К слову, краэнг Аргат оказался братом нынешнего императора. А вот энг — одним из племянников.
Кроме краэнга Аргата у правителя было ещё две сестры, обе давно и успешно замужем.
Оба же представителя правящего клана были не женаты и ни о каких помолвках было не слышно. Ещё одна странность.
Я свернула на дальнюю аллею — далеко заходить не собиралась, просто из воспоминаний Найаны помнила, что там было красивое озеро. Вдруг захотелось коснуться воды, смывая окончательно ощущение безнадежности. Это последняя маленькая слабость. Потом всё изменится. Нади Карелиной больше не будет — только Найана Сарган.
Я присела на обложенный камнями бортик, наслаждаясь тихим пением птиц. Спокойно. Хорошо. Отсюда дворца почти не видно, и можно представить, что я совершенно одна во всём этом мире, без проблем и забот, без страха.
Я уже сняла неудобные жёсткие туфли, ступая ногами на траву, когда вдруг раздался резкий звук. То ли рык, то ли крик, то ли. стон?..
Подскочила, застыв. Померещилось? Нет. Звук повторился, но уже глуше. Как будто у издающего его существа не было больше сил.
Стража не спешила. Вокруг было только сиреневое сияние луны и возобновившийся щебет.
Сколько в жизни я ругала себя за безрассудство и клялась, что больше так не буду? Но что было бы со мной самой, если бы однажды неравнодушный человек не протянул мне руку помощи?
Я буду осторожна. Аккуратна. Тиха, как мышь.
Не знаю, что происходит в этом дворце, но вот так бросить кого-то и бежать искать людей, пытаться им всё объяснить…
Конечно, я пошла. Огибая озеро, ориентируясь уже скорее на собственную интуицию, чем на затихшие звуки.
В густых кустах, росших на другом конце водоёма, виднелся клок светлой одежды. Сердце ёкнуло. Шаг, ещё шаг.
Я прислушивалась, как могла, но других посторонних звуков не было. Птицы были спокойны.
Когда удалось забраться в середину весьма колючего кустарника, оказалось, что он кольцом окружает небольшую площадку. Именно там на голой земле навзничь лежало почти бездыханное тело. Лежал мужчина, в котором я с ужасом опознала высокомерного краэнга.
Глава 2
— Очешуеть, — это единственное, что вырвалось.
Я почти представила, как меня обвиняют в покушении на убийство, а то и в самом убийстве. Как смогу объяснить, зачем сюда пошла? Почему отправилась гулять едва не ночью?
Забыв о предосторожностях, упала на колени рядом с мужчиной. Так, на курсах оказания первой помощи кое-чему нас учили. Пульс. Есть. И не слабый — наоборот, совершенно бешено зашкаливающий.
На первый взгляд — никаких повреждений. Несколько царапин от кустов. Может, на него напали магией? Я ничего не смыслю в физиологии ящеров!
Склонилась ниже. Лицо мужчины было почти серым, покрытым бисеринками пота. Губы приоткрыты — и наружу выглядывает весьма впечатляющий частокол острых зубов. Моя ж ты пираньюшка.
Что дальше? Одежда не порвана. Двигать его я откровенно опасалась. Неужели всё-таки придётся бежать за помощью? Нельзя же бросать человека вот так!
Я уже почти решилась, когда с бездыханным телом начало твориться что-то странное. Его волосы начали. гореть. В прямом смысле слова! Длинные серебристо-голубые пряди наливались золотым светом, по ним пробегали отблески пламени, по скулам бежала золотистая чешуя, а на руках отчетливо проступали когти. На миг я замерла, завороженная открывшимся зрелищем, но быстро отвесила себе мысленную пощечину.
Пусть краэнг и был мне неприятен, но смотреть, как мучается живое существо.
Я замерла. Склонилась перед ним, вслушиваясь в стук чужого сердца. Вглядываясь в искажённое лицо. Сейчас, без гримасы брезгливости, он… притягивал. Что греха таить — краэнг был очень красивым мужчиной. Про такого говорят — порода. Поколения отбора. Я наклонилась ещё ниже, смотря, как бегают глаза под закрытыми веками.
Рука потянулась сама собой, очерчивая острую скулу и черты чуть вытянутого лица.
— Ай! Вот ты.
Руку пощекотало что-то знакомое. Хвост. Гладкий хвост, украшенный серебристым пушком и наглая кисточка, которая сейчас щекотала руку.
— Ты гораздо приветливее хозяина, — пробормотала, пытаясь осторожно подняться.
Умирать краэнг не умирает, но помощь всё равно позвать нужно. Мало ли что. Похоже, у него какие-то проблемы с оборотом.
— Ну всё, хватит, отпусти! — заметила строже. чувствуя, как суматошно забилось собственное сердце.
Над головой кто-то громко заухал. Стало откровенно неуютно. Не научили тебя просмотренные в детстве в компании подруг ужастики, что по ночам надо дома сидеть, Надя! То есть. Найана.
Я уже резче дернула руку, пытаясь сбросить приставучий хвост, но вместо этого пошатнулась. Нога наступила на камень — и я полетела вниз. Прямо на лежащего без движения краэнга.
Не успела ни пикнуть, ни руками замахать — посадка была быстрой. И мягкой. Нос уткнулся в шею мужчины. От него не пахло ни потом, ни болезнью, хотя тело стало обжигающе горячим. Скорее. словно костром потянуло.
— Вот же, — шептала, пытаясь сползти на землю.
Страшнее картины не придумаешь. Ночь. Дворцовый парк. Тело непонятно чем больного брата местного правителя. И одна сердобольная дура. Которая снова вляпалась.
С трудом приподнялась, собираясь поспешно вскочить — и застыла.
Прямо на меня смотрели пылающие золотым огнём глаза краэнга Аргата.
— Милорд? Простите, я не хотела, — голос дрогнул.
Отчаянно хотелось быстро отмотать плёнку этого сериала назад. Более двусмысленной позы трудно придумать.
Вот только. в ответ не донеслось ни слова. Зато ноздри мужчины хищно раздулись.
Он. принюхивался?
— Милорд, простите, но если вам лучше.
Меня не слушали.
Когтистая рука с силой опрокинула назад, на не такое уж и мягкое тело, выбивая дух.
Меня не слышали. Не понимали. И в глазах мужчины не было ничего человеческого — это были глаза зверя. Сожрёт? Понадкусывает?
Острые клыки были пугающе близко. Я застыла, боясь даже дышать. Словно вылепленное в камне, лицо мужчины казалось застывшим. Его золотое пламя не обжигало, странным образом согревая.
Меня точно убьют. Но почему-то в этот момент всё это совершенно не волновало.
Длинные когтистые пальцы ухватили голову, фиксируя. Совсем близко. Растрепали волосы — окончательно и бесповоротно.
А потом показался язык — длинный, чуть раздвоенный. И он… облизал мне лицо. Уклониться от почетного ящерооблизывания было невозможно!
Я смирилась. Затаилась, пережидая. Пациент, кажется, не буйный. Больно не делает. Не отпускает, конечно, и слушать не желает, но у каждого свои недостатки.
Зато он тёплый.
Маленькая ехидная змейка в моей душе шипела, что такой гад обязан быть хладнокровным, но. возможно, во второй ипостаси?
Глава 3
Я пригрелась. Едва не задремала в чужих сильных руках, которые прижимали к горячему телу. А потом произошло это. так и не узнаю никогда, что там было, но горизонт вдруг полыхнул зеленью. Раздался жуткий гул. Треск.
Птицы взвились над нашими головами, истошно крича.
Потревоженный ящер дернулся. Зашипел, стискивая меня так, что стало почти больно.
— Краэнг!..
Заговорить было ошибкой. Уже потом мне объяснили — с тем, кто балансирует на грани трансформации, договориться