– Ребята, – торжественно произнес Лифшиц, – сейчас конец апреля. Уже травка на газонах, деревья скоро начнут распускаться. Давайте замутим что-нибудь!
– В каком смысле? – не понял Владимир Васильевич.
– Устроим пати на твоей даче. Пригласим девушек, поставим музычку, потанцуем…
– У меня там мама постоянно проживает.
– Так отвези ее в город на пару-тройку дней.
– Я подумаю, – ответил Высоков, точно зная, что ничего этого он не хочет, потому что наверняка Лифшиц, а скорее всего, Дима Словоерсов, обзвонит всех сокурсников и объявит, что Володя приглашает всех оттянуться по полной в своем загородном доме.
– Хороший ход ты придумал, – вернулся к прежнему разговору университетский приятель, обращаясь к Борису, – раз, раз и в дамки! А я тут уголовными делами занимаюсь. Да были бы дела! Если бы я защищал какого-нибудь олигарха, взяточника губернатора или народного артиста, который кого-нибудь задавил по пьяни?! А то какая-то мелочевка все время: кто бабушку обокрал, кто соседку по пьяной лавочке изнасиловал у нее же в доме после совместного распития. Сам он и не помнит ничего, а шесть лет ему корячиться.
– Шесть лет? – не поверил Лифшиц. – Гуманное у вас законодательство. У нас в Штатах просто посмотрел на девушку, так она сразу полицию вызывает. А если собственную подчиненную в бар пригласил, то… Один мой знакомый, у которого своя, заметьте, юридическая фирма, вышел из туалета и не заметил, что у него ширинка расстегнута. Так все его сотрудницы тут же стали снимать это на свои телефоны. Но он-то молодец, догадался, что к чему, и сразу помчался к своему портному и при двух свидетелях составил акт, что у него сломалась молния. Время, естественно, указал в акте и причину поломки – китайская, мол. Вернулся в свой офис, а там все бабы хихикают, радуются, что в харасменте обвинят своего работодателя и снимут с него по полной…
С соседнего столика на пол упал бокал и разбился. Все сразу обернулись и стали смотреть на парочку.
– Как вы смеете мне такое предлагать? – с возмущением начала шептать девушка в черном платье. – Что я могу о вас подумать?
Она хотела выскочить из-за стола, но молодой человек удержал ее за руку, и схватил он ее, очевидно, очень крепко, потому что девушка поморщилась.
– Отпустите! Мне больно!
Но мужчина продолжал ее держать.
Высоков поднялся и шагнул к соседнему столику.
– Отпустите! – произнес он спокойно. – Если вы этого не сделаете, сейчас я вызываю наряд. Вас задержат и предъявят обвинение по сто тридцать третьей статье. А я уж прослежу, чтобы наказание было максимальным – один год лишения свободы.
– Базара нет, – ответил молодой человек и отпустил девушку.
Она бросила на Владимира Васильевича быстрый взгляд.
– Спасибо.
Схватила свою сумочку и бросилась к выходу.
– Я вас предупредил, – сказал Высоков молодому человеку и поспешил за девушкой.
Она получала в гардеробе пальто. Высоков подошел, взял пальто и помог девушке надеть его.
– Спасибо еще раз, – сказала девушка, заглядывая в его глаза, – если бы не вы…
Владимир Васильевич достал из кармана визитку и протянул девушке.
– Если это еще повторится, звоните в любое время – помогу! Я этого так не оставлю. Ведь, насколько я понял, это ваш работодатель.
Девушка кивнула и сказала:
– Теперь он меня точно уволит, но я и сама уже не хочу работать в его компании.
Она еще раз заглянула в его глаза:
– Меня зовут Настя.
Высоков вернулся к друзьям.
– Так это правда, что тебя хотят назначить заместителем председателя городского суда? – негромко поинтересовался Лифшиц.
– Болтовня! – отмахнулся Владимир Васильевич.
– Никакая не болтовня, – уверенно возразил Словоерсов, – городская коллегия судей рекомендовала его еще неделю назад, а, судя по всему, уже в ближайший понедельник последует назначение.
– А чем там история с ширинкой закончилась? – напомнил Высоков, чтобы закрыть тему.
– Замечательно закончилась! – рассмеялся Борис. – На следующий день две дамы написали заявления и приложили фотографии, а он выставил им встречный иск о вмешательстве в личную жизнь, потому что ширинка – это интимное пространство. Обе они уволились, попросили о мировом соглашении, а мой знакомый потребовал вернуть ему все полученные от него в качестве заработной платы деньги. Не знаю сколько, но они заплатили, потому что знали: у их босса в друзьях как раз заместитель прокурора штата.
Глава третья
В понедельник Владимира Васильевича вызвали в здание городского суда на Бассейной улице и объявили о новом назначении. В тридцать пять лет он стал самым молодым заместителем председателя городского суда и, соответственно, членом президиума городского суда. Он оказался самым молодым судьей в городе, назначенным на такой высокий пост. Даже его отец получил эту должность в сорок лет.
Конечно, Высоков знал, что он рекомендован, надеялся, что назначение состоится. Но старался не думать об этом, чтобы потом не было ненужных разочарований. Его назначили, поздравили, а председатель суда Николай Степанович Сперанский сказал, что верит: Владимир Васильевич проявит себя на новой должности таким же принципиальным и грамотным профессионалом, каким был в свое время старший Высоков.
– Мы с твоим папой учились вместе, – сказал Николай Степанович. – Но я и у него научился многому; таких порядочных и честных людей мало можно было встретить в жизни. Его убийство стало ударом для всего нашего судейского корпуса. В том, что ты будешь его достойным, я и не сомневаюсь.
Два дня – понедельник и вторник – Высоков передавал дела своему преемнику в районном суде. Во вторник вечером собрал весь коллектив в своем уже бывшем кабинете, где на столе стояли несколько бутылок сухого вина и тарелки с легкими закусками. Народу набилось много, и все его поздравляли и давали напутствия. Мобильный телефон надрывался: звонили с поздравлениями коллеги, бывшие сокурсники и, конечно, Алиса Никифорова. В городскую квартиру он решил не возвращаться, а направился к маме в Сестрорецк на служебном «вольво» с личным водителем. Елена Александровна была счастлива куда больше, чем ее сын, и плакала от радости. Вдвоем они пили чай с тортом и вспоминали отца.
Утром он вышел из калитки, где его поджидал «вольво», сел на переднее сиденье, и почти сразу раздался звонок.
– Доброе утро, простите, что в такую рань, – услышал Высоков нежный женский голос, – это Настя. Помните, в ресторане в субботу вы мне дали визитку? Еще сказали, что можно звонить вам в любое время…
– Да, да, – подтвердил Владимир Васильевич, чувствуя, как волна тепла разливается в его груди, – надеюсь, у вас все хорошо.
– Нет, совсем не хорошо. Я подала заявление об увольнении без отработки, чтобы побыстрее. А начальник… Ну, вы его видели, он сказал, что не заплатит мне за прошедший месяц. А мне платили и без того сущие копейки: я же на испытательном сроке без малого полтора месяца отработала, засиживалась допоздна… За съемную квартиру платить надо… простите, что звоню со своими проблемами, но мне просто