— Ты не обижайся на меня. У нас тут уже голова кругом идёт. А так иной раз пошутишь, и легче становится на это всё смотреть. Что касается твоего вопроса, ничем не будешь обязан. Стипендия — это поддержка фонда. Безвозмездная. Три тысячи рублей в месяц. А то, о чём ты подумал, называется учёбой по контракту. Вам всем это предложат при зачислении на первый курс.

— Учёба по контракту? — переспросил я.

— Студент заключает контракт с государством. В течение всего срока учёбы, в том числе и на каникулах, он получает пособие, а по окончании академии отрабатывает два или три года на государственной службе. Стандартный размер пособия — десять тысяч рублей. Но с особоодарёнными студентами часто заключаются контракты на более выгодных условиях. Обо всём этом ты узнаешь в сентябре, если…

— Если доживу, — закончил я фразу, перебив Глебова.

— Если тебе раньше не предложат заключить такой контракт.

Я поблагодарил всех за заботу обо мне, фонд в лице Глебова за стипендию, попрощался и покинул кабинет.

Пока я шёл к учебному корпусу, быстро прокрутил в голове только что состоявшийся разговор. Почему-то меня никак не оставляла новость о стипендии. Я не мог понять, с чего Милютина решила, что новость о том, что с сентября я буду получать три тысячи рублей ежемесячно должна меня сейчас сильно обрадовать. Безусловно, деньги лишними никогда не бывают, но радоваться трём тысячам, когда тебя хотят убить — на такое я был неспособен.

А вот Миле стоило рассказать о том, что её ожидает как полуфиналистку турнира. Её это должно было обрадовать. И ещё мне стало смешно, когда я представил, как отреагирует на такую стипендию Арина или Глеб, для которых три тысячи были карманной суммой. Но возможно, статус кесаревского стипендиата давал ещё какие-то привилегии, о которых я не знал.

Размышляя о стипендиях, я дошёл до учебного корпуса. Неподалёку от него стоял автомобиль Фёдора Сергеевича, а на крыльце академии я заметил Зубова, начальника службы безопасности Зотовых. Я подошёл и поздоровался. Зубов кивнул в ответ и спросил:

— Про Левашовых уже слышал?

— Слышал, — ответил я.

— С нами едешь?

— Еду.

— Тогда садись в машину. Сейчас Арина Фёдоровна выйдет, и поедем.

Я направился к автомобилю, поприветствовал Филиппа и сел на заднее сиденье. Через десять минут пришли княжна и Зубов. Арина села ко мне на заднее сиденье, начальник службы безопасности вперёд, и машина тронулась в путь.

Ехали мы молча. Филип вёл машину, значительно превышая разрешённую в городе скорость. Несколько раз мы проехали на красный свет, и я на всякий случай пристегнулся хотя раньше никогда этого не делал, сидя на заднем сидении.

Двигаясь по Псковской улице, мы остановились на её пересечении с Озёрной. Проскочить на красный там было нельзя — слишком уж много транспорта находилось на перекрёстке. Когда на таймере светофора осталось пять секунд до смены цвета, в нашу машину на полной скорости врезался большой грузовик. Буквально двумя секундами ранее я заметил, как он, мчась по Озёрной, резко сменил направление, и тут же нашу машину сотряс сильнейший удар. Она улетела с перекрёстка, перевернулась и осталась лежать вверх колёсами.

Не пристёгнутые Арина и Зубов, несмотря на сработавшие подушки безопасности, получили травмы, а мы с Филиппом отделались испугом, болью в груди от ремней безопасности и ушибленными лицами от подушек.

— Не бойтесь, Арина Фёдоровна, — сразу же крикнул водитель. — Машина бронированная, её не вскрыть. И я нажал кнопку вызова подмоги. К нам уже выезжают.

Княжна ничего не ответила Филиппу, она старалась как можно быстрее прийти в себя и сконцентрироваться для того, чтобы наложить магическую защиту на автомобиль. Я занялся тем же. Но пока мы ловили концентрацию, несколько мужчин с гранатомётами окружили машину и стали её активно обстреливать.

Броня держала все удары, но грохот в машине стоял совершенно невероятный.

— Вот же зараза! — в сердцах крикнула Арина. — Не получается наложить защиту!

— И не получится, — ответил Зубов. — Нас накрыли нейтрализующим колпаком.

— Но я не вижу никакого колпака, — сказал я, посмотрев в окно.

— Как ты его увидишь? — пробурчал Зубов. — Это заклятие. Накладывается сильным магом на область и не даёт применять магию никому, кто уровнем ниже наложившего заклятие. Но обычно длится недолго.

Пока руководитель службы безопасности Зотовых объяснял мне, что такое колпак, мужчина с маской на лице и гранатомётом в руках подскочил к моему окну и выпустил в него гранату. Удар был сильный, но стекло выдержало. Однако я инстинктивно отпрянул в сторону. К мужчине подбежали два его товарища, и каждый притащил ещё по два гранатомёта.

Второй выстрел тоже никакого эффекта не дал, а вот третий, выпущенный в то же самое место, оставил после себя на стекле сеточку из трещин. И сразу стало ясно: четвёртый, в крайнем случае, пятый выстрел станет последним. А вот что мне было непонятно, так это, почему гранаты не взрывались, отлетая от стекла.

Ответ на этот вопрос я узнал после пятого выстрела, когда граната, пробив стекло, влетела внутрь салона, упала на потолок, выполнявший в перевёрнутой машине роль пола, и зашипела, выбрасывая из себя клубы дыма.

Я сразу же почувствовал едкий неприятный запах, мы все стали кашлять, и моё сознание начало меня покидать.

Примечание:

1 рубль в описываемом мире по покупательской способности примерно равен нынешним 10 рублям.