Маркиза, все еще в полусогнутом положении, попятилась к двери, а императрица скрылась в спальне. Ей требовалось привести себя в порядок и переодеться перед разговором с сыном. Положение матери позволяло не испрашивать аудиенции, но Реджина уважала чужой покой и не решала вопросы в часы отдыха. За беседой с маркизой она дожидалась нужного часа, когда, набравшись сил, Вальтер снова окунется в пучину государственных дел. После – ужин и никаких разговоров о политике.
Служанки суетились вокруг Реджины, тщательно расчесывая каждый волосок. Императрица признавалась в этом только самым близким: она не желала стареть. Именно поэтому платья шились по самой последней моде, а не копировали угрюмые вдовьи футляры полувековой давности. Реджина вообще не признавала фиолетовый – цвет скорби. Как символично, что кровь темных магов имела тот же оттенок! Хотя ничего удивительного, одно породило другое. Именно кровь в жилах укротителей Тьмы окрасила горе в фиолетовый, а не наоборот.
Итак, долой вдовий цвет! Императрица выбрала для визита к сыну кофейное платье, украшенное тончайшим кружевом. Пара нитей жемчуга тесно обвили шею. На груди – медальон с изображением покойного супруга. Пусть Реджина его не любила, но неизменно вспоминала с теплотой и уважением. Браки в ее среде заключались по расчету, и встретить банальное понимание – большая удача. Малая алмазная диадема венчала аккуратную прическу. Никакой вуали, пусть все любуются уложенными на висках косами.
Немного помады и румян.
Реджина довольно осмотрела себя в тройном зеркале. Она еще достаточно хороша, не сморщенная старуха. Да разве можно оставаться другой, когда тебя окружают молоденькие фрейлины? Императрица подпитывалась их свежестью, взамен учила житейским премудростям. Школа и гувернантка – это хорошо, но слишком мало для света.
– Пусть Вайолет подаст мне веер, – вспомнила она о новой подопечной, поступившей под ее крыло в начале лета. – У сына наверняка душно: вечно слуги забывают открыть окна!
Служанки беспомощно переглянулись. Дежурная фрейлина отсутствовала, сбежала, как только пришла маркиза.
– Ну чего замерли, клуши? – Реджина начинала сердиться. – Костяной веер с лилиями.
– Сейчас, ваше величество!
Спохватившись, одна из служанок выбежала вон. Если вдовствующей императрице требовался веер, она обязана его получить.
– Разве я просила принести его тебя? – Однако Реджина все равно осталась недовольна. – Где леди Редж?
– Ее нет, – озвучила страшную правду служанка и побледнела.
Сейчас разразится буря!
– И где же она? – сдвинула брови императрица.
Из зеркала на слуг смотрела уже совсем другая женщина: не умиротворенная, спокойная тетушка, а грозная владычица.
– Мы… мы не знаем, ваше величество, – пролепетала вконец растерявшаяся служанка.
– Так найдите! – Рука Реджины с силой опустилась на туалетный столик, едва не скинув пудреницу. – Или я и это должна за вас делать? Пошли вон!
Дважды приказывать не пришлось, спальня мгновенно опустела.
– Ох уж эти девчонки! – сердито пробормотала императрица. – Наверняка убежала к жениху. Чему только в благородной школе учили?! Но ничего, я с ней серьезно поговорю, объясню всю важность соблюдения этикета и прочих тонкостей.
Каблуки Реджины ритмично стучали по анфиладам и переходам дворца. За прошедшие годы походка женщины практически не изменилась, сохранила легкость и пружинистость. Придворные дамы едва поспевали за ней. Пришлось в срочном порядке вызвать еще одну, чтобы заменить отсутствующую Вайолет.
Алебарды стражников синхронно поднялись, открывая проход, стоило Реджине показаться на лестничной площадке. Императрица-мать стремительно миновала их, очутившись в личных покоях сына. Она надеялась застать его в кабинете и резко остановилась, обнаружив комнату пустой. Непохоже, чтобы Вальтер здесь появлялся. Может, он надумал перекусить или выпить чаю? Оставив фрейлин далеко позади, Реджина прибавила шаг. Она одну за другой открывала двери, но с тем же успехом. Сын словно испарился. Оставалась лишь спальня, и вдовствующая императрица резким движением надавила на ручку, чтобы окаменеть на пороге.
– Мама?
Император со смесью недовольства и удивления обернулся, одной рукой поддергивая сползающие штаны. Однако в этом не было надобности, обнаженные ягодицы мужчины и задранные юбки женщины позволяли составить полную картину происходящего.
– Мадам?
Нахалка еще имела наглость обратиться к ней! Лучше бы грудь спрятала, бесстыжая, и чулки подтянула.
Тяжело дыша от обуревавшего ее гнева, Реджина отвернулась. Воспользовавшись этим, Вайолет молнией соскочила с императорского ложа, торопливо приводя себя в порядок. Грудь никак не желала утрамбовываться в корсет. Вдобавок она умудрилась потерять подвязку во время любовной игры. Спасибо, панталоны на месте. Император торопился, поэтому лишь задрал подол девушки. До самого главного они не дошли: помешала императрица-мать.
– Вон отсюда! – ткнув пальцем в грудь растрепанной девушки, приказала Реджина.
Она кое-как совладала с собой, не озвучила вертевшихся на языке слов.
– Но, мадам… – растерянно пробормотала Вайолет.
Что она, собственно, сделала? Подданные обязаны выполнять волю монарха, в чем бы та ни заключалась. И разве Вайолет первая придворная дама, побывавшая на ложе Вальтера? Не слепая и глухая же его мать, чтобы об этом не знать. Некоторых милостей можно добиться только через постель. В случае с Вайолет был еще интерес. Император очаровал ее с первого дня при дворе, четыре месяца одаривал различными знаками внимания, и юная маркиза поддалась его ухаживаниям.
– Для вас я ее величество вдовствующая императрица. – Реджина будто ушатом ледяной воды окатила. – Вы не заслуживаете моего доверия и уж точно не останетесь моей фрейлиной. Сын, – обратилась она к Вальтеру, – выстави ее вон, нам необходимо поговорить.
Подоспевшие придворные дамы не застали всех пикантных деталей, но видели достаточно, чтобы распустить сплетни по дворцу. Вайолет покинула императорскую спальню под их осуждающими взглядами. Завидовали, не иначе. Ханжи, моралистки! Сама Вайолет ни о чем не жалела. Это было… волшебно! Губы императора, его сладкий шепот, ласки. Она даже не испугалась его естества, хотя прежде не видела обнаженных мужчин даже на картинках.
– Ты последний стыд потеряла? – узнав о случившемся, накинулась на Вайолет мать. – Во дворце только и разговоров, как ты скакала на императоре, прости, небо, за грубое слово!
– И что? – Девушка по-прежнему не понимала, почему все так переполошились. – Никто не звал их подсматривать. Отчего никто не читает нотации той же императрице? Следует стучаться, когда входишь в чужую спальню.
– Дура!
Эмберли в сердцах отвесила дочери звонкую пощечину. Вайолет насупилась и потерла горевшую кожу. Больно!
– Ты хоть понимаешь, чем все обернется? – наседала маркиза. – Твой брак под угрозой.
– Только потому, что я хотела научиться любви до свадьбы? – подняла брови Вайолет. – Уверена, Майлз не тупица и все поймет. Вдобавок меня позвал император. Это такая честь!
– Для горничной, а не для благородной леди. Кому нужна поруганная невеста?
– Я девственница, – дерзко сверкнув глазами, заметила девушка и едко добавила: – Могла бы стать