверь? — рассматривая подарки, поинтересовалась я. — Он такой красивый, опасный и в то же время притягивающе-чарующий. — Я даже слов подобрать не могла, чтобы описать мое впечатление в тот момент. Но мне очень хотелось узнать побольше как о паре, подаренной родителями, так и о необычном звере, изображенном на паре.
— Это пантиард, — ответил отец. — Мифическое животное, которое, как гласит легенда, участвовало в сотворении нашего мира. Потом они исчезли, так как здесь им стало тесно, очень многие желали сделать их питомцами, подчинить их волю и поработить разум, а пантиарды слишком горды и независимы, они сами выбирают, к кому проявить благосклонность. При этом они еще и самые преданные, разумные и магически одаренные животные. Но в гневе они страшны. Один их взгляд способен свести с ума.
— А почему он на клинке и на амулете? — не удержалась я от вопроса, по непонятной причине сердце забилось в каком-то предвкушении. Мне вдруг показалось: наличие у меня такого сокровища сможет хотя бы придать видимость того, что мифическое животное находится со мной рядом, оберегает и помогает. Я непроизвольно улыбнулась.
— Это символ удачи, к тому же мощный оберег, — пояснила мама. В этот момент она словно прочла мои мысли. — Пусть они и покинули этот мир, но их магия иногда помогает и оберегает, главное, верить в нее, всегда надеяться на успех и использовать свою силу во благо. Иначе она может обернуться против тебя самой.
Я слушала и кивала, поглаживая подарки. Мой взгляд не мог оторваться от такой красоты. Более того, я, словно наяву, представила рядом с собой могучее животное с умными глазами. Моя рука даже непроизвольно потянулась погладить гладкую шерстку. Но я тут же отдернула руку, понимая, что слишком глубоко ушла в себя. А ведь за столом находились родители, которые так и не дождались ответной реакции на подарки. Мне вдруг стало стыдно. Я ощутила, как мои щеки заполыхали.
После завтрака, еще раз поблагодарив родителей, я помчалась в академию. Настроение было прекрасным, душа пела, к тому же сегодня я стала взрослой, как сказали мои родители. И мне уже можно выбирать себе супруга. Подумав об этом, я с усмешкой посмотрела на свой хвост, который на манер ремня обмотался вокруг моей талии, только кисточка свободно болталась, иногда раскачиваясь из стороны в сторону. И стоило всем обратить на него внимание, как кисточка вдруг задергалась. Начала хлестать меня по боку. Пришлось даже рукой ее попридержать. А то разошелся мой хвост не на шутку.
Я сейчас была на девятом — предпоследнем — курсе, но так как я слыла одиночкой, то, спеша на занятия, даже предположить не могла, что хоть кто-нибудь знает о том, какой сегодня день. Вряд ли адептов интересовало что-то связанное со мной. Но меня это не особо расстраивало, главное — родители с утра порадовали, подняв настроение и зарядив позитивом и бодростью на целый день.
Подойдя ближе, окинула взглядом огромное здание, подумав при этом, как же все-таки жаль, что из такого количества народа я так и не смогла за все время ни с кем подружиться. Знакомые и товарищи, конечно же, были. А вот друзей — нет. Даже после того, как моя магия нормализовалась, я так и осталась в гордом одиночестве.
Всего на миг тоска захватила душу. Потом, тряхнув головой, постаралась отогнать тоскливые мысли. Я — одиночка, привыкла быть одна, и это мое обычное состояние. Сейчас мне было бы сложно впустить кого-то в мое личное пространство. Да и желания такого не было.
А сейчас, если я не хочу опоздать, пора ускориться, к тому же сегодня хандрить нельзя, ведь я теперь не ребенок, а взрослая девушка.
Только мне не суждено было знать заранее, насколько круто изменится моя судьба уже в самое ближайшее время…
Взбежав по ступеням академии, распахнула дверь и едва не столкнулась с какими-то существами, толпящимися прямо в холле, едва ли не на пороге. Протиснувшись мимо них, увидела ректора, о чем-то беседующего с одним из этих пришлых. То, что они не отсюда, было понятно по странной форме, которая на них была надета: приталенные сюртуки, застегивающиеся на одну петлю, прямые брюки, странно топорщащиеся впереди по длине ноги. Сама форма была черной, а нашивки на сюртуке — огненно-красные, с зелеными вкраплениями.
Кое-как обойдя эту компанию, заметила стоящего невдалеке орка, который разглядывал прибывших. После того случая с трансформацией, он единственный, с кем