«Давайте поприветствуем героев, зашедших так далеко! Нас многие называют злодеями, и раз так, мы должны встретить гостей в своём логове с достоинством, присущим истинным воплощениям зла», — когда кто-то из гильдийцев высказал такое мнение, его поддержало большинство, и в результате оно было принято к исполнению.

— Кажется, это был Ульберт…

Ульберт Ален Одл. Человек, больше всех в гильдии увлечённый эстетикой «зла».

— Так и не перерос свой синдром восьмиклассника…[8]

Оглядев зал, Момонга лишний раз прочувствовал одержимость бывшего соратника.

— Ну что, на нас ведь не нападут? — спросил он с тревогой в голосе — и неспроста.

Даже Момонга не знал устройства этого лабиринта досконально. Он бы не удивился, найдись тут какие-нибудь опасные прощальные сюрпризы от игроков, вышедших из гильдии. А тот, кто смастерил дверь, всегда был склонен к сомнительным шуткам.

Как-то раз он сказал, что изготовил сильного голема. Момонга попытался того активировать, но из-за ошибки в боевой программе голем внезапно набросился на него. Он и сейчас подозревал, что это было подстроено нарочно, и заговорил, обращаясь к демону:

— Знай, Люци★Фер, если ты и сегодня меня ударишь, я рассержусь всерьёз!

Страхи боязливо коснувшегося двери Момонги оказались напрасными. Створки автоматически — но очень медленно, как и полагалось при таком весе и толщине — открылись.

Атмосфера разительно изменилась.

До сих пор убранство замка настраивало на умиротворяющий и вместе с тем торжественный лад, как это бывает в храмах, но оно померкло перед зрелищем, представшим взору Момонги.

Разница была ошеломительной, и при виде этого величественного произведения искусства любой зритель чувствовал себя маленьким и ничтожным.

Просторный зал с высоким потолком.

Настолько просторный, что в нём свободно поместилось бы несколько сотен человек. Настолько высокий, что, глядя на потолок, приходилось запрокидывать голову. Белоснежные стены украшала филигранная золотая вязь.

С потолка свисали роскошные люстры, сделанные из драгоценных камней семи разных цветов; от них исходило призрачное сияние.

По стенам, от потолка до пола, ниспадали огромные знамёна, каждое с вышитой собственной эмблемой — всего их было сорок одно.

А в самой дальней части зала, на украшение которого не пожалели ни золота, ни серебра, на низком постаменте стоял королевский трон. К нему вела лестница из десятка с лишним ступеней, вытянутая вертикально вверх спинка доставала до потолка, а сам трон был словно высечен из гигантского куска кварца. Позади на стене висело огромное алое полотнище с нарисованной на нём эмблемой гильдии.

Это было самое сердце великой гробницы Назарик — тронный зал.

— О-о-о…

При виде этого великолепия даже Момонга не смог удержаться от восхищённого вздоха. Он был уверен, что по изощрённости отделки зал мог претендовать на первое место во всём «Иггдрасиле».

Именно здесь можно было достойно встретить финал игры.

Момонга ступил в безграничное пространство, где, казалось, даже звуки шагов не возвращались от далёких стен, и устремил свой взгляд на женщину-НПС, стоявшую возле трона.

То была настоящая красавица в ослепительно белом платье. Слабая полуулыбка на губах делала её похожей на богиню. Чёрные блестящие волосы, разительно контрастирующие с цветом одеяния, волнами ниспадали до пояса.

Несмотря на необычные глаза — сияющая золотом радужная оболочка и вертикальные зрачки — её облик просто дышал безупречным очарованием и женственностью. Вот только на обоих висках торчали, загибаясь вперёд, толстые рога, схожие с козьими. И это ещё не всё. Из-за спины на уровне талии росли два крыла, похожих на ангельские, но иссиня-чёрного цвета.

Возможно, из-за лёгкой тени, которую отбрасывали рога, её улыбающееся лицо, которому позавидовала бы и богиня, казалось маской, скрывающей некую тайну.

На шее у женщины висело большое ожерелье — словно переливающая золотом паутина, оплетающая плечи и грудь. Тонкая рука, затянутая в перчатку из блестящей, шелковистой ткани, держала странный предмет наподобие короткого жезла. Он был длиной около сорока сантиметров, и на его конце, а точнее в воздухе около него безо всякой опоры висел чёрный шар.

Конечно же, Момонга не забыл имя этой женщины.

Именно она, Альбедо, объединяла под своим началом командиров стражи всех этажей великой гробницы Назарик. Всего их было семеро, и только благодаря её авторитету они действовали сообща. Иначе говоря, она стояла выше всех прочих НПС в цитадели. Наверное, поэтому ей и позволялось находиться в самом охраняемом месте — тронном зале.

Но Момонга не мог отвести от неё насторожённый взгляд:

— Я знал, что тут есть один предмет «мировой» категории, но чтобы сразу два?

В «Иггдрасиле» существовало ровно двести «экстраординарных» предметов. Каждый обладал своей абсолютной уникальной силой, и их мощь позволяла влиять на баланс игры и даже требовать от администрации частичных изменений в геймплее[9]. Разумеется, в пределах разумного.

Конечно, если кто-то заполучал в руки такой артефакт, его известность в «Иггдрасиле» взлетала до небес.

«Айнз Ул Гоун» владела одиннадцатью подобными предметами, превосходя любую другую гильдию. Она была единственной, у кого их количество измерялось двузначным числом. Следующая за ней гильдия обладала всего тремя.

С разрешения остальных членов гильдии один из этих особых предметов Момонга хранил у себя. Остальные были размещены в разных местах внутри гробницы, по большей части — в глубине сокровищниц, где предметы тихо дремали под охраной Аватаров.

Можно было представить себе ровно одну причину, почему такая драгоценность могла достаться Альбедо без ведома Момонги. Её вручил тот член гильдии, который создавал и настраивал этого персонажа.

В «Айнз Ул Гоун» с уважением относились к решениям, принятым большинством. Нельзя самовольно распоряжаться тем, что собирали все вместе.

Чувствуя лёгкое недовольство, Момонга подумал, что предмет следовало бы отобрать. Однако речь шла о самом последнем дне. Он решил смириться с замыслом товарища, передавшего предмет Альбедо, и не стал ничего делать.

— Достаточно, — величаво бросил Момонга шествующим за ним по пятам Себасу и Плеядам, когда они подошли к лестнице, ведущей к трону.

Однако поднявшись на несколько ступенек, он заметил, что шаги за спиной не стихли, и криво усмехнулся — хотя, конечно же, изображение его головы-черепа не изменилось ни на йоту.

НПС — не более чем программы, не обладающие гибкостью. Они воспринимали как приказ лишь определённые слова. Насколько же давно он не командовал неигровыми персонажами, что забыл даже об этом!

С тех пор, как разбежались все прочие игроки гильдии, Момонга в одиночку выходил на охоту и выполнял посильные для себя миссии, собирая средства для сохранения гробницы Назарик. Он не пытался подружиться с другими игроками, старался остаться незамеченным и обходил стороной те полные опасностей места, куда прежде наведывался в компании товарищей.

А затем, пополнив сокровищницу, выходил из игры. И так каждый день. Занимаясь этим делом, он просто не имел возможности общаться с НПС.

— Ожидать.

Шаги замерли.

Отдав правильную команду, Момонга поднялся по лестнице и подошёл к трону. Здесь он беззастенчиво уставился на стоящую рядом с троном Альбедо. В этом зале он