Я бы заняла себя пикировкой с мажором, но с упавшим ниже плинтуса настроением совершенно не шутится.
В тишине доедаю. Убираю со стола и ухожу в комнату. Выключив в звук на телефоне, молча пялюсь в потолок.
Причину, по которой девчонки это сделали, я, кажется понимаю. Это Эмма велела, а дурочки пошли на поводу. А саму Эмму, очевидно, смущает моя бестактность и отсутствие раболепия перед зажравшимися мажорами.
Стесняется меня.
От поднявшей изнутри волны гнева начинают гореть кончики ушей. Даже мысль появляется написать Данилову и попросить приехать за мной, чтобы окончательно добить Эмму. Но я быстро беру себя в руки.
Да, плевать!.. Никому ничего доказывать не собираюсь.
Поворачиваюсь на бок и, подложив ладошки под щеку, закрываю глаза. Полежу немного, а потом киношку какую-нибудь посмотрю.
Расслабляюсь, начинаю проваливаться в сон, и вдруг в мое сознание проникает оглушающий визг клаксона.
Распахнув глаза, смотрю в сторону открытого окна.
Сволочи!.. Вот сволочи, а!..
Поднимаюсь, чтобы закрыть створку и неожиданно вижу во дворе машину Данилова.
Стоя у открытой двери, он снова жмет на сигнал.
Из какого-то окна начинают маты сыпаться. Бабки у подъезда тоже что-то кричат, а Макс снова давит на клаксон.
Идиот! Мать вашу, что он творит?!
Бросаюсь к кровати и хватаю телефон. Около 20 пропущенных и километр сообщений.
– Ты с ума сбрендил?! – шиплю в трубку, – хочешь, чтобы они ментов вызвали?!
– Пустишь к себе?.. – спрашивает как ни в чем ни бывало.
– Нет! С чего вдруг?!
– Тогда выйди.
– И выходить не собираюсь. Болею я!.. – от напряжения мой голос и правда хрипнет.
– Тогда я буду продолжать сигналить, – заявляет он и снова оглушает всю округу.
– Боже!.. Остановись!.. Я сейчас!
Остановившись перед зеркалом, быстро собираю волосы на затылке и, бросив взгляд на футболку и шорты, решаю не переодеваться.
Может, получится спугнуть конченного.
Пихаю телефон и карман и, выйдя из квартиры, быстро спускаюсь вниз.
– Это что такое?!
– Что за бордель вы тут устроили?!
– Я полицию вызову в следующий раз!
Все это летит в меня как камни в блудницу, пока я иду мимо лавки с бабулями.
Я его прикончу. Сжав руки в кулаки, постепенно ускоряю шаг. Лечу в сторону его тачки, которая смотрится тут как космический корабль во дворе помещичьего поместья.
Убью гада.
– Ты одурел?! – рявкаю я.
Макс, сжав губы в полоску, смотрит на меня сощуренным взглядом.
В простой белой футболке и голубых джинсах выглядит непозволительно шикарно.
– Ты что творишь?! – повторяю вопрос, – хочешь, чтобы меня хозяйка из квартиры вышвырнула?
– Здесь орать будешь или в машину сядешь? – спрашивает невозмутимо.
– Зачем приехал?
– Садись, – кивает на тачку.
– Пфф…
Обхожу машину спереди и сажусь на переднее пассажирское.
– Мы можем отъехать хотя бы за угол? – прошу, глядя на то, как бабули с лавки встали, чтобы лучше видно было.
Макс сдает назад и, выехав со двора, паркуется у торца соседнего дома.
– Итак, я повторяю вопрос, что это было? – поворачиваю к нему голову и кладываю руки на груди.
Он тоже разворачивается ко мне всем корпусом, одну руку кладет на руль, вторую на спинку моего сидения, и заламывает бровь.
У меня тут же дыхание сбивается, сердце, колотясь быстро – быстро, качает кровь крохотными дозами и буквально заставляет хватать меня воздух губами.
– Ты написала, что заболела и после этого не брала трубки и не отвечала на сообщения. Скажи спасибо, что Скорую сразу не вызвал.
– Да, не болею я!
– Почему тогда со всеми не пошла?
– Не захотела! Отдохнуть решила! – выдаю, с содроганием вспоминая сегодняшнюю уборку.
– Или они тебя просто не позвали?
Врезаемся друг в друга взглядами. От столкновения, клянусь, воздух в салоне искрит. Я мысленно четвертую его. Он – судя, по кровожадной улыбке, душит.
Мои лицо и шея горят огнем.
– Что. Тебе. От. Меня. Надо?!
– Не могу дождаться, когда ты с ума меня сводить начнешь.
Глава 8.
– Да, подожди ты, Жанна! Не дергайся, – бурчит Марина, прихватывая булавками платье от костюма Эльзы.
Дергает за ткань на пояснице и случайно укалывает меня иглой. Я подскакиваю на месте.
– Ай!.. Блин!.. Осторожнее!
– Прости… – пугается Маринка и зачем-то дуть начинает.
Потерев пальцами кожу через синтетическую ткань, я снова поворачиваюсь к ней спиной.
– Долго еще? У меня уже ноги затекли так стоять, – начинаю вредничать.
Я все еще злюсь на подруг за обман, в особенности на Марину, которая в нашей конфронтации с Эммой раньше всегда занимала мою сторону. Что произошло сейчас, почему все изменилось, я не знаю.
– Немного еще… – бормочет, удерживая булавки губами, – еще длину убрать надо.
– Ааа!..
– Не шевелись!
Замираю. Даю возможность Маринке все сделать, а потом осторожно, с ее помощью, снимаю с себя платье.
– Подожди, не одевайся, – просит она, – там еще костюм Верты.
– Боже!..
Маринка уходит за костюмом, а я, обняв себя руками, нетерпеливо постукиваю ногой. Дверь открывается, она входит в кабинет быстрыми шагами и протягивает мне что-то типа камзола.
– Лосины там трикотажные, и шапка тоже регулируется, а это нужно примерить.
Тяжело вздохнув, начинаю его надевать.
– Как к родителям съездила? – спрашиваю как бы между прочим, – или они к тебе приезжали?
– Что?.. – вскидывает на меня взгляд и, густо покраснев, сама же сдает себя с потрохами.
– Праздник какой-то был? Или просто так? – продолжаю я.
Та молчит какое-то время, бесцельно голубую ткань ощупывает и губы свои грызет.
– Тебе Аня рассказала, да?.. – шепчет еле слышно.
– Нет.
– Откуда знаешь? Сама догадалась?
– Я ж не дура, Марин…
Проведя ладонью по лбу, она судорожно втягивает в себя воздух. Ведь хорошая девчонка, справедливая, правильная, сердобольная. С каких пор с друзьями так поступать стала.
– Это все Эмма… – говорит тихо, – она еще накануне сказала, что пойдем в крутой клуб с Кириллом и его другом Тимуром.
– И попросила мне ничего не говорить?
– Потребовала, – округляет Маринка глаза, – сказала, что ты не умеешь себя вести на людях.
– Я не умею?.. Очень интересно, а что же такого я делаю на людях? Пукаю?.. В штанишки писяюсь? Или сморкаюсь в рукав?..
– Что она постоянно за тебя краснеет… – договаривает еще тише.
Ну, примерно так я и думала. Эмма боится, что из-за меня однажды ей вовсе запретят появляться в приличном обществе, если так можно назвать отвязные вечеринки, где пьют, курят и сосутся при всех.
– Ты, выходит, тоже так думаешь? – смотрю на нее сверху вниз, пока она, сидя на корточках у моих ног, втыкает булавки в ткань.
– Нет!.. Вернее, если честно, ты, действительно бываешь иногда резка, но ведь… они сами тебя вынуждают.
– И почему же тогда ты послушалась Эмму?
Маринка опускает глаза. Зажав твань на моем боку двумя пальцами, скрепляет ее булавкой и поднимается на ноги.
– Она сестра Кирилла, Жан… ты же сама должна понимать… – проговаривает на грани слышимости, никак не рискуя посмотреть мне в глаза.
– Боишься остаться без работы? Ты серьезно думаешь,что у нее такое влияние на брата?
– Ну… она говорит, что он во всем слушается ее…
Маринка либо глухая, либо слепая, либо просто недалекая, если считает, что Эмма имеет на брата какое-то влияние. Да, они нормально общаются, но