преследуя неведомого противника. Перед мысленным взором Итана стояла чумазая девчонка, словно ее образ вплавили ему в мозг, а в ноздрях до сих пор ощущался металлический запах мозгов Бута.

Сейчас, однако, Итана занимало только одно: убийца еще до полуночи должен испытать на себе остроту скрытого клинка.

Стрелок торопился поскорее выбраться из трущоб. Его сапоги то стучали по булыжникам, то плюхали, попадая в лужи. Итан неотступно следовал за ним. Самого противника он не видел, но знал, что теперь уже убийце от него не уйти. Итан добрался до края крыши. Убедившись, что направление выбрано правильно, он стал быстро спускаться, цепляясь за наружные подоконники. Спрыгнув вниз, Итан вжался в стену и замер.

Убийца появился через считаные секунды. А чуть раньше завеса тумана поднялась, словно театральный занавес, и в новой «мизансцене» перед Итаном появился человек в твидовом костюме. У него были пышные усы и такие же пышные бакенбарды.

В руках он держал пистолет, ствол которого не дымился, но вполне мог бы.

И хотя позже Итан скажет Джорджу Уэстхаусу, что убил стрелка в рамках самозащиты, это будет правдой лишь отчасти. У Итана было преимущество – внезапность. Он мог бы (и должен был бы) обезоружить противника, допросить и лишь потом убить. А вместо этого он, пробормотав что-то об отмщении, ударил убийцу клинком в сердце и удовлетворенно наблюдал, как у того стекленеют глаза.

Убийство усатого незнакомца ассасином Итаном Фраем было ошибкой. Безрассудством.

С Джорджем Уэстхаусом Итан встретился на следующий день.

– Моим намерением было выудить из Бута все необходимые сведения и занять его место, – закончил пересказ вчерашних событий Итан. – Я и понятия не имел, что Бут опоздает на встречу. Подвели часы, которые он перед этим украл. Отставали почти на час.

Джордж жил в Кройдоне. Разговор этот происходил в гостиной его дома.

– Так, – сказал он, выслушав рассказ. – И в какой момент ты это понял?

– Ну, точно не скажу. Скорее всего, это был момент, когда уже слишком поздно что-то менять.

Джордж кивнул и задал новый вопрос:

– А огнестрельное оружие было какой марки?

– Обычный кольт с Пэлл-Мэлл[2]. Такой же, как у меня.

– И ты его убил?

В камине затрещало полено. Воцарилась пауза. С тех пор как Итан помирился со своими детьми Джейкобом и Иви, он стал задумчивее. И на этот вопрос ответил не сразу.

– Да, Джордж, я его убил. Большего он не заслуживал.

– Такие понятия, как «заслуживал», здесь неуместны, и ты это знаешь, – поморщился Уэстхаус.

– Джордж, у меня и сейчас перед глазами стоит та девочка. Видел бы ты ее. Совсем пигалица. Вдвое младше Иви.

– И тем не менее…

– У меня не было выбора. Он держал в руке пистолет.

Джордж с искренним сочувствием смотрел на старого друга.

– Итан, ты назвал не одну, а две причины. Ты убил этого человека, потому что он этого заслуживал или потому что у тебя не было выбора?

Итан раз десять, если не больше, мыл лицо и тщательнейшим образом сморкался, однако запах мозгов Бута все равно чувствовался даже сейчас.

– Разве эти причины обязательно должны быть взаимоисключающими? – спросил Фрай. – Мне тридцать семь лет, и список убитых мной достаточно внушителен. Я знаю, что понятия справедливости, объективности и возмездия – весьма дальние родственники навыка, но последний всегда подчиняется удаче. Когда фортуна поворачивается к тебе лицом и пуля убийцы летит мимо, когда противник дает слабину в обороне, нужно успеть воспользоваться шансом, пока эта леди не отвернется снова.

«Интересно, кого ты пытаешься одурачить?» – подумал Уэстхаус, но промолчал и решил двинуться дальше.

– Необходимость пролить его кровь тебя отнюдь не оправдывает. Согласись, что вначале нужно было бы побольше разузнать об этом усатом убийце.

Итан улыбнулся и шутливым жестом стер со лба несуществующий пот.

– Кое-что я узнал. На футляре с фотопластинкой была надпись, удостоверяющая личность фотографа. Я предположил, что убитый мной был именно им. Имя этого человека – Роберт Во. Он был связан с тамплиерами. Порнографические картинки с его фотографий по одному каналу поступали к ним, а по другому – через Бута – попадали в пивнушки и трущобы.

Джордж тихо присвистнул:

– Ну и опасную же игру вел мистер Во…

– И да, и нет…

– Что ж, рано или поздно он встретил бы свой бесславный конец.

– Именно так.

– И всю эту информацию он предоставил тебе посмертно?

– Не смотри на меня так, Джордж. Я в курсе, что мне просто повезло и что в любой другой день импульсивное убийство мной мистера Во могло иметь весьма плачевные последствия. Однако сегодня этого не произошло.

Джордж нагнулся, чтобы пошевелить поленья в камине.

– Чуть раньше я высказал предположение, что этот Во вел опасную игру, на что ты ответил: «И да и нет». Как это понимать?

– А так, что Во играл в двух нестыкуемых мирах и в каждом получал деньги. Я сегодня еще раз навестил трущобы и освежил свои представления о жизни тамошней бедноты. Их мир настолько далек от тамплиерского, что удивляешься, как оба мира существуют в одной стране, не говоря уже об одном городе. Наш покойный друг мистер Во был абсолютно уверен, что пути его деловых интересов никогда не пересекутся. Миры, в которых он действовал, находились на разных полюсах. Тамплиеры ничего не знают о трущобах. Их дома стоят на той же реке, что и фабрики, отравляющие воду бедняков, но только выше по течению. Туда не долетает ни фабричный дым, ни копоть, и потому воздух там чист.

– И мы тоже, Итан, живем «выше по течению», – с грустью произнес Джордж. – Нравится нам или нет, но наша жизнь протекает в мире мужских клубов и гостиных, храмов и комнат для совещаний.

– Не у всех, – глядя на огонь, возразил Итан.

Джордж с улыбкой кивнул:

– Ты имеешь в виду этого парня, Призрака? Я и не надеюсь, что тебя вдруг потянет рассказать мне, кто он на самом деле и чем занимается.

– Это должно оставаться моей тайной.

– Пусть так. Так что же насчет этого таинственного парня?

– Я разработал план, связанный с ныне покойным мистером Во и Призраком. Если все пойдет гладко и Призрак справится со своим заданием, мы сумеем подобраться к артефакту, за которым охотятся тамплиеры.

4

Джон Фаулер устал и озяб. Тучи, собиравшиеся над головой, предвещали, что вскоре он еще и промокнет.

Дождь не замедлил пойти. Вскоре первые капли забарабанили по шляпе Фаулера. Инженер плотнее прижал к груди кожаный футляр с чертежами. Он проклинал погоду, шум и вообще все и вся. Рядом с ним