лагере». Она подскочила и начала прыгать по комнате, словно ей четыре года, а не полных семь. Она по очереди обнимала то меня, то отца, её глазенки блестели, рот растянулся до ушей и, не закрываясь, сыпал всевозможными звуками восторга. Сумку мы собрали быстро. Да и много ли нужно ребенку? И когда последняя пара трусов легла в небольшой чемоданчик и молния застегнулась, Пуговица уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в прихожей. Слушая мои напутствия, она с полной самоотдачей кивала мне на любое сказанное мною слово, не слушая абсолютно ничего из того, что я говорю. Она уже была в дороге. Я понимала её – наверное, это одна из самых прекрасных вещей на свете – дорога туда, куда тебе очень сильно хочется. Единственное, на чем я настаивала настолько рьяно, что моя дочь меня услышала – один звонок или одно сообщение в день. На этом мы обнялись, я поцеловала её в нос, она стиснула мою шею и поцеловала в губы. Затем она выскочила за дверь, таща за собой тяжелого и неповоротливого отца, который на прощание повернулся ко мне:

– Можно совет?

– Валяй, – тихо ответила я. Сил у меня уже почти не осталось, и я очень хотела поскорее закрыть за ним дверь.

– Если все-таки поедешь отдыхать, выбери что-то поспокойнее. Может, не Египет и не Кипр. Может, тебе выбрать что-то потише, да поближе. Дом отдыха или база. На худой конец, санаторий какой-нибудь…

Я вздрогнула и поняла на него глаза. Я вцепилась в его лицо взглядом, пытаясь понять, что это сейчас было – совпадение или… Или что, Марина? Неужели ты думаешь, что он как-то связан с санаторием? Как-то связан с… Имя похотливой шавки буквально застряло в горле, цепляясь острыми шипами в глотку, не давая мне произнести себя. Меня снова окатило ледяным потом с ног до головы. Стало жарко и холодно одновременно. Санаторий? Неужели? Но спокойное лицо моего бывшего мужа, который вот-вот станет мужем уже совершенно другой женщины, не выражало ничего, кроме сочувствия, неловкости и вины. Этот «коктейль» мне знаком давно. Он говорит «Ну, пока». Он добавляет «Я позвоню, как только мы приедем». Он делает несколько шагов назад, ведомый крохотной ручкой и под грохот моего сердца скрывается из виду.

Я остаюсь одна.

Сердце грохочет, воздух свистит в моих легких, по спине ползет капелька пота, и я чувствую её медленный ход от позвонка к позвонку, чувствую, как она скатывается по спине, преодолевая последние несколько сантиметров и, добравшись до пояса шорт, впитывается в ткань, становясь крохотным олицетворением моей паники.

Они оба знают меня слишком хорошо. Слишком. Гораздо лучше, чем мне хотелось бы.

Я закрываю дверь. Тихо. Чтобы ни одна живая душа не догадалась, как мне страшно.

Я стою перед закрытой дверью и истерично молчу.

Что же они знают обо мне? Нет, не так. Что же они знают обо мне одинаково? Очевидный ответ приходит самым первым, но ЭТО знание каждый из них получил сам по себе. Страшно другое – есть вещи, которые один из них знал задолго до того, как впервые протянул мне руку для знакомства.

Марина, ты сходишь с ума! Это паранойя!

Это уже не похоже на мысли, это – бегающие по тонущему кораблю крысы.

Никакой связи быть не может. Мой муж знает, почему он развелся со мной, но никогда он не спрашивал, почему развелась с ним я. Никогда он не спрашивал, почему меня так бесило то, что Соня к нему тянется. Никогда он спрашивал меня, отчего меня так раздражает его влияние на неё. Более того, он даже не подозревает, что меня выводит из шаткого равновесия любая выигранная им битва за её расположение. Он считает её любовь чем-то совершенно естественным, и он слишком эгоистичен, чтобы заметить, что мои позиции не так крепки. Да, наши с Пуговицей отношения стали намного лучше, после того, как… Господи, даже вспоминать об этом не хочу.

Главное – не то, какие ответы они знают, а то, какие вопросы задают. А вопросы у них точно разные.

И тут я вспоминаю картину, которая не давала мне спать месяца три – толпа вопящих мужиков, чьи слюни разлетаются в приступе бешенства. Они кричат, они скандируют, они неистово орут, тряся кулаками в воздухе, глядя на двух женщин в центре круга. Женщины дерутся, ломая ногти, выдранные волосы летят, как перья боевых петухов, и где-то в глубине этого клубка слышно неистовое дыхание и отчаянное желание жить. А потом одна из них толкает другую, поднимается на ноги и вцепляется в красивого молоденького добермана, разрывая ему яремную вену голыми руками.

Нет, они точно не знают друг друга. Потому что иначе этот мелкий гаденыш знал бы, что меня загонять в угол нельзя. Он знал бы это, потому что мой бывший муж это знает.

Была у нас ситуация, когда мы перешли все границы. Когда мы еще были достаточно влюблены друг в друга, но недостаточно мудры. Была ситуация, когда мы оба были неправы, но только у меня хватило ума довести дело до непотребства. Ведь я не так хладнокровна, как мой бывший муж.

Я закрыла дверь на замок. Только теперь до меня дошло, как же сильно я боюсь. Боюсь того, что осталась одна. Теперь в моей собственной квартире, которая внезапно стала крохотной, как тюремный карцер, у меня нет никого, кто вступился бы за меня. Я знаю – тут никто не поможет, и если шайка бездомных дворняг захочет, они придут сюда в любое время – с шиком и блеском, а может, тихо и незаметно. Они придут, как захотят, и я ничего не смогу сделать.

Но я могу сбежать.

Я быстро зашагала в зал, села за письменный стол и открыла ноутбук.

Горящие туры. Куда? Да хоть куда, лишь бы как можно дальше отсюда. Итак, есть возможность улететь прямо сегодня ночью. Прекрасно! Цена заоблачная. Ну, это не так страшно, если речь идет о…

Хм, забавно, но чем именно я рискую? Интересно было бы все-таки обозначить круг ставок, потому как играть вслепую уж очень скучно.

Я тихонько захохотала. По-моему у меня начинается форменная истерика.

Ну что же, по мне – так уж лучше смеяться, чем рыдать. Итак, если этот щенок… Ага, вот отличный вариант! Пекин, две недели, все включено. Что у нас там с ценой? Огогошеньки, скажу я вам, друзья мои. Таких денег у меня просто нет в наличии. Едем дальше. Если похотливая дворняга доберется до меня, то с какой целью? Я помню, помню – если я не научусь жить без тебя – будет по-моему. Но что именно